Мы обменяли египетское пиво на вино и оливки, бронзовый кинжал пошел в уплату за свежие продукты, а мелкой пригоршни моего ладана оказалось достаточно, чтобы выручить немалое количество зерна, гороха и чечевицы, которых хватит на несколько недель. Торговцы не бывали здесь так давно, что местный храм обходился без ладана уже год. Наступало лето, но в эти края еще никто не заходил с самых зимних штормов.
Мы остались на неделю. Гавань оказалась хорошо оснащена, и Марей решил заделать часть днища «Жемчужины», где обнаружилась течь — пусть и слабая, но чреватая неприятностями.
— Такая течь может открыться в шторм, — сказал Кос. — Уж лучше просмолить дно сразу, пока не стало хуже.
И какое-то время я, еще больше отяжелевшая, просто сидела без дела, стараясь держаться подальше от запаха горячей смолы, доводившего меня до дурноты. Берег был приятным, меня окружал теплый летний воздух, на океанских волнах играли солнечные блики. Рядом возилась в песке Кианна, Тия собирала моллюсков на похлебку.
Так нас и нашел Ней. Он сел рядом со мной, вытянув длинные ноги и зарывшись подошвами в теплый песок.
— Еще день — и отплываем, — сказал он.
— Куда?
— Разве не я должен тебя об этом спрашивать?
Я покачала головой:
— Ты будущий царь. И ты сам сказал, что я не разбираюсь в морских делах.
Он пожал плечами.
— Тогда плывем вдоль берега к северу. Торговые суда, говорят, не заходили сюда с прошлого года: можно взять груз и на севере обменять его с выгодой. И заодно я хочу отыскать места, где делают шарданские мечи.
— Шарданские мечи? Их делают где-то здесь?
Ней кивнул.
— Севернее на побережье живет народ, который научился их изготавливать. А нам ведь нужно знать, как их чинить и где брать новые. В здешних местах ими только пользуются, но делать не умеют. Что скажешь?
Я протянула вперед ладони, пытаясь почувствовать будущее.
— Ничего не видно. И в последние недели тоже — после той пещеры на Сцилле. Все силы отбирает дочь, и до ее рождения мне вряд ли будет что-то открываться. Я слишком исполнена жизнью.
— Странное таинство, — проговорил Ней.
— Да, но я слышала, что так оно и бывает, — ответила я. Пока я несу в себе жизнь, для меня закрыто Царство Смерти и я живу в земном мире — подобно Владычице, сбрасывающей темный покров и выходящей на солнечный свет, где цветы распускаются под ее ногами. Я никогда раньше не знала, каково это — ступать по земле в теплых лучах летнего солнца, совершенно не чувствуя тьмы подземных пещер.
— Значит, на север. Будем надеяться, что дочь родится уже скоро, и я снова обрету свою сивиллу, — улыбнулся Ней.
— Не так уж скоро, — ответила я. — Сначала взойдет Сотис и настанет венец лета.
Мы шли к северу вдоль побережья, останавливаясь для торговли в каждом городке. Большинство из них, бедные рыбацкие поселения с несколькими дюжинами семей, оказывались пусты: жители убегали в окрестные дубравы при одном виде наших парусов, и сколько ни выкрикивал Ксандр безлюдным улицам, что мы не пираты, а честные люди, ему отвечала лишь тишина.
Месяцем позже, когда мы только отошли от такого селения, я стояла рядом с Ксандром у поручня.
— В этих местах как-то слишком мало людей, тебе не кажется? — спросила я. — Леса богаты дичью, в морях полно рыбы…
— Хорошей рыбы, кстати, — подтвердил Ксандр, — и близко к берегу. Ее просто не ловят. В морях вокруг Вилусы рыба почти перевелась, мы выходили на промысел дальше, чем мой отец в молодости. После первого нападения мы жили больше рыболовством, чем возделыванием земли. А здесь, похоже, рыба мало кому нужна. Или просто ловить ее некому.
— Снова пираты…
Он кивнул.
— Мужчины из здешних мест снарядили пару кораблей и влились в большой флот вместе с шарданами. Они ведь не вернутся.
— Да уж. Теперь они, обрезанные, работают на фараоновых полях…
— Или лежат на дне моря, куда мы их сбросили, — мрачно добавил Ксандр.
— Хорошие времена для них кончились. Кому теперь выходить в море за рыбой?
— Некому. Вот они и нападают друг на друга. Все здешние племена враждуют между собой и отвоевывают в каждой стычке все ту же добычу, переходящую из рук в руки.
— А добыча все мельчает, и с каждым годом становится все меньше зерна и олив, — произнесла я. И здесь тоже рушатся миры и гибнут города. Кому в такое время придет в голову сажать оливковые рощи или расчищать поля под пшеницу?
— Им остается либо грабить, либо голодать, — ответил Ксандр. — Народ тут отчаянный, терять им нечего. Если задержаться здесь, то проживем и рыбной ловлей — даже трех кораблей хватит, чтобы прокормить народ. Но рано или поздно нас все равно придут грабить.
— А они смогут? Все-таки у нас новые мечи…
Ксандр кивнул:
— В открытом бою нас не одолеют, но кто им мешает поджечь лагерь… У нас ведь нет стен или укрытия, где можно спрятать тебя и остальных. Что толку в наших битвах и победах, если стоит нам уйти в море за рыбой — и чужаки тут же налетят, заберут вас в неволю и разграбят что можно.
Я не видела никакого выхода. Возводить укрепления — долго, да и вряд ли у нас кто-то знает, как это делается. Большинство тех, кто спасся из Вилусы, занимались там морским промыслом и жили у берега, вдали от крепостных стен.
Схватки у меня начались в третью ночь после восхода Сотиса. Перед самым закатом мы плыли вдоль берега, ища подходящее место для ночной стоянки, подальше от скал. Весь день я чувствовала себя странно — то на меня накатывало оживление, то наваливалась усталость, и все время болела поясница. Я стояла на носовой палубе, глядя в море, и временами прохаживалась взад-вперед, как вдруг почувствовала, что отходят волы, заливая подол хитона.
Я крикнула Тии. Она сунула Кианну в руки Косу, замершему от неожиданности, и подбежала ко мне.
— Ничего, сейчас, — приговаривала Тия, — давай сойдем вниз…
— Не хочу, — помотала я головой. Мысль о нашей каморке наполнила меня ужасом: видимо, я слишком хорошо помнила, как долго там мучилась в родах Тия. — Останусь здесь.
Меня захлестнула боль, я изо всех сил вцепилась в поручень. Когда я открыла глаза, Ксандр кричал что-то через борт, и с новой волной боли я успела заметить, как к нам приближается «Семь сестер». Когда боль отпустила, Ксандр уже протягивал руки, чтобы помочь Лиде перебраться через ограждение, пока корабли шли борт о борт.
Я держалась за руки Тии, Лида уже спешила ко мне.
— Ну-ка дай посмотрю, что тут у нас, — сразу взялась она за дело.
— Вниз не пойду, — проговорила я.
— Вот и прекрасно, — откликнулась Лида. — Кос, скажи там гребцам, пусть не отвлекаются. Тия, ты мне поможешь, все будет хорошо. Сядь, пифия, дай я взгляну.
Она усадила меня на палубу и захлопотала вокруг. На меня снова навалилась боль. Когда она схлынула, я посмотрела на Лиду.
— Давно началось? — спросила она.
— Только что, когда отошли воды. Но я весь день чувствую себя странно, и поясница болит.
Она кивнула.
— И сразу грянуло бурно, да? Похоже, все длится целый день, просто незаметно для тебя. Ребенок хорошо продвинулся вниз, ты быстро открываешься. Должно быть, боли сильные, но из-за этого все пройдет быстрее. Тия, спроси Ксандра, можно ли пристать к берегу. Пифия вниз не хочет, так перейти бы на твердую землю.
Меня снова охватила боль.
Лида сжала мою руку, я перетерпела и этот приступ. Вернувшаяся Полира присела рядом со мной.
— Хорошо, хорошо, — приговаривала Лида. — Раскрываешься замечательно, схватки сильные и частые, все идет прекрасно.
Мне вовсе не ощущалось так уж прекрасно. Но не было и страха. Будто Она снова во мне, будто меня переполняет нечто необъятное. Жизнь, подумала я. Прежде незнакомая богиня…
— Еще, — сказала Лида.
Где-то высоко над собой я услышала голос Тии.
— Ксандр сказал, что подойдет к берегу как можно ближе. Отмель каменистая, но камни небольшие, он попробует пристать.
