— В этом нет ничего необычного, — усмехнулась Чар, — невозможно забыть человека, обладающего вашим неотразимым обаянием.

— Вы уже не сердитесь на меня из-за того недоразумения на берегу?

— Я ни из-за чего не сержусь. Если бы я сердилась, это означало бы, что я думала о вас все эти последние дни, что, уверяю вас, совсем не соответствует истине.

С этими словами Чар высвободила руку. Ее внимание привлекло платье, которое, как ей показалось, висело не совсем удачно. Флетчер зашел сбоку и, привычно посмотрев на нее через объектив, произнес:

— Интересно, как это человек может говорить одно, а в его глазах светится совсем другое? Наверно, поэтому индусы считают, что глаза — зеркало души. Если хочешь узнать правду, нужно только внимательно посмотреть в глаза.

Подавив улыбку, Чар поправила тяжелую атласную юбку вечернего туалета со шнуровкой на лифе и, медленно обернувшись, с вызовом посмотрела на Флетчера.

— О'кей, мистер Хокинс, почему бы вам не сказать мне прямо, что именно вы прочли в моих глазах, — спросила она, вздернув подбородок и уперев руку в бок.

Чар была взволнована его появлением. Ей понадобилось собрать всю свою волю, чтобы отвести взгляд от его горящих глаз, одновременно смущавших и завораживавших. И не успел он открыть рот, Чар поняла, что ей придется внимательно слушать, иначе она потеряет нить в сложном узоре его речи.

— Я вижу женщину, настолько поглощенную своим искусством, что она подавляет все остальные стремления и мысли. И приятные, и не очень веселые. Но это не означает, что такие мысли не приходят ей в голову, она просто старается отогнать их. И я знаю, что вы думали обо мне. Согласитесь, думали все это время, — Флетчер провел пальцами по ее виску, по едва заметной впадинке рядом с бровью, — с того момента, как мы встретились на берегу.

Флетчер неожиданно улыбнулся, сверкнув ровными белыми зубами, свидетельствующими о крупных счетах от дантиста. На мгновение Чар показалось, что сейчас вновь раздастся мелодия вальса и он закрутит ее в своих объятиях.

С трудом подавив в себе порыв ответить на его ослепительную улыбку, Чар молчала, находясь целиком во власти его обаяния. Она подняла глаза на Флетчера, но взгляд не выдавал охвативших ее чувств. Медленно подняв сжатую в кулак руку, Чар разжала пальцы и легонько похлопала ладонью по его груди.

— Если бы я и думала о вас, то не стала бы этого скрывать. Не могу ничего возразить на ваши слова о моей преданности работе. И вы не ошиблись, я люблю приятные воспоминания, но только те, которые не становятся слишком навязчивыми. А сейчас, раз вы горите желанием фотографировать, я предлагаю вам сделать несколько стоящих кадров. Звезда сегодняшнего вечера — Пилар, а не я. Или вы не знакомы и проникли на этот прием без приглашения?

Чар попыталась обойти Флетчера, но он мягко преградил ей дорогу. Она попробовала выйти с другой стороны, но он опять встал на ее пути. Чар удивленно подняла бровь, выражая недоумение его поведением и словно давая понять, что дальнейший разговор не представляет интереса, и она просит ее извинить. Ожидая, когда он наконец даст ей возможность пройти, она отчаянно старалась не думать о том, как хорошо они подходят друг другу по росту. На мгновение Чар вновь пронзило приятное ощущение, охватившее ее, когда они танцевали на свадебном вечере Дженифер. Это воспоминание быстро прошло, но у нее уже не было сил сопротивляться его обаятельной улыбке.

— Я здесь не для того, чтобы фотографировать владелицу модного магазина, какой бы заманчивой ни казалась такая возможность. Я пришел, чтобы найти вас.

— Объехать весь Париж для того, чтобы назначить мне свидание?

Флетчер пожал плечами.

— Весь Париж или один квартал — для меня это не имеет значания. Главное — достигнуть цели.

— Должно быть, эта работа приносит хороший доход, если вы можете приехать в Париж так же просто, как посетить соседний квартал, — медленно произнесла Чар, почувствовав вдруг усталость и от его претензий, и от их взаимной словесной пикировки.

— Вы забыли, что я разбогател задолго до того, как занялся фотографией, — напомнил Флетчер.

— Да, конечно. Юный миллиардер, как же я забыла?

— На самом деле вы не забыли, но это не имеет значения. Я проделал этот путь для того, чтобы предложить вам одну идею. Я хочу создать хронику вашей жизни. День за днем. Вам не приходило в голову, что в тот вечер, когда мы встретились, я был в Дель-Мар по профессиональным делам?

— Я не думала об этом, ведь я знала, что вы — гость Дженифер.

— Конечно, но я не был уверен, что убедил вас.

Чар открыла рот, чтобы возразить, но он продолжал, не дожидаясь ее ответа:

— Да, я пришел на тот вечер, потому что делаю сейчас большой иллюстрированный материал о» тихих» миллионерах. Вы знаете, это люди, в чьих руках сосредоточены колоссальные средства, но они этого не афишируют. О них пишут в серьезных газетах для деловых кругов, таких, как «Уолл-стрит джорнэл», но вы никогда не увидите их фотографий на обложке журнала «Светская хроника». Они против этого.

— В самом деле? Все это достаточно интересно, — прервала его Чар, — но я здесь в Париже, чтобы помочь подруге открыть магазин. Вы могли бы прислать мне открытку, если думали, что я горю желанием узнать, что вы делали на свадьбе Дженифер. Короче, хоть мне это и любопытно, но я даже не спрашиваю, как вы узнали, что я здесь, и прошу меня извинить и освободить мне дорогу.

— Ни за что, — запротестовал Флетчер, рукой преграждая путь Чар, сделавшей попытку ускользнуть от него. — Я не могу позволить вам уйти. Это Дженифер рассказала мне, где вы. Если вы сейчас уйдете, то упустите уникальный шанс. Вы великолепно выглядите, и, несмотря на то что вы — красивая женщина, я не стал бы перелетать через океан, чтобы познакомиться с вами поближе. У меня к вам деловое предложение.

Плотно сжав губы, Чар пыталась и не могла найти достаточно убедительных возражений. Она молча опустилась на золоченое кресло, понимая, что нет другого выхода и ей придется выслушать Флетчера Хокинса.

— Я знал, что заинтересую вас, — продолжал Флетчер. — Ни один настоящий бизнесмен не отвергнет предложения, пока не изучит его во всех деталях.

— Да, я не лишена практичности, поэтому приступайте к делу.

— А еще ума и таланта. Мне это очень нравится. — Флетчер умолк на минуту, опустился рядом с ней на колено, положив сильные руки на изящные подлокотники золоченого старинного кресла. — Хорошо, предложение состоит в следующем. Вы одеваете половину всех состоятельных женщин в Сан-Диего, Дель-Мар и Коронадо. Это жены тех, кто составляет заметную часть богатейших людей Америки. Они могут позволить себе заказывать платья у любого, самого знаменитого кутюрье, но они выбрали вас и в определенной степени доверили вам свой имидж. Вы для них художник, чья работа служит одной-единственной цели. И это многое говорит не столько об этих женщинах, сколько о вас. Очевидно, вы не только талантливы, вы еще можете убедить этих состоятельных дам, что заслуживаете их внимания, хотя не обладаете громким именем в модных кругах.

— Это моя работа, — напомнила Чар. — Если им нужно что-нибудь готовое, они могут пойти в один из магазинов Неймана. Если их привлекает высокая мода, то могут слетать в Париж или в Милан. Но им больше по вкусу простые, стильные вещи. Они понимают, что я хорошо чувствую стиль жизни в Южной Калифорнии. Богат ты или нет, но этот стиль накладывает свой отпечаток на каждого. Там царит особый дух… — Чар внезапно замолчала, ее щеки залились румянцем, она резко выпрямилась в кресле. — Почему вы улыбаетесь?

— Вы великолепны. Просто великолепны.

И, засмеявшись, он потянул ее за руку, вывел из ниши в зал, и они оказались в самой гуще веселья.

— Постойте! Флетчер, что вы делаете? — воскликнула Чар, сопротивляясь Хокинсу, увлекавшему ее в зал. — Простите, очень сожалею, — извинилась она, столкнувшись с дамой, потягивавшей шампанское.