— Не ко времени это, — сокрушенно покачал головой Яков Степанович.

— Что «это»? — переспросил Давыдов.

— Да влюбилась она в него! Неужто не видно?

Место для могилы выбрали на поляне недалеко от маяка. Закончили уже затемно.

— Даже креста или памятника не поставишь. Как и не жил человек, — вздохнул старый подводник. — Пойдем помянем…

После ужина он отозвал капитана в сторону.

— Что дальше решил? Алена слышала, что тебя у части ждут, что думаешь?

У Давыдова были кое-какие мысли.

— Мне теперь поверят только в авиаполку, на самолете которого я летел. Я думаю, те, кто все это устроил, попытались представить дело как авиакатастрофу, а полковому начальству это совсем ни к чему, и я со своим портфелем буду им весьма ко двору. Им же отмываться надо! Зачем полку лишнее происшествие? Еще один плюс моего плана в том, что я служил в тех местах, смогу сориентироваться, если что. Да и эти, наверное, будут меня ждать на юге. Если меня и пасут на севере, то не так сильно. Они же пока не знают, что я здесь.

— В целом план ничего, вот только…

— Только что?

— Ты на себя в зеркало посмотри! Вылитый партизан или сбитый летчик.

— А что делать, в гражданку я переодеться не смогу. Моя форма утонула, эта порвалась, а…

— А… — Старик поднял кверху палец. — Насчет «а» есть у меня кой-какие мысли. Мы с тобой примерно одного роста. Так?

— Вроде того.

— Иди-ка сюда. — Старик поманил его к шкафу. — Сейчас мы тебя переоденем.

Старый подводник распахнул дверцы. На плечиках висела форма. Парадная и повседневная, черная, белая. Синяя тужурка для нарядов и вахты. Шинели, пальто, мундир. Шапки, фуражки. Ремни. В общем — полный комплект формы морского офицера.

— Ну как? — гордо воскликнул дед. — Прямо военное ателье. Командировка до Североморска у тебя есть. Ну, на случай проверки нормальным патрулем, а не этими супостатами. Фотография в удостоверении у тебя еще лейтенантская, вид вооруженных сил ты мог сменить. Кажется, после твоей бурсы на флот тоже отправляют, так что все в ажуре.

— Погоны, — с досадой сказал Давыдов.

— Что погоны?

— Капитан второго ранга. Мне до майора еще два года, а тут сразу почитай подполковник, я по возрасту не тяну.

— Да, это я упустил. — Старик задумался.

— Нужны погоны с одним просветом. И в удостоверении я капитан.

— Погоди-ка. — Дед похлопал капитана по плечу. — Есть одна идейка.

Старик вернулся с увесистым фотоальбомом.

— Память об училище, — пояснил он Давыдову. Тот все еще не мог понять, что придумал моряк.

Старый подводник открыл альбом на последней странице. Групповая фотография.

— Все наше отделение. — Старик постучал по снимку ногтем. — Сразу после выпуска. Трое, между прочим, в полные адмиралы вышли. — Он повернул альбом так, чтобы Давыдов увидел обложку. К ней были намертво приклеены новые погоны с одним просветом и двумя звездочками. — А это мои первые лейтенантские погоны.

Недостающие звезды они экспроприировали из Женькиной коллекции значков. Остановились на синей тужурке. Больше всего волновались за рукава и брюки, но все оказалось впору, и фуражка подошла. Она вообще сидела как влитая. Капитан Давыдов А. В. перепрофилировался в моряки и стал капитан-лейтенантом. Для пущей конспирации старик выделил ему вместо «дипломата» небольшой чемодан. Получился типичный командировочный офицер, добирающийся к месту назначения.

— Ну, пожалуй, готов. В час двадцать… Один час двадцать минут, — поправился моряк, — идет поезд.

Еще два часа ушло на согласование показаний соответствующим органам. Сговорились на том, что Давыдов один на лодке прибыл на маяк. Самолет, на котором он летел, потерпел аварию. Отлеживался и отъедался несколько дней, а потом ушел в сторону станции.

— Думаю, после моего отъезда вы можете смело говорить, что я подался на север. Это придаст убедительности, да и в кассе легко будет установить, куда я поехал.

— Кстати, о кассе. У тебя деньги хоть есть?

— Добраться хватит. Если расспросы начнутся про переодевание, можно сказать, но дня через два. Хотелось бы иметь минимальную фору. Автомат этот выкиньте…

— Уже на дне.

— Ну тогда, пожалуй, все…

Прощались на крыльце. Луна ярко освещала башню маяка и притихшее озеро. Давыдов пожал старику руку.

— Спасибо, я на обратном пути форму верну.

— Оставь на память, — улыбнулся тот. — Как все кончится, черкни пару строк. Ну а будешь в этих местах… — Он обнял Давыдова. — Постарайся прорваться, обидно будет, если попадешься. Насчет катера не волнуйся, я там кой-какой сюрприз устроил из твоих гранат.

— А они не мои. Ну, счастливо вам, и еще раз за все спасибо.

Давыдов натянул Женьке на нос фуражку, козырнул хозяину и пошел к лесу. В воротах его догнала девушка и сунула в руки авоську с продуктами.

— Вы на меня не обижайтесь, не со зла я…

— Ну что вы. Спасибо.

Луна ярко освещала лес, и тропинка была хорошо видна. Давыдов быстро шагал к станции. Отойдя от дома метров на пятьсот, он остановился, достал из чемодана ТТ и, заткнув его за пояс, продолжал путь. Теперь он был готов к неожиданностям.

Капитан третьего ранга Артем Викторович Лузин нервничал. Сторожевик потерял цель. «Ариадна» уходила. Капитан судна-нарушителя умело использовал ситуацию. Закончилась парусная регата, и целый флот покидал гостеприимный питерский берег. Весьма кстати пришелся и опустившийся на залив туман. Нарушитель затерялся в скоплении парусников. Хуже всего было то, что суда не стояли на месте. Из-за штиля корабли использовали двигательные установки и теперь медленно широким веером расходились в море, оставляя за кормой территориальные воды. Около двух десятков судов гили практически в одном направлении, и которое из них «нарушитель», приходилось только гадать. Нервозность командира передавалась и вахте. Оператор не мог разобраться в скоплении отметок на экране радара, а один матрос пытался угадать в наползающих серых клочьях силуэт «Ариадны». Вот из тумана вырос огромный корпус парусника с тремя мачтами, разноцветными пятнами вспыхнули ходовые огни, и на паруснике, предупреждая столкновение, взвыл ревун. Лузин дал команду на смену курса, и сторожевик направился в сторону очередной отметки на радаре. Второй сторожевик обследовал залив с севера.

Михаил Петрович Слугарев ночевал на работе. Только что вернулась машина, отвозившая его супругу в Пулково-2. Ситуация практически полностью вышла из-под контроля, и подполковник начал готовиться к отходу. В этой стране его удерживала лишь надежда получить свою долю от продажи «Акинака» и необходимость замести следы. Сигналы тревоги звучали отовсюду. Стало известно, что вертолет сбит, московский босс предупредил о запросе из питерского ФСБ о в/ч 4779. Хозяин обещал как можно скорее перевести «часть» в подчинение одной из вновь формируемых структур — федеральной службы охраны. Новый статус организации отбил бы у следователей всякую охоту с ней связываться. Во всяком случае, появлялась возможность прикрыться государственными интересами и апеллировать к достаточно влиятельным лицам в окружении самого президента. Но до выхода соответствующего указа нужно было удержаться на плаву. Тучин сообщил об установлении наружного наблюдения за его домом и заводом и просил временно прервать с ним всякие контакты. Михаил Петрович все же приказал одной из оставшихся в его распоряжении групп, выяснить, что произошло с катером. Другая группа пыталась поймать уцелевшего при взрыве офицера, перекрыв ему все возможные пути возвращения в родную часть. Счет времени пошел на часы. Если смогут перехватить этого счастливчика, многое удастся изменить. О вертолете волноваться не приходилось, машина была куплена у «Аэрофлота» для несуществующей фирмы, якобы занимающейся организацией воздушных экскурсий по заповедным местам для состоятельных клиентов. Появление его людей у контейнера тоже напрямую не указывало на причастность к похищению комплекса — оказывали госпредприятию охранные услуги, и только-то, а что охраняли, это, простите, не наше дело. Причастность его людей к ликвидации сыщика еще нужно доказать. Да, был такой, крутился, что-то выяснял. Задержали, проверили документы, узнали, кто такой, и отпустили. С этой стороны угроза минимальна, хуже дело с катером. Во-первых, там были достаточно ценные специалисты. Если их разговорят, последствия непредсказуемы. Они слишком много знали, и, если выявят их участие в акции, молчать им нет никакого резону. Во-вторых, вместе с ними исчезла достаточно крупная сумма денег, которая в данной ситуации оказалась бы весьма не лишней…