Кэрол почти все время тревожно думала о Флоренс, и лишь изредка ее мысли обращались к чему-то еще. Она, например, задумывалась, как они встретятся с Эдвином. Кроме того, что они постоянно пикировались или занимались любовью, у них не было другого опыта общения. Но когда она увидела его в аэропорту, то разрыдалась и они безмолвно бросились друг другу в объятия.

— Как она? — наконец спросила она. — Есть какие-то изменения?

— Никаких.

— Ей делают какие-нибудь новые назначения?

Он глубоко вздохнул и откашлялся, прежде чем ответить:

— Ее врач делает все, что может.

Кэрол подавила рыдание.

— Как получилось, Эдвин, что дело зашло так далеко? Все случилось внезапно?

— Она подхватила инфекцию в Бомбее. Несмотря на то что ее пролечили антибиотиками и она практически выздоровела, уже дома проявилось неожиданное осложнение. Отказали почки.

Эдвин на мгновение закрыл глаза, и она подумала, что никогда не видела его таким подавленным. Кэрол дотронулась до его руки. Мгновенно его пальцы обхватили ее руку и уже больше не отпускали.

— Как я рад, что ты здесь! Джеффри очень нуждается в тебе. И я тоже.

Нужно было случиться трагедии, чтобы мы соединились, печально подумала она. Почему раньше мы не могли найти путей согласия и примирения?

— Это очень редкий случай, — продолжил он через несколько секунд. — Один на десять тысяч. Симптомы, как я понял, могут быть самыми различными. Но самые серьезные — сердечная недостаточность, и, как в случае Фло, отказывают почки. Медики назвали ее состояние постстрептококковым гломерулонефритом. Попросту говоря, капилляры почек становятся непроницаемыми, и почки перестают выполнять свои функции.

— Люди не могут жить без нормальной деятельности почек, — сказала Кэрол, чувствуя, как холодные мурашки бегут у нее по спине. — Они…

Он понял, что она хотела сказать.

— Если ситуация не изменится, ей понадобится трансплантат. Если подходящий донор будет найден… — Его голос дрогнул, предательски обнажив отчаяние и страх, которые он так старательно прятал.

Кэрол, опустошенная и раздавленная, взяла себя в руки.

— О, Эдвин, я понимаю, какой удар обрушился на всех вас. Но я постараюсь что-нибудь предпринять, чтобы изменить ситуацию.

— Здесь ничем не поможешь. Семья для меня все, и одна мысль, что я могу потерять сестру!.. — Его пальцы непроизвольно с силой сжали руку Кэрол. — То, что ты здесь, очень облегчит состояние Джеффри. Я знаю.

Но я хочу облегчить и твои страдания, вертелось у нее на языке. Хочу, чтобы ты повернулся ко мне, вместо того чтобы отталкивать меня.

Они добрались до окрестностей Блэкфорда к восьми часам. Легкий туман клубился над рекой. Дым из труб старинных домов поднимался колечками к небесам. В воздухе пахло осенью.

— Я высажу тебя и оставлю, — сказал Эдвин, проезжая ажурные металлические ворота и въезжая на территорию поместья Вудстоунов. — Располагайся. К сожалению, на этот раз тебя некому встретить, кроме Бони и прислуги. Джеффри и мама, наверное, и сегодня останутся в больнице. Но ты здесь все знаешь. Чувствуй себя как дома.

— А ты?

— Я тоже туда поеду.

— Возьми и меня с собой. Я приехала ради Фло.

Он сделал нетерпеливый жест.

— Я уже полдня не был там, Кэрол, и у меня нет времени ждать, пока ты распакуешь вещи. Я тороплюсь скорее оказаться рядом с сестрой.

— И я тоже, — заявила она. — Вместо того чтобы спорить, давай придем к согласию и поедем скорее.

— Надеюсь, ты готова увидеть то, что тебя ожидает? — угрюмо спросил он, нажимая на педаль. — Фло очень сильно изменилась и совсем не похожа на ту девочку, которую ты видела в последний раз.

Когда они приехали в больницу, время для посещения больных уже закончилось и вокруг царила полная тишина. В холле отделения интенсивной терапии, однако, находилось несколько человек. С взволнованными, напряженными лицами они мерили холл вдоль и поперек в ожидании новостей. Медсестра остановила их перед двойной дверью входа в основное помещение.

— Хорошо, что вы приехали, мистер Трейси. Вашей сестре стало хуже, и сейчас врач беседует с ее родителями. — Она указала на дверь в боковой комнате. — Они там, если вы хотите к ним присоединиться.

— А что, Фло сейчас совсем одна?

— В данный момент да, хотя обычно за ней постоянно наблюдают.

Он обернулся к Кэрол, и она увидела вопрос в его глазах.

— Я побуду с ней, — сказала она. — А ты иди, послушай, что они говорят.

— Спасибо. Мне надо быть там.

И мне тоже, огорченно подумала она. Даже сейчас ты не рассматриваешь меня как часть семьи, Эдвин. Меня здесь всего лишь терпят.

Но сейчас было не время выяснять отношения. Флоренс тихо лежала на узкой белой кровати, вся утыканная какими-то трубочками и проводками. Кэрол охватил леденящий страх при виде ее прозрачного бескровного лица.

— Не пугайтесь, — успокоила ее медсестра, подводя ее к стулу у кровати. — Оборудование выглядит устрашающе, но оно выполняет свою работу. И это главное.

Эдвин предупреждал ее, но то, что она увидела, вызвало у нее шок. Невозможно было представить, что перед ней та жизнерадостная, непоседливая хохотушка Флоренс.

Кэрол с трудом выдавила из себя:

— Она ведь поправится, не правда ли?

— Мы надеемся. Но не мешало бы молиться о чуде. — Сестра ласково прикоснулась к ее плечу. — Поговорите с ней. Скажите, что вы здесь и что вы ее любите.

— Итак, вы уже понимаете, что лучше бы до этого не дошло, но надо быть готовыми к трансплантации. Это может стать нашей единственной надеждой. — Врач сочувственно посмотрел на них.

Эдвин бросил взгляд на мать и Джеффри. Их лица осунулись и заметно постарели за эти дни. Из немолодых, но прекрасно выглядящих, ухоженных людей они превратились в сломленных горем стариков, с трудом державших себя в руках. Если Флоренс умрет, они не переживут ее.

Черт, нельзя позволить, чтобы это случилось! Надо что-то делать!

— Вы абсолютно уверены, что я не могу быть донором? — с отчаянной надеждой спросил он.

— Вы знаете ответ, мистер Трейси. Мы с вами провели тест. Вы видели его результаты. — Врач устало пожал плечами. Похоже, ему не раз приходилось говорить на такую тему с другими семьями.

— А мы? — спросил Джеффри. — Ее мать и я?..

— Боюсь, здесь даже нечего обсуждать, сэр. Не говоря о прочих медицинских основаниях, ваш возраст против вас.

— Надо поставить на ноги все госпитали в округе, — сказал Эдвин, борясь с клокочущими в нем гневом и беспомощностью. — В других городах, в Азии, Европе, Австралии, Южной Америке. Я арендую самолет для доставки здоровой почки откуда угодно, заплачу, сколько бы это ни стоило.

— Не надо ехать так далеко. Есть и другое решение, — объявила Кэрол с порога. Их глаза встретились, и он понял, что она только что плакала. Но ее голос был тверд и решителен. — Протестируйте меня как возможного донора.

— О, моя дорогая! — разрыдалась Амелия. — Спасибо тебе большое.

— Моя дорогая девочка, — вскочил на ноги Джеффри. — Ты есть у нас, и это уже так много. А теперь еще и…

— Нет! Ты не сделаешь этого, Кэрол! — закричал Эдвин.

— Почему нет? — спросила она. — Флоренс и моя сестра тоже. Ты же не колеблясь готов был отдать ей свою почку. Почему же я не могу сделать то же самое?

— Потому что, — ответил он.

Она укоризненно подняла брови:

— Это не ответ, Эдвин.

— Ты совсем другое дело. — Его явно мучило неразрешимое противоречие, необходимость сделать невозможный выбор. Он не мог бездействовать и позволить Флоренс умереть, но одна мысль о том, что Кэрол… его Кэрол, ее прекрасное, совершенное тело будет!.. — Нет! — снова почти прокричал он. — Должен же быть еще какой-нибудь выход.

— Хорошо, — сказал врач. — Вам надо отдохнуть и все еще раз обдумать. Такое решение не дается легко. Сегодня уже ничего не изменится. Я предлагаю вам всем поехать домой и поспать. Обычно хорошие решения не приходят в голову переутомленным и сломленным духом людям. Если ваше решение к завтрашнему утру не изменится, — обратился он к Кэрол, — дайте нам знать, и мы приготовим вас к тестированию.