— Слушай, Флетчер, я хочу есть. Но я — обыкновенная продавщица, которая не может позволить себе ужин в дорогом ресторане. Ты можешь угостить меня и тем самым расплатиться за все те мудрые советы, которые получил здесь, на этой площади.

— Твое желание — для меня закон. Только я надеюсь, что никто из знакомых не увидит меня с простой продавщицей. Представляешь, какой урон это может нанести моей репутации? — шутливо ответил Флетчер и взял ее руку в свою.

Пилар попыталась засмеяться вместе с ним, но не смогла. Аппетит тоже пропал. Ей действительно ничего не останется, как пойти в продавщицы, если в ближайшее время не подоспеет помощь. Может быть, она позже поделится с Флетчером своими заботами и попросит поддержать ее.

Искоса посмотрев на своего печального спутника, Пилар поняла, что не сможет взвалить на него свои невзгоды. Он только-только обрел душевное равновесие, поверил, что чаша весов склонится в его пользу. Она не станет обременять его новыми проблемами. Она что-нибудь придумает и выкрутится из сложной ситуации. Главное сейчас, чтобы Флетчер и Чар смогли понять друг друга. Пилар так хотелось, чтобы их любовь преодолела все преграды и разочарования.

Словно маску, Пилар натянула на свое прекрасное лицо выражение беззаботности. Она решила на один вечер забыть обо всех неприятностях. Может быть, если бы Флетчеру улыбнулась удача, то ей бы тоже повезло.

Солнце пекло нещадно. Чар знала, что не следует злоупотреблять солнечными лучами, но все-таки вытянулась на белом шезлонге. Она не могла устоять от соблазна. Росс разговаривал с агентом по недвижимости и предоставил ее самой себе. Когда Росс предложил ей эту прогулку, она протестовала, отказывалась, ссылалась на то, что должна заниматься образцами одежды для отдыха. Но ее возражения, казалось, только укрепляли Росса в решении увезти ее куда глаза глядят.

Итак, когда они выехали из Коронадо в направлении Корона-дель-Мар, в сверкающем «ягуаре», под чарующие мелодии Вивальди, льющиеся из стереосистемы, Чар посвящала Росса в предложения Робинсона. Он обещал открыть магазин под вывеской «Броуди Дизайн», если она пообещает, по крайней мере, в течение двух лет поставлять ему свои модели. Чар упомянула, что собирается создать специальную коллекцию для одного из самых престижных магазинов, торгующих по каталогам. Она пожаловалась, что за последние три недели оборот упал. Выпуск продукции, напротив, вырос после введения новой складской системы. Она была так поглощена своими новостями и разглядыванием образцов тканей, которые захватила с собой, что даже не заметила, как улыбающийся Росс, нажимая на педаль газа, все быстрее мчался по шоссе.

Когда машина наконец затормозила, Чар не могла решить, сердится ли она на Росса за его настойчивость или довольна, что он силой увез ее с фабрики хотя бы ненадолго. И она решила, что не сердится. Кто же еще мог вывезти ее на природу?

Флетчер не звонил с тех самых пор, как оставил ей сообщение на автоответчике. Прошло уже пять дней с той глупой сцены в ресторане. Он вел себя, как упрямый ребенок, и она отчаянно скучала. Но Чар гнала от себя мысли о Флетчере и решила действовать, как поется в одной известной песенке: наслаждайся с тем, кто рядом.

— Что это? — выходя из машины, удивилась Чар.

— Это сюрприз, — усмехнулся Росс, — нельзя же все время только работать, Чар. Даже я отвлекаюсь, выходя в море на яхте. Ты тоже должна отдыхать, хотя бы изредка. И потом, ты должна переехать из той ужасной маленькой квартирки в нормальный дом и жить в обстановке, достойной твоего нынешнего положения. Пойдем, я покажу тебе…

Взявшись за руки, они по пологой лестнице направились к великолепному дому. Ярко-белый, он стоял на берегу океана подобно одной из чудесных вилл, разбросанных на холмах французской Ривьеры. Чар помнила, что видела похожую картину на фотографиях Флетчера.

Она тут же постаралась вытеснить его из памяти и сильнее сжала руку своего спутника, стараясь вникнуть в то, что он говорил.

Хотя дом и не возвышался на неприступной скале, Чар он показался похожим на замок. Росс просто, как будто ему приходилось делать это ежедневно, открыл наружную дверь ключом, полученным от агента.

Холл был отделан каррарским мрамором, почти белым, с редкими розоватыми и серыми прожилками. Справа располагалась гостиная с камином из того же мрамора, в камине лежали дрова, и, казалось, все это перенесли из средневекового замка прямо в двадцатый век специально, чтобы украсить дом над океаном.

Огромное окно в гостиной выходило на запад, из него открывался вид на океан, сапфировая поверхность которого была усыпана белыми барашками пены набегающих на берег волн. С левой стороны с холлом соседствовал солярий: стеклянная крыша, стеклянные стены, белая плетеная мебель. Здесь же внизу была кухня, где без всякого труда можно было приготовить угощение на четыре сотни гостей. Мойки из нержавеющей стали казались зеркальными, над рабочим столом из черного гранита висели сверкающие медные кастрюли и сковороды всех форм и размеров. Кроме того, на первом этаже располагалась ванная комната и комната горничной.

Поднявшись на второй этаж по изящной винтовой лестнице, Чар оказалась в просторном холле с естественным освещением, падающим из расположенного прямо над головой большого окна. Справа была комната для гостей с ванной комнатой, а слева — настоящий рай для нее и, конечно, для Флетчера. Она никак не могла вообразить себе жизнь в этом прекрасном доме без Флетчера. Это было так же трудно, как представить «Броуди Дизайн» без самой Чар.

Она улыбнулась. Сквозь высокую двустворчатую дверь был виден большой балкон, выходивший на океан. Спальня была огромной, с освещением, вмонтированным в стенные ниши. Самих светильников при этом видно не было. Через просторный холл с двумя стенными шкафами можно было пройти в ванную. О, что это была за ванная!

Одна стена сплошь состояла из зеркал. Две фарфоровые раковины с ручной росписью сверкали в приглушенном свете. Красивая ванна необычной формы отделялась от общего помещения стеклянной кабиной. Зелень живых комнатных растений — пальм, фикусов, плюща — подчеркивала белизну мрамора и блеск хромированных деталей. Чар подумала, что, лежа в воде с ароматическими солями или пышной шапкой пены, будет чувствовать себя словно в другом мире, на другой планете, где только она и Флетчер…

— Ну, что скажешь?

Чар взмахнула ресницами. Оказалось, она грезила наяву с закрытыми глазами. Инстинктивно пальцы Чар сжали руку, лежавшую у нее на плече. Но кожа оказалась слишком нежной, пальцы не такими длинными, и голос был совсем не тот. Обернувшись, она прищурилась, как от яркого света, и засмеялась. Это был вовсе не Флетчер. Это Росс за плечи притянул ее к себе. Чар недоуменно пожала плечами.

— Я думаю, этот дом восхитителен. Не могу даже представить, сколько он стоит.

— Тебя беспокоит его цена?

— Росс, дай мне подумать. Ты же знаешь, я почти все опять вкладываю в развитие дела — оборудование, ткани, показы. Мне не по карману такой дом.

Росс повернул ее лицом к себе и, ласково улыбаясь, прошептал:

— Не говори глупостей. Тебе по карману десять таких домов, как этот. Ты должна его купить. Тебе пора, наконец, начать жить соответственно твоему положению. Твоя жизнь изменилась, Чар. Ты должна это понять своей хорошенькой головкой. — И он легонько постучал костяшками пальцев по ее лбу.

Чар сморщилась и выскользнула из его объятий.

— Росс, это не игра, ты же знаешь. Это жизнь, и я не хочу, чтобы все пошло прахом из-за моего легкомыслия. Может быть, настанет день, и у меня будет такой дом. А пока достаточно и дорогого автомобиля. Я…

Прервав свои объяснения на полуслове, она прошлась по ванной комнате. Конечно, она могла бы представить себя хозяйкой в этом доме. Через некоторое время. Чар постепенно начинала верить в то, что она богата. Ее новое положение преуспевающей деловой женщины проявлялось и в том, как она выбирала ткани для новой коллекции и как заказывала обед в ресторане. Покупая браслет, бусы или кольцо, она теперь не смотрела на цену. Она даже двигаться стала по-другому.