Боже мой, это было за пределами ее мечтаний. Только он и она, как единое целое, устремившееся в будущее. Она смотрела в его горящие страстью глаза и чувствовала, как открывается ему навстречу ее сердце, готовое впустить его.

— Запомни, ты принадлежишь мне, — хрипло произнес Гейбриел, как будто услышав ее. — Только мне…

— И ты принадлежишь мне, только мне, — эхом откликнулась Вирджиния. — Навечно.

Он широко раскрыл глаза, но ее слова, похоже, стали толчком к последнему, мощному движению, во время которого они оба достигли вершин страсти. Она дрожала все сильнее, цепляясь за него как за последнюю соломинку и чувствуя, как кружится все вокруг.

В этот момент Вирджиния поняла, что влюбилась. Ее сумасбродный горячий лорд был единственным мужчиной, который сумел заглянуть ей в душу.

А еще он был единственным мужчиной, которого она подпустила к себе настолько близко, что он мог доставить ей удовольствие.

Гейбриел лежал рядом с Вирджинией и чувствовал, как паника берет в тиски его сердце.

«Навечно».

Почему он не подумал об этом раньше, пока об этом не сказала Вирджиния? Он настолько сосредоточился на том, чтобы получить желаемое, что даже не остановился, чтобы подумать о том, что же он получает.

Жену. Навечно. Кого-то, кто зависит от него. Навечно. Кого-то, кто нуждается в нем больше, чем кто-либо другой.

Он овладел своей будущей невестой и теперь несет за нее ответственность.

Навечно.

Он никогда не думал о вечности, потому что смерть за один удар сердца может положить конец вечности. Он так много раз оказывался на краю смерти, что будущее и вечность ничего для него не значили.

Теперь эти понятия должны были что-то значить для него. Зачем жениться, если ты собираешься какую-то женщину сделать вдовой? Он пропустил мимо ушей эти слова, сказанные Вирджинией, но теперь проигнорировать их он не мог. Наличие жены меняет все. Он не сможет теперь участвовать в гонках. Достаточно вспомнить то, что произошло сегодня утром.

Его охватила холодная дрожь. Как же он сможет содержать жену, если не получит наследство или не будет выигрывать гонки?

Вирджиния смотрела на него с робкой улыбкой на лице. У Гейбриела сжалось в груди. Господи, спаси! А что, если он не сможет о ней позаботиться?

Но теперь уже слишком поздно об этом думать. Он овладел ею. Они должны пожениться.

— Как ты себя чувствуешь? — тихо спросил он.

— Замечательно!

Он увидел в ее глазах надежду, и у него пересохло в горле. Должно быть, Вирджиния заметила его тревогу, потому что ее веселое настроение вдруг сразу пропало.

— А с тобой что-то не так.

— Просто я переволновался, — выдавил из себя улыбку Гейбриел.

— Успокойся, — расслабилась Вирджиния, — ты сделал все прекрасно.

— Поскольку мы всегда можем это повторить, я постараюсь сделать это еще лучше, — отшутился Гейбриел, скрывая свой страх.

— Если это будет еще лучше, — рассмеялась Вирджиния, — я умру от наслаждения.

— Смерть от наслаждения? Я мог бы устроить это. Не забывай, я ведь Ангел Смерти.

Увидев, каким печальным стал ее взгляд, Гейбриел был готов убить себя. Какую чушь он несет.

— А как тогда меня называть? — абсолютно серьезно спросила Вирджиния. — Миссис Ангел Смерти?

— Ну конечно, нет. — Гейбриел перевернулся на спину и уставился на роскошный алый шелк балдахина над ее кроватью. — Это всего лишь глупое прозвище, от которого я надеюсь скоро избавиться.

— Как, если ты намерен продолжать участвовать в гонках?

Значит, он не один размышлял над этим.

— Придумаю что-нибудь.

Он не позволит ее переживаниям за него или собственным глупым страхам, которые овладевают им при мысли, что она может остаться вдовой, изменить его планы на будущее.

— Мы скоро сможем пожениться? — сменил тему Гейбриел. — Давай я попрошу твоей руки у генерала, как только он вернется с ярмарки.

— Боже мой, нет! — Теперь настала очередь Вирджинии принять встревоженный вид. Она села и натянула на себя простыню. — Если он обнаружит тебя здесь, и если у него появится хоть малейшее подозрение, что мы были в доме одни, он пронзит тебя своей саблей.

— А ты не боишься, что Молли ему расскажет?

— Для этого она должна была проснуться и обнаружить тебя здесь, что маловероятно. Лихорадка могла пройти, но она крепко спала. И будет спать еще несколько часов. Даже если и проснется, то не встанет, если не будет нужды. Воспользуется возможностью немного отдохнуть. Видит Бог, в эти дни мы почти не отдыхали.

— Я видел, сколько у тебя работы. И это еще одна причина, по которой мы должны поскорее пожениться. Тогда я мог бы войти в курс дел и начать помогать…

— Ты уже и так помогаешь. — Вирджиния печально посмотрела на него. — И зачем так торопиться с браком? У тебя есть еще несколько месяцев до окончания срока, назначенного твоей бабушкой.

— Ты сумасшедшая, если ты думаешь, что я стану ждать несколько месяцев, тайком встречаясь с тобой, а открыто имея возможность лишь касаться твоей руки и ничего больше. — Гейбриел сел и обхватил ее за плечи. — Я хочу объявить тебя своей женой. И не хочу ждать.

— Я тоже не хочу, — вздохнула Вирджиния. — Но тебе придется дать мне возможность осторожно сообщить эту новость Поппи. Он заявит, что ты женишься на мне, только чтобы получить свое наследство.

— А ты скажешь ему, что я от него отказываюсь. Ради тебя.

— Не будь смешным. С твоей стороны это было симпатичное предложение, но я не хочу, чтобы ты совершал такую глупость. Деньги позволят нам жить более свободно. — Вирджиния быстро взглянула на него. — И помогут удержать тебя от участия в гонках.

Гейбриел промолчал. Она была права. Но только если и Селия тоже выйдет замуж, в чем нет никакой уверенности.

— Итак, я должна убедить Поппи, что ты достоин меня и даже готов отказаться от наследства. И потом он, как ни странно, почему-то все еще думает, что мы с Пирсом собираемся пожениться.

Стрела ревности, пронзившая его сердце, удивила Гейбриела.

— Я думаю, Девонмонт придерживается такого же странного мнения.

— На этот счет у моего кузена нет никаких иллюзий, — рассмеялась Вирджиния. — Уж поверь мне. — Повернувшись к нему, она поцеловала его в щеку. — Но это очень мило с твоей стороны, что ты ревнуешь.

— Мило? — прорычал он. — Если он, уезжая, еще когда-нибудь поцелует тебя, я задушу его, и это будет далеко не мило.

— Ему слишком многое сходит с рук. Как и тебе, — блеснула глазами Вирджиния.

— Вот почему ты должна выйти за меня замуж немедленно. Пока я не попал в какую-нибудь неприятность.

— Как бы заманчиво это ни звучало, — сухо сказала Вирджиния, — мне необходимо время, чтобы подготовить Поппи.

— Сколько? — нахмурился Гейбриел.

— По крайней мере несколько дней.

— Один день.

— Гейбриел!

— Я сейчас говорю серьезно. Я вернусь сюда в понедельник и сделаю тебе предложение. И если ты не скажешь «да», переброшу тебя через плечо и увезу на своем верном коне.

— Хотела бы я посмотреть на это! — не удержавшись, расхохоталась Вирджиния. — Тогда Поппи точно отправится следом за тобой с саблей.

— Сначала ему придется поймать меня. А я очень быстро езжу верхом.

— Ну, это когда ты не думаешь обо мне. — Вирджиния бросила на него страстный взгляд. — Как сегодня.

— Смотрю, ты ничего не забываешь, да? — грустно сказал Гейбриел.

— Не забываю, особенно когда это что-то приятное.

Вирджиния наклонилась и снова поцеловала его, а он, обхватив руками ее голову, долго не отпускал ее. Через несколько секунд, к своему удивлению, Гейбриел обнаружил, что вновь готов заняться любовью. Господи, он и так уже, как обезумевший жеребец, с вожделением ходит за ней. Лучше ему действовать осмотрительно, иначе он влюбится в нее, как влюбились в своих жен его братья.

И это станет ошибкой. В отличие от своих братьев, если он не получит наследства, другого способа жить, кроме как за счет гонок, у него нет. Поэтому нельзя позволять себе сильно влюбиться в нее, это нарушит его планы.