Мэтт остановил «мерседес» на посыпанной гравием дорожке перед массивной кованной железом дверью центрального входа.
— А вон там моя комната, в башенке!
Эбби с жаром затеребила мать, показывая на круглую башню. Тесса кивнула, изобразив некое подобие улыбки. Интересно, мрачно думала она, что ответила бы Эбби, предложи ей выбор: уехать со мной или остаться здесь с Мэттом.
— Смотри, мама, а вот и Флинн! — радостно вскричала Эбби, выбираясь из машины.
Тесса послушно повернула голову и заморгала от изумления при виде несущегося на них огромного чудовища. «Славная собачушка», которую так полюбила Эбби, оказалась здоровенной псиной. Более страшного зверя Тесса еще не встречала. Она осталась сидеть в автомобиле.
— По-моему, этому жеребцу самое место в стойле, — пробормотала Тесса.
Мэтт добродушно ухмыльнулся.
— Это ирландский волкодав, но он добрый и ласковый, как ягненок, — успокоил он Тессу и, чуть ли не силком оторвав ее от сиденья, вытащил из машины.
— Поверю тебе на слово, — пискнула Тесса, прячась за его спину.
Эбби, однако, не испытывала ни малейшего страха перед огромным животным. Она с восторгом обняла собаку за шею, для чего, правда, ей пришлось встать на цыпочки. Тесса даже зажмурилась на мгновение, увидев личико своей дочери рядом с раскрытой клыкастой пастью.
— И зачем ты покупал ей пони? Можно было просто надеть седло на эту псину, — сказала она Мэтту.
Он свистнул, и пес одним прыжком подскочил к хозяину и радостно завилял хвостом.
— Дай ему понюхать твою руку, — велел Мэтт.
Тесса не без внутренней дрожи повиновалась. Разве собаки не чувствуют, когда их боятся? Учуянный страх и пробуждает в них хищнический инстинкт, рассеянно думала она. Какой только идиот предал эту информацию гласности?
— Вообще-то, мне не хотелось бы остаться без пальцев, — нервно сказала Тесса, подставляя собаке руку.
Флинн, очевидно, одобрил спутницу хозяина, ибо его хвост опять замелькал в воздухе с умопомрачительной быстротой.
— Умница, — похвалила собаку Тесса, но вяло и неискренне.
Дверь дома неожиданно распахнулась, и по ступенькам сбежала Эвелин.
— Как вы скоро обернулись! Я даже не слышала, как вы подъехали, — сказала она сыну, затем повернулась к Тессе и тепло обняла. — Добро пожаловать в Дрейкс-Эббот! Если хочешь отдохнуть с дороги, твоя комната готова. Но сначала пойдем, познакомишься со всеми домочадцами…
— Ну нет, обойдемся без торжественных приемов, — раздраженно отмахнулся Мэтт.
— Это очень важно, — настаивала Эвелин. — Деревня гудит слухами, и селяне должны знать, что Тесса теперь член нашей семьи.
Она улыбнулась молодой женщине, та в ответ тоже выдавила неуверенную улыбку.
— Где отец? — спросил Мэтт с нескрываемым недовольством в голосе.
Тесса догадалась, что мистер Стэффорд-старший не особо рад ее появлению в жизни сына.
— Сегодня он обедает в клубе «Ротари», — с легким укором напомнила сыну Эвелин.
Ого, уважительная причина, подумала Тесса. Ей было известно, что клуб «Ротари», основанный в тысяча девятьсот пятом году в США, является международным и объединяет бизнесменов и представителей свободных профессий, причем каждая профессия представлена в клубе только одним членом. Однако, судя по тому, что Мэтт лишь угрюмо кивнул матери, он не испытывал должного пиетета к членству своего родителя в элитарном клубе.
Они вошли в просторный холл, отделанный красным деревом. Мраморный пол украшали ворсистые ковры теплых тонов. Внимание Тессы привлек огромный камин, в котором можно было бы жечь целые деревья: сейчас на нем красовалась композиция из искусно подобранных засушенных цветов и листьев.
Перед длинным резным буфетом стояла вереница слуг, с едва скрываемым нетерпением ожидавших знакомства с матерью незаконнорожденной дочери Мэтта Стэффорда. О Боже, беспомощно ужаснулась Тесса, подчиняясь Эвелин, которая взяла ее за руку и решительно подвела к прислуге.
Позже Тесса могла вспомнить только экономку Молли Бейли и Кристину Купер, о которых в своих рассказах с большой симпатией упоминала Эбби. Тесса со счета сбилась, со сколькими людьми ей пришлось обменяться рукопожатием, но всем она неизменно улыбалась и благодарила за заботу об Эбби, выражая надежду, что это не доставило им больших неудобств.
— Ну что вы, мисс, ни в коем случае, вовсе нет, — уверяли ее слуги Стэффордов, подкрепляя свои заверения добрыми улыбками, а Молли с искренней теплотой в голосе добавила:
— Это такое счастье, что в доме опять бегает ребенок!
— Мама! — Эбби нетерпеливо потянула ее за руку. — Пойдем, я познакомлю тебя с Лоллипопом.
— Давай чуть позже, хорошо? — Тесса виновато улыбнулась дочери. — Я немного устала.
— Ты бледна, — заметил Мэтт. — Может, поднимешься наверх и отдохнешь?
— Да, пожалуй, — смущенно согласилась Тесса. — Бред какой-то! Я же ничего не делала — просто сидела в машине, а чувствую себя так, будто на мне воду возили!
Собственная слабость вызывала у нее гнев и досаду, Тессе была противна зависимость от других людей. Господи, сколько ж еще пройдет времени, пока я наберусь сил и смогу заботиться о себе и Эбби? Наверное, очень много. А Эбби уже привыкла к роскоши, полюбила новую семью, где в ней души не чают. Как я оторву дочь от всего этого? Но, с другой стороны, остаться здесь совершенно недопустимо…
— Не будь такой нетерпеливой. Ты ведь всего первый день как из больницы, — ласково сказал Мэтт. — Крис, позаботься, пожалуйста, об Эбби. А чуть позже принеси мисс Грант обед в комнату.
— Нет-нет, не надо! — запротестовала Тесса. — Я…
— Помолчи, — урезонил ее Мэтт, но еще более ласковым тоном, и глаза Тессы заволокло горячими слезами: ей гораздо легче противиться ему, когда он хамит и угрожает, но против его доброты у нее нет аргументов.
Мэтт, заметив, что Тесса побелела как полотно и вот-вот потеряет сознание, легко подхватил ее на руки и стал подниматься по широкой лестнице. Тесса, не отдавая себе отчета, обвила его шею руками и закрыла глаза, стараясь дышать ровно и глубоко, чтобы побороть головокружение и подступившую к горлу тошноту.
— Помнишь Кипр? — шепнул Мэтт, обдавая ее щеку теплым дыханием.
Ее глаза распахнулись сами собой и встретились с его пылающим взглядом. Еще бы ей не помнить! Она тогда сломала каблук, и Мэтт нес ее на руках по узкой каменистой тропинке. Вечер был теплый, душистый, и они под звездами предавались любви, им аккомпанировал шум прибоя…
— Нет, не понимаю, о чем ты говоришь, — решительно отреклась она, но Мэтт лишь ухмыльнулся.
— Маленькая лгунья, — нежно пожурил он, преодолевая последний лестничный марш.
Боже, сколько самоуверенности, сколько апломба! — злилась Тесса.
— Дальше сама дойду, — твердо заявила она.
Тошнота улеглась, зато всем существом овладевало непонятное возбуждение, вызванное, очевидно, близостью Мэтта, в чем Тесса опасалась признаться даже себе.
— А мы уже почти пришли, — сообщил Мэтт, и не думая отпускать ее. — К тому же ты такая легкая Я едва чувствую, что несу тебя, — добавил он и мысленно посмеялся над столь явной ложью. Еще как чувствует! Всем телом! — Уж больно ты исхудала, моя дорогая. Придется тебя чуть откормить.
Будто я рождественская индейка! — рассердилась Тесса.
Мэтт плечом открыл дверь в просторную комнату, выдержанную в мягких розово-золотистых тонах, и осторожно опустил Тессу на кровать под старомодным балдахином.
— Вообще-то, мне следует каждый день носить тебя на руках, чтобы знать, сколь успешно ты набираешь вес.
— По-моему, этот процесс можно контролировать точнее с помощью весов, — буркнула встревоженная блеском его глаз Тесса.
— Мне мой вариант больше нравится.
Мэтт широко улыбнулся, склоняясь над ней. Его губы оказались совсем рядом. Слишком близко. Тесса отвернулась.
— Это старинная кровать? — осведомилась она, с интересом разглядывая замысловатую резьбу на изголовье и столбиках.
— Да, но матрас новый. Надеюсь, тебя обрадует… Что такое? В чем дело?
