— И что будем делать? — произнес Виктор. — Нам надо добраться до Москвы, а мы даже отсюда выбраться не можем. Да и Хоуп нет, чтобы нам помочь.

— Не знаю, — ответил я, крутя в руке фигурку сурка.

Он должен был мне помочь, должен был подсказать, что делать, но он лишь молчал.

— И как только мы докатились до этого? — вновь заговорил Виктор, но я счел его вопрос риторическим и не стал на него отвечать.

— Вот и я не знаю, — добавил он напоследок спустя пару минут, когда я уже и забыл о его вопросе.

Мы стояли прямо у автомата, через который оплачивали автостоянку. Стояли и размышляли о чем-то неподвластном. А вокруг сновали люди с сумками, котомками, рюкзаками и чемоданами. То внутрь здания, то наружу. Одно и то же, одно и то же.

— Но и так стоять не имеет смысла, — сказал Виктор и направился к какому-то мужику.

Он попросил сигарету на английском и его поняли. Угостили и дали прикурить. И теперь он стоял рядом со мной и втягивал в себя сигаретный дым, а после выдыхал.

— Я вообще не курю, но иногда просто бывает, что нужно и ничего не поделаешь, — ответил он мне на мой так и не заданный вопрос.

Видать понял по моему лицу.

— Странно это все, — произнес я. — То мы носимся по линзам и проворачиваем такие дела, для которых чаще всего требуется специально обученная команда, то стоит на месте, совершенно не зная, что делать дальше.

— Да, — согласился Виктор и затянулся. — Я тоже считаю это странным.

— Затишье перед бурей, — прозвучал голос за нашими спинами на английском.

Мы незамедлительно обернулись. И этого человека я совершенно не ожидал здесь увидеть.

— Как поживаете, Tovarishch’и?

— Какого черта, Роулинсон? — прозвучал возмущенный голос Виктора и я заметил, как он машинально полез к пистолету, которого уже и след простыл.

— Да не паникуйте вы, — оскалившись, произнес Чарльз Роулинсон. — Я здесь, как друг, а не враг.

— С чего мы должны вам верить? — произнес я. — Вы ведь заодно с Консорциумом.

Полковник прыснул от смеха.

— Ты в этом так уверен?

— Тогда, какого черта тебе здесь нужно? — продолжал браниться Виктор.

— Я ваша группа поддержки, только без короткой юбки и помпонов, — он сунул руку в карман своего кителя и протянул нам какие-то документы в файле. — Вам нужно это, так что не спорьте и берите. У меня и помимо вас существуют дела.

— Что там?

— Паспорта и деньги, — сухо отчеканил он.

Виктор осторожно забрал у него файл, а после произнес:

— Какой толк тебе помогать нам?

— Это приказ, не более, — ответил полковник и направился прочь. — До следующих встреч, Tovarishch’и!

Но после остановился и посмотрел прямо на нас:

— И да, не суйтесь в здание аэропорта, пока с вами не свяжутся, — на его лице вновь появился оскал, смешанный с ухмылкой.

А мы лишь смотрели, как он медленно удаляется, а после садится в тонированный автомобиль с посольскими номерами. Машина уехала, а после и вовсе скрылась от наших глаз.

— И что это сейчас было? — произнес Виктор.

— Если бы я знал. Если бы я только знал.

Виктор раскрыл файл и посмотрел во внутрь, а после извлек оттуда пачку купюр номиналом в тридцать тысяч российских рублей и два паспорта. Один был с фотографией Виктора на имя Виктора Васюкина, а другой с моим фото и на имя Михаила Мошкина. Не могли, что ли мне получше имя с фамилией подобрать?

— Эй-эй! — отозвались наши наручные исины, — Вы меня слышите?

— Хоуп? — тут же отозвался Виктор, чуть не выронив свой новый паспорт.

— Да, это я. Как вы там без меня? Где находитесь?

— Лучше скажи, что было с тобой? — отозвался я.

Повисла тишина, разрываемая лишь гудением аэропорта.

— Как вам сказать то, — начала Наденька. — Робер откопался и решил посостязаться со мной за трон. Долго это было, но как видите, я вновь с вами, а значит, проблема решена.

— А он не попытается вновь, эм, «захватить трон»? — произнес Виктор.

— Нет, теперь даже думать об этом не будет, — рассмеялась Наденька. — Я ему такую чистку устроила, что он теперь на всю свою электронную жизнь запомнит, что со мной спорить не стоит. Почистила я его, теперь он, — как вы там выражаетесь то? — ах, вспомнила, амеба, вот! Ничего не может и ничего не хочет. Теперь вы рассказывайте!

Я быстро изложил ей наши последние передвижения, хотя слушатель из нее не выдающийся. Все время перебивала или отвлекалась вовсе на другие темы.

— А сейчас-то вы где?

— В Санкт-Петербурге. Стоим на автостоянке аэропорта «Пулково».

— Год какой?

— Две тысячи восьмой.

И опять молчание.

— Вы что с ума посходили?! — завопила она так, что на нас даже стали оборачиваться люди. — Это для вас самое неблагоприятное время!

— Почему это? — тут же вставил свои слова Виктор.

— Там столько организаций, которые будут вполне не прочь сдать вас сами-знаете-кому.

— У нас есть план, — ответил ей я.

— План у них есть, — заворчала Наденька. — Ну, конечно! План! Эх! Ладно, если вы уперлись, я переубеждать не стану. И придется вам помочь, как обычно. Когда будете заходить в здание аэропорта, задержитесь на входе на какое-то время — я попытаюсь почистить их базы. Надо все же удостовериться, что вас не поймают на полпути.

— Принято, — рассмеялся Виктор.

Но Наденька уже прервала с нами связь, хотя я прекрасно понимал, что она продолжает слушать. И мы двинулись к входу в аэропорт.

А в мыслях у меня продолжала крутиться одна назойливая мысль. Почему мы летим в Москву, рискуя своими жизнями, если бы спокойно могли покинуть это время через линзу? Определенного ответа у меня не было, но была лишь вибрация от сурка, который явно требовал, чтобы мы держались намеченного курса. И сейчас, когда мы уже почти вошли в здание, — оставалось лишь купить билеты, сесть на самолет и добраться до этого дварфа Моррида, — сурок начинал вибрировать сильнее, словно твердил: «Все верно! Продолжай идти и ты доберешься до цели! Продолжай идти!»…

Март 2008 года. Россия, Москва, кабак «Джаггернаут».

Егор Жигулин, он же дварф Моррид, он же Дед.

В глазах уже темнело ото всех этих счетов и прочей бумажной волокиты. Стол просто ломился от стопок бумаг, которые еще предстояло разобрать. Где-то оплатить, где-то подписать, где-то оставить заметку, что такого-то такого-то числа нужно продлить лицензию. Кто же знал, что мечта всей жизни, — открыть свой собственный кабак, — может оказаться столь проблематичным делом?

Еще даже не ночь, но вечер. Народа в кабаке предостаточно, только недавно Димон Руборд со своими завалился и желал моего личного присутствия, чтобы продолжать кутить и веселиться, кутить и веселиться. А ведь когда-то я желал этого, со своим блэкджеком и профурсетками, как говорила бабушка. Сейчас вспоминаешь, и на лице появляется улыбка. И вот: мечта осуществилась. Но этого ли я желал? Без понятия.

Я откинулся в кресле, наглым образом закинув ноги на стол, на все те бумаги, что желали моего внимания. Хватит! Не сегодня. Работы хватит еще на неделю, но и я в таком ажиотаже жизни я больше работать не могу. А ведь еще этот переезд в новую квартиру…

Ничего не скажешь: навалилось!

В дверь постучали, но только для этикета, ибо буквально через мгновение в проеме появилась голова Димона.

— Моррид, ты к нам идешь?

Я окинул его взглядом и натянул на лицо улыбку. С Димоном ссориться было ни к чему, он со своими ребятами приносили хорошую кассу, да и просто так отношения портить не стоило — мало ли чем он может помочь.

— Да, сейчас приду, — отвечаю ему я и понимаю, что в голосе нет ни нотки доброжелательности, — слишком сильно я устал за последние дни.

— Окей! — кажется, Димон даже не заметил моего нарастающего напряжения, а может, и вовсе пропустил сквозь уши, но, тем не менее, услышав от меня ответ, не собирался удаляться.