— Господин Гейнц! На площади бой! Захвачен радиоцентр. Вы слышите меня, господин Гейнц?

Как ни странно, отчаяние Крафта помогло ему прийти в себя. Не раскисать! Еще не все потеряно. Он наклонился к селектору:

— Я слышу, Крафт. Вылетаю. Да спокойнее же, черт вас возьми!

Гейнц посадил вертолет в свой ангар — метрах в двадцати от А-корпуса и, не выбирая дороги, бросился к площади. Хранители с двух сторон атаковали радиоцентр. Засевшие в здании из окон второго этажа огрызались редким автоматным огнем. Стреляли хорошо. Хранителям никак не удавалось преодолеть открытый участок площади. Где-то неподалеку, среди деревьев, тоже слышались звуки перестрелки.

Увидев шефа, подбежал растерянный Крафт.

— Господин координатор!..

— Кто? — отрывисто спросил Гейнц, глядя на радиостанцию.

— Русские! Не знаю, как это могло… — торопливо заговорил Крафт. В его глазах застыл страх.

Гейнц скрипнул зубами. Слизняк! Сразу, сразу после диверсии русского матроса надо было уничтожить всех остальных. Уничтожить!.. Так. Русские. Самое худшее. Значит, наверняка ухлопаешь уйму времени, прежде чем их выбьешь оттуда. Да и ни к чему это теперь…

Он все же попытался организовать штурм — просто так, со злости. Добился немногого: хранители подступили к самой стене и здесь застряли. Он остался равнодушным, увидев, как у входа убили Крафта.

Он понял, что больше не имеет права попусту терять драгоценные минуты. Хватит эмоций! Есть еще вариант ЭЙЧ-2: взорвать остров. Русские, фроянцы, президенты, «пришельцы» — все в пыль! Никаких свидетелей! Мало ли что могли наплести в эфире.

Гейнц подозвал одного из ревнителей.

— Примите командование. Продолжайте штурм. Я скоро вернусь.

И не оглядываясь направился к ангару.

Том слышал все, что рассказала профессору красивая русская мисс. Конечно, он не мог оставаться дома. Устроившись в кустах, Том с волнением следил, как солдаты неумолимо подступают к радиоцентру. На глазах у него один за другим свалились четыре солдата, и каждый раз Том шептал:

— Ага!.. Отлично!.. Так тебе!..

Он выбрал неудобное место: смотреть приходилось через всю площадь, фигурки солдат в свете проявляющегося утра были плохо заметны. Тогда он решил осторожно обойти площадь слева, со стороны Административного корпуса, и подобраться как можно ближе к казармам. Едва он обогнул гигантскую сигару А-корпуса, как почти столкнулся с Гейнцем. Том шарахнулся назад. Он знал Гейнца и всегда боялся его. Сегодня, услышав рассказ Инги, он понял, что боялся не зря. Но теперь к страху перед Гейнцем добавились ненависть и отвращение.

Куда он так спешит? Почему он уходит с площади? Уж не собрался ли он удрать с острова? Стукнуть бы чем-нибудь этого гада! Только чем? Даже камня нет под рукой. Сейчас бы пистолет… И все равно надо проследить за ним.

После того как Гейнц вошел в ангар, Том переждал немного и двинулся за ним. Дверь открыта. Он просунул голову: Гейнц садился в вертолет. Улетает!.. Может, прицепиться? Глупо, не автомашина.

Откуда-то издали донесся громкий возглас:

— Господин Гейнц!

Том мгновенно спрятался за угол.

— Что еще? — Гейнц высунул голову из машины.

В дверях ангара появился человек в форме хранителя.

— Господин координатор, эфир! Позывные «К — М — К».

Гейнц чертыхнулся, спрыгнул на землю.

Мысли Тома заметались. А что если помешать Гейнцу улететь? Тому стало даже зябко. Но ведь можно, можно это сделать! Сломать что-нибудь в вертолете — и дело с концом! Надо решаться, сейчас же, немедленно.

Чувствуя, как отчаянно заколотилось сердце, Том кинулся к ангару. Не раздумывая, нырнул в вертолет. Ну… и что? Он растерялся. Что именно надо сломать, чтобы вертолет не взлетел?

Том немного знал вертолет: знакомый пилот пробовал обучать его. Но как назло ничего путного не приходило в голову. Том обернулся на дверь, сердце его упало: из А-корпуса вышел Гейнц! Поздно! Больно ударившись коленкой, Том выскочил из кабины, нырнул под брюхо машины.

Он слышал, как скрипнули ступени трапа под ногами Гейнца.

— Откройте ангар! — раздался над головой его голос.

Что-то щелкнуло, купол ангара раскололся надвое, и над Томом проглянуло светлое утреннее небо. И сразу же все заглушил нарастающий свист: заработал винт. Том чуть не заплакал от досады. Все, сейчас он улетит. Хоть бы бензопровод сорвал, тетеря.

И тут его осенило: есть же наружный кран для спуска горючего! Том выскочил из-за укрытия. Только бы успеть! С размаху повернул ручку до отказа — и почувствовал, как она рванулась из рук. Вертолет начал подъем.

— Счастливого пути, господин Гейнц! — злорадно прошептал Том, с удовольствием глядя, как сильная струя жидкости хлещет из вертолета.

Гейнц летел на Север.

Почти машинально управляя вертолетом, он с горечью думал о том, что, в сущности, должен уничтожить собственное детище. Разговор с «К — М — К» ничего не изменил. Больше того, Тур Колман счел нужным подтвердить вариант ЭЙЧ-2, хотя все было условлено заранее. Кажется, он в панике: наступила пора спасать собственную шкуру. Уж не боится ли он, что Гейнц все-таки пустит ракеты?

Гейнц сощурил воспаленные веки. Понять Колмана нетрудно: он знает, в чьи руки вложил оружие, и отдает себе отчет, что Гейнцу терять нечего. Сейчас для Тура Колмана уничтожение острова — лучший выход. Его плата за поражение — несколько зачеркнутых цифр в бюджете. А чем придется заплатить Гейнцу? Так почему бы ему на прощанье не хлопнуть дверью?

Когда Гейнц пролетал над скалистой грядой, за которой начинался Север, прямо над ним стремительно пронеслись два маленьких светлых диска. Он проводил их глазами: педантичный майор Болц, несмотря ни на что, провел очередной запуск «тарелочек», управляемых по радио. Только сегодня они уже не вернутся.

Внезапно вертолет начал стремительно терять высоту. Гейнц попытался выровнять машину. На секунду это ему удалось. Но только на секунду. Он дал двигателю полные обороты, тот судорожно застучал, готовый вот-вот остановиться. Гейнц лихорадочно заметался взглядом по приборам. Что за черт! Стрелка на показателе «топливо» замерла на нуле. Невероятно! Перед отлетом он своими глазами видел, что бак был почти полон. Неужели пробоина? Скорее вниз, пока совсем не остановился винт.

На последних метрах вертолет вышел из подчинения и, ломая кусты, грохнулся на землю…

Гейнц очнулся нескоро. Некоторое время он бессмысленно смотрел на искалеченную машину. Пощупал саднящий затылок: кровь. Видно, от удара о стенку кабины. Он с усилием открыл дверцу и вывалился на траву из сваленного набок аппарата.

Он хорошо знал северную часть острова. Сейчас он находился в наиболее безлюдном месте. В трех-четырех километрах к северо-востоку был ракетодром. Примерно на таком же расстоянии, только к северо-западу, спрятан подземный ангар с его личным самолетом. На нем Гейнц, Вальтер, Лоу, Спектер и Сарджент должны были улететь сразу после залпа: ведь максимум через полчаса остров, без сомнения, уничтожат ответные ракеты. Все было рассчитано точно: им должно было хватить времени, чтобы выскочить за пределы поражаемой зоны.

Гейнц взглянул на часы: время еще есть. Он должен успеть.

— Дэв, а Дэв!

— Ну, что тебе, дитя?

Двое часовых сошлись и, положив руки на автоматы, вслушивались в тишину.

— Мне что-то не по себе. Так и кажется, что за мной наблюдают. Понимаешь, чувствую взгляд. Я всегда чувствую, когда на меня смотрят…

— Много пьешь, вот и чувствуешь. Доведет тебя бренди… — Дэв широко, с хрустом потянулся, обнажил в зевке крупные прокуренные зубы. — Еще час, и на покой.

В этот момент сзади тихонько зашуршало. Напарник Дэва круто обернулся.

— Вот опять! Слышишь? Дэв! Что это? О черт! — Дрожащими руками часовой рванул автомат. Он опоздал: сильный удар опрокинул его навзничь. Рядом, хрипя, повалился Дэв, сбитый с ног Бендом.