— Так ты побреешься? — Когда Мэтт, так яростно полирующий коляску, что едва не сдирал краску, не ответил, старик покачал головой. — Не имеет значения, — пробормотал он. — Всему свое время.

— Ты уверена, что не передумала? — спросил Мэтт, искоса взглядывая на Сьерру в темной кабине пикапа.

— Это же моя идея, — возразила она.

Сьерра сидела, откинув голову на спинку сиденья, и выглядела спокойной и такой же прелестной, какой, по воспоминаниям Мэтта, была много лет назад. Кабину наполнял легкий аромат ее духов, и Мэтт ощутил томление в паху. По крайней мере, сегодня она принадлежит ему. Мысль о том, что он будет снова любить ее, отвлекала от дороги. Трудно было выбросить ее из головы.

— Ты будешь умолять вернуть тебя в теплую постельку задолго до утра, — предсказал он.

— Посмотрим, — возразила она. — Я круче, чем ты думаешь. Куда мы едем?

— Сюрприз.

— Да мне все равно. Просто хочу быть с тобой, Мэтт. Ты ведь мне веришь, правда?

— Верю. Ты считаешь, это удачная мысль, отпустить сына с отцом в Нью-Йорк?

— Уверена, они там неплохо развлекутся. Боюсь только, как бы старик не перестарался. Не хочу, чтобы Уилл вырос и решил, что ключ к счастью — в деньгах. Мне думается, отец хочет таким образом с нами помириться.

После рассказа Сэма Мэтту было трудно поверить, что Уилльям Росс может что-то сделать не из корыстных побуждений. Но он промолчал.

— Давай сегодня не будем говорить ни об отце, ни о твоей семье, хорошо? — попросил он.

— Ладно. — Она протянула руку и погладила его по заросшей щеке.

Мэтт улыбнулся и остановил машину.

— Приехали.

— Тьма-тьмущая. Где мы?

Он спрыгнул с подножки.

— Во владениях Сэма. Пошли.

Он обошел машину и помог ей вылезти.

— Я слышу, близко вода. Мы ведь у ручья, Мэтт?

— У меня есть фонарь, — сказал он, копаясь в вещах.

Мэтт включил фонарь и посветил вокруг. Сьерра увидела в нескольких футах палатку.

— Когда ты успел? — изумилась она.

— Днем. Пошли.

Она подошла к входу в палатку и улыбнулась, заметив висящий над ним маленький венок из сосновых веток.

— Подожди, — предупредил он, когда Сьерра собралась откинуть закрывающее вход полотнище.

Она удивилась и отдернула руку.

— Что-нибудь на меня выпрыгнет?

Мэтт неожиданно подхватил ее на руки. Она восторженно взвизгнула.

— Это наше место. Хочу все сделать по правилам, — объяснил он.

Сьерра всмотрелась в его красивые черты, схватила за шею и, немного приподнявшись, поцеловала в губы. Мэтт сразу напрягся.

Она оторвалась от его губ.

— Почему венок?

— Хочу, чтобы было рождественское настроение, — пояснил он, внес ее в палатку, поставил на ноги и включил фонарь, установленный в дальнем углу.

При этом мягком свете Сьерра осмотрела свое новое жилище. Все очень просто — два спальных мешка, сумка-холодильник напротив, рядом термос, стопка одеял.

Ее взгляд задержался на одеялах.

— Ты обо всем подумал.

Мэтт не мог стоять в палатке, выпрямившись во весь рост. Приходилось наклонять голову.

— Здесь нет обогревателя. А я не хотел, чтобы у тебя был предлог сбежать.

Она улыбнулась.

— Не собираюсь выпускать тебя из виду до воскресенья.

Он погладил ее шелковистые волосы.

Правда?

— Вообще-то мне кажется, что вряд ли мы будем следить за временем. Как ты думаешь?

— И не собирался. Никто и никогда не возбуждал во мне таких чувств, как ты, Сьерра. — Слова вырвались против его воли. — Я так тебя люблю. Что бы ни случилось, я хочу, чтобы ты это знала.

Она глубоко вздохнула:

— Правда, Мэтт? После всего, что я…

Он приложил палец к ее губам:

— Сегодня у нас нет прошлого. Только настоящее.

— Только настоящее, — повторила она.

Не сводя с нее глаз, он погладил ее нежную щеку тыльной стороной ладони. Сьерра слегка вздрогнула от его прикосновения.

Брезент задрожал под напором ветра.

Мэтт опустился перед ней на колени, и она почувствовала, как быстрые и ловкие пальцы расстегивают ее джинсы.

Она глубоко вздохнула, ощутив его руки на своих обнаженных бедрах. Он рывком стянул джинсы вниз и притянул ее к себе, уткнулся лицом в теплый упругий живот.

— Ох, Мэтт, — прошептала она. — Всегда был только ты. И всегда будешь.

Его губы скользнули по ее животу, руки ласкали гладкую кожу. Потом он просунул пальцы под резинку трусиков и стянул их, обнажив шелковистый кустик волос.

— Сьерра, — прошептал Мэтт с внезапной тоской, легко коснулся ее и застонал, почувствовав на кончиках пальцев влагу.

Он мягко провел ими по внутренней стороне бедер, и она послушно раздвинула ноги.

Мэтт положил ладони на ее ягодицы, привлек к себе и, наклонившись, поцеловал самое ее сокровенное место.

Перед глазами Сьерры все поплыло, она вскрикнула от пронзившего ее наслаждения. Если Мэтт хотел, чтобы весь остальной мир перестал сегодня существовать для нее, он добился своего.

Мэтт лежал, прижав Сьерру к своей обнаженной груди. Долгое время она ничего не слышала, кроме биения его сердца и бьющегося о палатку ветра.

— Сьерра, дорогая, — наконец произнес он, — я вот о чем подумал. Не могла бы ты мне дать еще шанс?

Резко подняв голову, она недоверчиво уставилась на него. Глаза застилали слезы.

На лице Мэтта появилось обеспокоенное выражение.

— Что я такое сделал? — спросил он.

Она тряхнула головой, слезы уже лились рекой.

— Ты не понимаешь? Это ведь я должна умолять о втором шансе.

— Нет. Я должен был с тобой поговорить, а не бежать сломя голову. Я должен был пойти к твоему отцу и все решить.

— Это я должна была сражаться с отцом, не пугаться его угроз, должна была отказаться выйти за Бена. Если бы я поняла, что отец блефует, он бы отказался от выполнения своих угроз.

Мэтт сжал ее плечи.

— Я хочу забыть о прошлом. Устал от него бегать, Сьерра. Но это нелегко.

— Я тоже хочу покончить с этим.

— Сьерра, ты ведь не все мне рассказала о причинах, заставивших тебя выйти замуж за Бена, верно?

— Что еще ты хочешь знать?

Мэтт почувствовал, что она затаила дыхание и замерла в его объятиях.

— Что ты найдешь нужным, — сказал он, проводя пальцами по ее плечу.

Сьерра не сомневалась, что Мэтт вот-вот догадается. Но не могла она признаться прямо сейчас и все испортить. У нее постоянно было ощущение, что времени остается все меньше.

Она прижалась лицом к его груди:

— Нет, больше нечего рассказывать.

Мэтт подозревал, что Сьерра что-то утаивает. Господи, как же ему хотелось ей верить. И он постарался убедить себя, что это странное чувство — лишь результат его неспособности верить людям вообще.

— Я рад, что мы сюда выбрались, — сказал он.

Она перекатилась на спину.

— Господи, как я тебя люблю.

Он легонько коснулся ее обнаженной груди.

— Я собирался провести остаток выходных, освобождая тебя от последних сомнений по поводу моего к тебе отношения. Очень может быть, что ты скоро запросишься домой.

Улыбаясь сквозь слезы, она просунула руку в спальный мешок и коснулась его, заставив застонать.

— Я здесь надолго, Роллинз. Привыкай к этой мысли.

Его снова охватило желание…

Позднее, когда она заснула, он надел джинсы и куртку на голое тело и вышел из палатки покурить. Неясное чувство портило то ощущение полного счастья, которое охватило его. Оно не давало ему уснуть. А ведь на свежем воздухе он обычно быстро засыпал, стоило закрыть глаза.

Небо было ясным, звезды мерцали, как крошечные рождественские огни, которые богатые люди развешивают по кустам около домов. Мэтт курил и смотрел на небо, раздумывая, могут ли они начать все сначала и стоит ли вообще пытаться. Он всегда думал, что не испытывает особой привязанности к этому месту, но оказалось, забыл, сколько здесь хорошего.

Внезапно небо осветила россыпь искр. Еще одна падающая звезда. Уже две с того дня, как он вернулся домой. Что творится во Вселенной? Мэтт не мог припомнить, чтобы когда-нибудь видел две такие звезды в течение месяца, а ведь он проводил под открытым небом куда больше времени, чем многие.