Ну, что между ними общего, спрашивается?..
Понятно, что эта сучка искала московскую прописку, увидела смазливого парня и уцепилась за него. Трахнула его как следует, вот он и попался. Сперма в голову ударила, он тут же на все и согласился, жениться — так жениться, лишь бы иметьее в любое время суток. Вот тебе сразу и прописка, и жилье, а там видно будет, можно ведь и отсудить квартиру или по крайней мере разменять, таким образом все проблемы и решены.
Но не тут-то было, не вышло!
Не повезло Светочке. Попалась на ее пути хромоногая портниха Людмила Борисовна Курочкина и решила: ни за что не даст пропасть парню, любым способом уберет с его пути эту мерзкую хищную поблядушку.
Людмила Борисовна глубоко затянулась, сжимая сигарету левой рукой, а правую сунула глубоко между ног, словно пытаясь умерить жар, с каждой минутой разгоравшийся там все сильнее. Она была уверена, что просто так Кирилл от этой сучки не отлипнет (больно сладко ему с ней спалось!),в этом смысле помощи от него ждать не приходилось. Так что все пришлось взять на себя.
Курочкина придумала ловкий, необычный трюк, использовала свой недюжинный портняжный опыт, свое ноу-хау.В одну из пластин корсета свадебного платья вшила обоюдоострую, специально заточенную спицу, которую согнула таким образом, что при определенном движении невесты спица должна была бы распрямиться, прорвать тонкую ткань и вонзиться ей прямо в сердце. Случайность, что сделаешь!Раз в сто лет такое происходит. Комар носу не подточит!
Все, похоже, ровно так и получилось, как она задумывала. Померла бедная Света в тот самый миг, когда в одиночестве примеряла дома готовое платье.
Туда ей и дорога, провинциальной бляди!
Сидела бы у себя дома, в Мухосранске, ничего бы с ней не произошло!
Кирилл, бедный мальчик, погоревал, конечно. Даже похоронил незабвенную невесту в том самом, сшитом вот этими ее рукамисвадебном платье. Правда, похорон Людмила Борисовна не видела, на кладбище она предусмотрительно не пошла, но зато муж ее покойный, репортер судебной хроники Ефим Курочкин, там, разумеется, был и все потом супруге в красочных подробностях пересказал.
Вот чего на самом деле было жалко, так это платья!
Все-таки потрудилась она на славу, вдохновенно, можно сказать, работала, а Кирилл, глупышка, такую красоту в гробу захоронил!
Людмила Борисовна извлекла правую руку из-под юбки, машинально поднесла к носу, понюхала. Да, она не ошиблась, все там, внутри, уже намокло, сочилось. Нет, решено, не будет она ждать этих дурацких сорока дней, как раньше планировала.
Не может она больше!
Не век же ей маяться, в самом деле! Пришла пора этому милому юноше Кириллу Латынину, этому сладкому мальчику, отдавать должок. Заодно и проверим себя, есть ли еще порох в пороховницах или за годы жизни с Ефимом все рассосалось-улетучилось…
Она погасила сигарету, глотнула горячего кофе и подвинула к себе телефон. Номер Кирилла помнила наизусть, хотя звонила ему всего пару раз — в прошлый разок сказала, что платье готово.
Трубку сняли почти сразу, мальчик, к счастью, оказался дома — видимо, репетиции сегодня не было.
— Здравствуйте, Кирилл! — приглушенно сказала Людмила Борисовна.
Она знала, что голос у нее резковат, а манера произношения не очень приятная, какая-то каркающая, так что старалась сейчас говорить потише, почти интимно.
— Здрасьте! — раздалось в ответ.
Не очень было понятно, узнал ее мальчик или нет.
— Это Людмила Борисовна, портниха, — на всякий случай пояснила она.
— Да, Людмила Борисовна, слушаю, — сказал мальчик.
Голос у него был сладкий, как и сам он,и жар между ног у Курочкиной стал совершенно нестерпимым.
2. Кирилл
Кирилл Латынин озадаченно смотрел на телефон, машинально грыз заусенец на указательном пальце левой руки. Черт дернул его вообще снять трубку, не стоило этого делать!..
Теперь придется идти к портнихе, которую Кирилл на самом деле видеть совершенно не хотел. Лишние напоминания обо всем, что связано со Светкой и с их предсвадебными хлопотами, ему совершенно не нужны. Он, наоборот, пытается как-то отойти от этого кошмара, хоть на пару дней забыть о нем.
Но не тут-то было!
Во-первых, все еще хоть и редко, но звонит мудацкий милицейский капитан Горлов ( как его там, Владимир Эдуардович, кажется!),задает идиотские вопросы. Как будто этим можно оживить Светку! Главное, смысла в этих вопросах нет никакого, ведь сразу же установили, что это был несчастный случай. И потом Светку уже месяц как похоронили!
Видимо, там у них в милиции так положено, какая-нибудь инструкция столетней давности все еще действует, поскольку ее нельзя отменить. Короче говоря, привязался этот занудный капитан, как банный лист к жопе. Кирилл даже в какой-то момент стал подозревать, а не голубой ли он. Но, оказалось, вроде нет — жена, дети. Впрочем, это теперь ни о чем не говорит. Сейчас это принято. Даже среди артистов каждый второй — двустволка!..
А теперь еще эта хромоножка Курочкина приглашает его в гости! Причем так настойчиво, что отказаться совершенно невозможно. К тому же любопытно на самом деле, что уж такого сверхважного она хочет ему сообщить. А потом он все же именно ей, Курочкиной, обязан этим показом в театре у Роговой…
С показами вообще непросто, а у него, Кирилла, и подавно не сложилось. Когда после окончания училища настала пора показов, он опять был в больнице, все пропустил. А после того как вышел, сезон уже начался, артисты все везде набраны, пойди договорись.
Так что надо быть благодарным, нечего теперь рожу воротить!
А Рогову-то, кстати, она по-прежнему одевает, и мало ли какие разговоры у них могут возникнуть по его поводу. Хотя, конечно, она слово ему дала больше его не обсуждать, но кто ее проверит!
Короче говоря, надо идти, ничего не поделаешь!
Тем более, у нее свое горе, муж погиб, кто-то его вроде как загрыз, что ли. Кирилл эту историю слышал уже в трех вариантах, чего только не болтают в районе. А на самом деле все просто — по пьяни, видимо, забрел на стройку, упал, заснул, и какая-то уличная крыса ему в глотку и вцепилась. Эка невидаль, их тут тьма бегает по помойкам!
Кирилл хорошо помнил покойного мужа портнихи, видел его дважды: один раз у нее дома встретились, когда за платьем Светкиным заходил, а потом Курочкин на кладбище появился. Видимо, материал собирал для очередного своего репортажа. Между прочим, препротивный был мужик! И внешне неприятный — полноватый, лысоватый, морда кирпичом, — и вел себя так, будто все вокруг ему чем-то обязаны.
В общем, как ни крути, придется посетить портниху, никуда, брат, не денешься!
Кирилл наконец оставил палец в покое, перестал грызть. На месте бывшего заусенца около самого ногтя появилась маленькая розовая ранка. Ранка отвратительно ныла, не больно, но гадко.
В щель между портьерами вполз ядовито-белый свет — на улице зажглись фонари. Кирилл снова повалился на постель, вперился невидящим взглядом в потолок, думал о том, какая трудная, великая стезя уготовлена ему в этой жизни. Он уже третий день не выходил из квартиры, вообще старался в последнее время бывать дома как можно больше, чувствовал себя безмерно уставшим, любые лишние контакты его раздражали.
Такое с ним однажды уже бывало — правда, очень давно, лет, наверное, пятнадцать тому назад, а может, и больше. Он тогда был воспитанником детского дома номер сто тридцать девять в подмосковном городе Фрязино. А впал в подобное состояние после смерти Алешки Рубцова, с которым ужасно подрался накануне спектакля. Кто же знал, что Алешка упадет затылком на острый угол каменной лестницы перед самым актовым залом!
