А после рядом со мной просвистела пуля и угодила в скалу. Резкий хлопок.

Я обернулся и увидел, как ко мне приближается группа людей. Были ли это охотники Консорциума или ренегаты я не знал, но прекрасно понимал, что нужно бежать. В последний раз взглянул в пропасть.

«Извини, Малой, но я должен выжить и если не ражи себя, то ради нее».

Сорвался с места и побежал, несмотря на ноющие мышцы. К ущелью, за которым меня ждала линза и быстрый путь к спасению.

— Хоуп, будь готова перенаправлять линзу по первому же приказу, — просто прокричал я на бегу.

Голос сорвался, но я бы удивился, если бы этого не произошло.

— Будет сделано, голубчик, — отозвалась Хоуп, а после добавила: — А что с Малым, он пропал с моих датчиков. Совершенно нет сигнала от его исина.

Рядом со мной просвистело еще пару пуль, что лишь подгоняло меня бежать еще быстрее.

— Малой? — то ли переспросил, то ли просто повторил я, а потом замешкался с ответом, так как не был готов принять его сам. — Он…

— Что с ним?

— Он мертв…

Малой, ренегат.

Ух-ух.

Я чувствовал в своей руке фигурку сурка.

Ух-ух.

Я слышу, как бьется мое сердце.

Ух-ух. Ух-ух.

Чувствую в другой руке фигурку наутилуса.

Ух-ух. Ух-ух.

Болит все тело, а особенно сердце. Такое чувство, что через него пропустили ток.

Ух-ух. Ух-ух. Ух-ух.

Ощущаю, что оба предмета вибрируют. Одинаково. Почти, как единое целое.

Ух-ух. Ух-ух. Ух-ух.

Уже понимаю, они и стали единым целым. Они стали единым целым со мной.

Сердце стучит, как заведенное. А я понимаю, вернее сурок рассказывает мне о том, что произошло. Я умер. Но я ожил вновь.

Я стал зависим от них. Сурок — мой разум. Наутилус — мое тело.

Я жив только благодаря им. Отними их от меня и меня не станет.

Пытаюсь вспомнить, кто я такой. Но ничего в голову не приходит.

М. Помню эту букву.

Ма… Мо…

Как-то так.

Пытаюсь открыть глаза. Не получается. Еще попытка, но ничего не изменилось. Вокруг тьма, поглощающая меня. Она душит.

Нет, мои глаза все же открыты. Просто здесь очень темно. Хоть глаз выколи.

Мал… Да, что-то такое.

Малой! Меня просто осенило.

Меня зовут Малой.

Но ведь я не один. Был кто-то еще. Кто он?

Пытаюсь подняться. Тело содрогается от боли. Но я все же поднимаюсь. Голова гудит. К горлу подступает тошнота. В глазах мелькают белые пятна.

Встаю и тут же падаю.

Чувствую, что что-то прикреплено к моей руке. Не знаю, что это, но сурок твердит мне, что оно сломано. Значит, не важно, что это.

Надя. Наденька. Надежда.

Я вспомнил ее. Этот безумный искусственный интеллект, что помог мне с В…

Как его. Память все еще отказывает мне подчиняться.

Поднимаюсь на ноги, облокачиваясь на стену. В глазах вновь появляется белое пятно. Моргаю. Не пропадает. Смотрю прямо на него и понимаю, что это свет. Вдали.

Делаю пару шагов. Даются тяжело, но все же иду. Дохожу до тоннеля. Вот моя первая победа.

Победа. Victoria.

Виктор. Я вспомнил его. Это мой друг.

Да, Виктор. V.

Я должен добраться до него. Сурок вновь подсказывает. Он наверху. А я упал. Хорошо. Нужно найти другой путь до него. Я просто обязан его найти.

Шагаю по тоннелю. Холодно. Но это не так важно. Все болит, словно провернули через мясорубку. Перед глазами что-то мерцает.

Добираюсь до конца тоннеля. Перед глазами все еще мерцает. Не могу понять, что это такое. Зеркало. Оно мерцает. Отливается каким-то цветом. Не могу разобрать. Я не боюсь этого зеркала. Помню, что уже встречался с подобными. Прохожу сквозь него и падаю на песок. Меня тут же смывает волна.

Гляжу по сторонам: пальмы и птицы, песок и море. Здесь тепло. Я это знаю.

— Малой, ты жив? — слышу я голос.

Это Наденька. Я вспомнил ее голос.

— Да, жив, — отвечаю я и понимаю, что ответ прозвучал неуверенно.

Смотрю на линзу. Голова вроде прекращает болеть, но все еще ноет. Ничего. Скоро перестанет болеть. А сейчас мне нужно добраться до Виктора.

— Наденька, перенаправь линзу к Виктору, — произношу я.

— Будет сделано, командир, — бодро отвечает она. — Я рада, что ты цел.

— Спасибо, — произношу я и направляюсь к линзе.

Ух-ух. Ух-ух. Ух-ух.

Я могу мыслить, значит, сурок тоже работает. Я чувствую его вибрацию в кармашке.

Сердце бьется, значит, наутилус работает. И его вибрацию я тоже чувствую.

Я все еще жив — и меня рано списывать со счетов.

Улыбаюсь и прохожу сквозь линзу…

2412 год. Тайга. Температура: -100˚С.

Юля, охотник Консорциума.

Никогда не думала, что вернусь сюда. Это снежное плато очернено смертью. Она ощущается во всем, просто теперь наша знакомая сменила свою черную мантию на настоящий белоснежный полушубок. Косой же ее стала ледяная глыба.

Я бы отдала все, чтобы больше никогда сюда не возвращаться. Да и прокляла бы весь свет, знай я раньше, что мне еще предстоит тут оказаться. А теперь, когда мы вновь прибыли в тайгу, я прикусывала губу от злости. Или обиды, точно не знаю.

Стас, как обычно, вел нас вперед. Мы появились за пару километров от того места, где оказались в этой тайге впервые. И я боялась только одного: увидеть саму себя без чувств. Увидеть себя и остальных, но больнее всего, я знала, мне будет увидеть Лину и Малого. Но все же шла в том же молчании, что и остальные.

Настроения не было. Нас было всего семеро, последних, что остались в группе йота. Я, Мария, Стас, Саша, Глеб, Серж и Сталкер. И мы всемером направлялись к тому месту, с которого все началось. Наш таежный квест.

Наверное, мы бы так и шли молча, если бы голос не подала Мария:

— Я не могу туда идти, — произнесла она тихо-тихо и остановилась. — Не могу!

Мы тоже остановились и посмотрели на нее. По ее щекам уже бежали слезы.

— Я не могу смотреть на Линку или на Серегу и понимать, что им суждено умереть.

К ней тут же подбежал Саша и приобнял, а я лишь услышала его тихий голос:

— Мария, давай успокаивайся.

— Да, нам всем тяжело, — поддержал Глеб. — Но это не повод расслабляться.

И тут Мария сорвалась:

— А кто здесь расслабляется?!

Она в два прыжка оказалась рядом с Глебом и выглядела устрашающе, что тот невольно сделал пару шагов назад.

— Я бы сделала все, чтобы они не умирали, но не могу! НЕ МОГУ! — продолжала кричать Мария. — Я бы горы свернула и чью-нибудь шею, но не допустила этого. Но что я могу? Одно неправильное действие и может быть, в итоге сейчас бы нас стояло не семь, а шесть или вовсе четыре. Каждое действие имеет последствие!

Эта тирада слов просто вырвалась из ее уст и пронеслась по округе. А мы стояли и не могли пошевелиться. Она была полностью права, хоть и переживала это очень тяжело.

После Серж все же справился со своим оцепенением и подошел к ней. Сначала положил ей на плечо руку и повернул к себе, а потом посмотрел ей в глаза и произнес:

— Нам всем тяжело и мы все не хотели бы оказаться здесь вновь. Но мы здесь! И от этого уже никуда не деться. Нам дали приказ отыскать V. И мы его найдем. Именно из-за него мы оказались здесь в прошлый раз, а теперь нам дали второй шанс отыграться, — он сделал паузу и закончил свою речь: — Теперь мы знаем с чем столкнулись. Мы знаем своего противника и на нашей стороне преимущество. Осталось лишь поймать его и тогда все это закончится.

И тут я вставила свое слово, подходя к ним поближе:

— Ты должна понимать, что закончится это не полностью, но тем самым мы узнаем правду, а значит, очистим свою душу от этой тяжкой ноши.

— Почему вы в этом так уверены? — произнесла Мария, но я сразу заметила, что ее голос стал спокойнее.

— Потому что, так у нас есть хоть какая-то надежда, что потом у нас не продолжится эта слепая погоня за тенями, что мы сами и взрастили, — договорил Стас. — На одном отчаянии и чувстве возмездия всю жизнь прожить нельзя. Эти чувства губительны, а значит, мы все надеемся, что рано или поздно мы сможем их заглушить, а после и заменить на более благоприятные.