— Обезопасить? Думаешь я не смогу этого сделать сам?
— Помнится мне, ты говорил, будто невозможно переместиться дальше того места, которое ты видишь перед собой. Из одного города в другой, например?
— Но это действительно невозможно. Я несколько раз пробовал…
— Но я смог это сделать. Я был в реке у Хеврона. И я переместился с ифритом прямо из этой пещеры. И почему-то я думаю, что смог бы переместиться и в сам Рим, если бы только знал, как он выглядит, чтобы представить его себе.
— Ты не мог… — Нахум запнулся, взглянув в жёсткие уверенные глаза Эфраима. Нет, он не лгал. — Но как?!
— Сначала я решил, что ты не всё мне рассказал о возможностях этой змейки, — Эфраим вытянул вперед руку, на раскрытой ладони которой во тьме поблескивала серебристым светом фигурка змеи кусающей себя за хвост. — Но вижу, что ты действительно уверен в неспособности преодолеть расстояние большее чем просто окружающее тебя пространство. Но почему, Нахум? Ведь это не сложнее…
— Я пытался… — словно бы оправдываясь, не уверенным голосом пролепетал Нахум.
Он остановился на полуслове, когда Эфраим, сжав ладонь переместился на один из выступов под потолком позади себя, и тут же за спину Нахума, затем исчез из самой пещеры. И всё это за небольшое мгновение. Ему не надо было видеть куда он перемещается — он будто бы интуитивно знал, где окажется в следующий миг.
— Я верну тебе змейку, когда мы закончим, — Эфраим вновь вынырнул из пустоты за спиной Нахума. — А пока пусть она побудет у того, кто может обезопасить наш путь.
Ошеломленному Нахуму не оставалось ничего более, как согласиться и последовать за ним. Еще недавно, это он вел их, и держал все нити в своих руках. А вот теперь такие резкие перемены, но это ненадолго — ведь конец уже близок.
Они направились в тот же туннель, из которого первоначально и появился ифрит, шагая в легкой полутьме, и чуть ли не на ощупь. Теперь, когда этот ифрит исчез, пещера лишилась своего освещения, и не только его. Когда пропал жар, каменные стены проходов неожиданно быстро покрылись легкой изморозью.
Неспешно продвигаясь по этому длинному коридору, заледеневший пол которого, казалось, уходил еще глубже под землю, а потолок вновь становился всё ниже, они спускались в самые недра темных глубин пещеры. Странно было бы предположить, что там внизу просто награбленная добыча — нет, то что таят в себе недра этих глубин, должно быть нечто иным.
Впереди виднелась низкая арка, за которой находилась еще одна просторная площадка вроде некоей арены. Чем-то она походила на предыдущую сферическую пещеру ифрита, но более громадную в своем масштабе. Потолок этой пещеры уходил своими сводами вверх на нереальную высоту, словно бы они оказались на дне глубинной пропасти. И оттуда сверху пробивался легкий дневной свет.
Перед ними раскинулся огромный сводчатый пещерный круг, заваленный обвалившимся мусором. От него расходилось множество арочных коридоров, вроде того, по которому они пришли. Но большинство из них было основательно засыпано, и поэтому пройти по ним было невозможно. По стенам на высоте человеческого роста тянулись широкие полосы неизвестных древних барельефов.
Но главной достопримечательностью этого места был огромная каменная башня, которая, не заслоняя собой коридоры-арки, плавной спиралью взмывала вверх. И она явно был рукотворного происхождения.
Они опасливо ступили, на частично затененное башней, дно этой странной пещерной пропасти. На древних барельефах можно было увидеть первоначальный облик этой башни. Это была самая древняя постройка из всех, что им доводилось увидеть за всю свою скромную жизнь.
Не успев толком поразиться этим невероятным шедевром, они почувствовали легкие толчки, исходившие откуда-то снизу пещеры. Толчки всё больше усиливались, заставляя пещеру и каменный пандус башни дрожать и вибрировать, угрожая обвалом. Щебень, пыль и небольшие камни с осколками посыпались на них сверху, обволакивая всё пыльчатой мглой.
— В сторону! Быстрее… — слегка оттолкнув Нахума к стене, Эфраим переместился с помощью змейки к сестре, уволакивая ее к арочному проему.
Воздух заполонила дымчатая пыль, затруднив дыхание. А глаза остро заслезились, из-за чего ориентироваться стало затруднительно. Несколько небольших обломков камней упало на Нахума, задев его голову и пустив кровь. Он попытался отползти в сторону, укрывшись за одним из выступов, пока его окончательно не раздавило бы чем-нибудь побольше.
Стены обсыпались, гулко вибрируя, но башня тем не менее по-прежнему оставалась стоять на своем пандусе, в то время как всё вокруг разрушалось. Несколько проходов совершенно полностью завалило.
По холодному каменному полу прошлось несколько глубоких трещин в различных местах по всей пещере, за исключением зоны пандуса башни. Помимо дрожания, вибрации и звуков обвала камней появились и еще одно звучание — глухое и монотонное. Оно исходило из этих самых трещин, и было похоже на нечто живое, пробивающееся сквозь глубокие каменные недра.
Эфраим, укрыв испуганную Сару в одном из еще не осыпавшихся коридоров, смотрел на это обрушение, осознавая, что их поход окончательно дошел до своего логического конца. Дальше не было смысла продолжать идти, иначе они рисковали оказаться погребенными заживо под этими обвалами. Да и некуда собственно говоря уже идти.
Приобняв сестру, он уже собирался переместиться вместе с ней на поверхность, как на глаза ему попался лежащий на другой стороне Нахум. И вновь те же сомнения вернулись к нему — бросить вот так человека… Даже того, кто этого возможно и заслуживает.
Сара смотрела на него испуганными глазами, не понимая что здесь вообще творится. Да и поймет ли когда-нибудь он сам? Мир вокруг рушился, а он продолжал стоять над ней, не решаясь что-либо выбрать.
Без змейки им было не выбраться из этих пещер. И соответственно Нахум был бы обречен, если ему не помочь. Но почему Эфраим так внезапно воспылал жалостью к тому, кого считал виновником его бед… Мог ли он вытащить их обоих? Хватит ли сил… Эфраим еще раз посмотрел на свою змейку, уютно устроившуюся на его ладони, словно бы ожидал от нее ответа, подсказки. Но решать приходилось самому.
Толчки, исходящие снизу, становились всё сильнее, а трещины расширялись, соединяясь в нескольких местах, образуя тем самым небольшие расщелины, из которых пробивались языки дымчатой мглы — белые и прозрачные. Они расползались по всему полу пещеры вместе с холодным воздухом. Да и сам окружающий воздух стремительно менялся, лаская ледяным дыханием. И особенно сильно это ощущалось по сравнению с прежней удушающей жарой.
Обвал щебня, камней и прочего мусора продолжался, осыпая всё вокруг. Нахум валялся на полу, прислонившись к стене, не рискуя продвинутся к выходу.
По его левому виску стекали струйки крови, а само лицо было покрыто едкой серой пылью. Не его могилой должна была стать эта пещера… Но он сам отдал фигурку, а теперь лежит здесь брошенный и оставленный всеми… Каждый сам за себя в этом мире, не так ли? И не стоит ждать помощи от людей. Да ведь и сам Нахум не помог бы никогда другим… Каждый получает то, что заслуживает.
Его ноги уже полностью скрылись в этом белесом тумане, а гулкие звуки из образовавшихся расщелин всё больше нарастали, скребясь и пробиваясь к нему, когда перед ним внезапно появился человек.
Даже лучше было бы сказать, что из этого тумана проступил некий силуэт человеческой формы. Всё происходило словно бы во сне — как будто они находились в иллюзорном и призрачном мире, в некоем неизвестном измерении, где время останавливалось, замедляя свое движение. Сил подняться уже не было — сдайся или умри… И тут же прямо перед собой Нахум увидел протянутую руку, обхватив ее.
Эфраим пытался разглядеть Нахума в этом сплошном тумане из пыли, так как точно не знал, где он находился в последний раз. Сару оставил в безопасности — по-крайней мере тот коридор не обваливался и не рушился. Но там было довольно темно и мрачно, и это ужасно пугало ее. Она не хотела его отпускать от себя, и ему стоило не малых усилий, чтобы решиться оставить ее там одну.
