— Я заключу договор.

— У тебя ничего не выйдет.

— Почему? — удивилась она.

«Потому что интервенция ни к чему хорошему никогда не приводила, — подумал Стас, — но как это тебе объяснить?»

— Я это чувствую, — сказал он.

— Я все равно уеду.

— Как? Одна? В дороге может произойти что угодно!

— Я должна! Пойми же, Мечедар: я, наследница трона Ильдорна, не могу сидеть здесь вечно! Я должна править, и я сделаю все, чтобы править!

— Айрин тоже сделала все, чтобы править, — тихо напомнил Стас.

— Это не моя жизнь, ставр! — крикнула Элор, и, к счастью, крик ее потонул во всеобщем гвалте. — Ты умен, так пойми это! Нельзя жить чужой жизнью!

— Можно, — ответил Стас.

Больше они не разговаривали. Стас тяжело переживал размолвку и не знал, что делать, если Элор решит уехать. Удержать ее силой он не мог — это вмиг разрушит их дружбу, отпустить в неизвестность не мог тоже. И ведь Элор права: ставры не станут биться за нее, что бы она ни обещала. Бывшие рабы не верили аллери. Что делать, Стас не знал.

Насущные дела брали свое. Приближалась зима, и ночевки у костра уже не были такими приятными. Дни оставались солнечными и теплыми, но ночами холодало. Для начала требовались два-три крепких дома, и Стас погрузился в работу.

Он отдал должное прежнему вожаку безрогих, выбравшему отличное место для лагеря. Крепость, построенная здесь, будет крепким орешком. Конечно, голода защитникам не выдержать — но это в случае долгой осады…

Опытных в строительстве ставров имелось предостаточно, и стройка началась. Отверженные с радостью взялись за дело, рубили лес и таскали камни. Каменотесы тесали, кузнецы устроили кузню — день за днем гора шумела, как вулкан. Через неделю построили первый дом — приземистый и длинный, с узкими окнами и зубчатой крышей, напоминающий маленькую крепость. Не один Стас чувствовал, что аллери могут вернуться.

Каждый находил дело по душе. Стас никого не неволил, предоставляя заниматься тем, к чему лежала душа, а тунеядцев в этом народе не было. Одни устроили под горой огород, другие отправились в лес за плодами, кто-то строил. Ставры жили обычной жизнью, и эта жизнь сплачивала теснее, чем борьба. Все чаще Стас слышал о клане Безрогих — так уже называли себя они. «Клан — это здорово! — думал Стас. — Они привязываются к этому месту и друг к другу, становятся одним целым. Но это — уже не армия. Так и говорила Элор…»

Стас основательно занялся строительством. Его помощь и совет требовались везде. Отпущенные из Ильдорна рабы помнили его способности и часто просили помочь.

Со стороны ручья обрыв был отвесным, ходить за водой приходилось долго, и Стас решил строить подъемник. Дело продвигалось, Стас увлекся им так, что забывал о еде. Вскоре вместе с несколькими домами, напоминавшими приземистые башни, возник подъемник на противовесах. Катапульту разбирать не стали — напротив, Стас думал о других машинах: легче и проще, которые можно будет поставить на крыши…

Постоянные заботы и стройка отнимали все время, дни пролетали, как часы.

Им двигали любовь к Элор и желание свободы для ставров. Стас переживал и метался, чувствуя в этой двойственности опасность. Нельзя служить двум господам, нельзя. Что, если, втянув в войну десятки кланов, он проиграет? Стас всегда ненавидел политиков, тех, кто вершил судьбы миллионов. Циничного теоретика Ленина, параноика Гитлера, полубога Мао. Теперь в его власти изменить целый мир. Стоит ли? Станет ли он лучше? Этого Стас не знал, знал только, что цена будет немалой.

— Вождь! Там аллери!

Стас вышел к обрыву. Под ним, у подножия, виднелись фигуры нескольких всадников. Ставры столпились рядом, готовые броситься на незваных гостей, но, похоже, тех было всего четверо. Для нападения маловато. Чего же им надо?

— Сюда они не взойдут. Надо спуститься, — сказал Древоруб, разглядывая пришельцев.

— Кто-нибудь, идемте со мной, — сказал Стас и пошел вниз. — Эй, куда вы все? — крикнул он, видя, как толпа ставров отправилась за ним. — И десятка много. А то испугаются и ускачут…

— Что вам нужно? — спросил он, приблизившись к всадникам.

— У меня послание правительницы Айрин, — возгласил один из них, с трудом сдерживая норовистого боевого единорога. Окованный железом рог выглядел внушительно и грозно.

— Говори.

— Мы хотим, чтобы нам выдали женщину, которая находится в вашем лагере!

Стас напрягся.

— Какую еще женщину?

— Нам доподлинно известно, что она скрывается у вас! Ее имя Элор.

— Зачем она вам? — спросил он как можно спокойнее.

— Она преступница! — заявил всадник. — Она бежала из тюрьмы Ильдорна. Если выдадите ее, королева Айрин простит все, что вы сделали, и дарует вам свободу. Вы сможете жить здесь, как вам хочется.

— Или? — спросил он, уже зная ответ.

— Или вы все умрете! — сказал посол, и ставры угрожающе заворчали. Никто не любит, когда ему угрожают.

— Попробуйте! — сказал Стас. — Один раз попробовали.

— Погоди, Мечедар, — сказал стоявший рядом Лютоглаз. — Почему бы нам не выдать девчонку — и аллери оставят нас в покое? Зачем нам она?

— Я просто им не верю, — сказал Стас. Надо было сказать хоть что-то. Ответить, что Элор дорога лично ему, он не мог. Не поймут. — Мы выдадим ее, а они не сдержат слова! Кто из вас верит аллери?

Его поддержали, но не все. Семя, посеянное аллери, давало всходы.

— Мы не обманываем. Так все и будет, — сказал всадник. — Выдадите Элор — будете жить, нет — умрете. Дадите ответ через час.

Он подал знак остальным, повернул единорога и поскакал.

Ставры вернулись в лагерь, и ультиматум Айрин в мгновение ока стал известен всем. Стас шел по лагерю, слушая, как спорят ставры.

— Выдать ее — и все!

— Зачем она нужна нам?

— Аллери нас обманут!

— А если нет? Что мы теряем?

Никто ничего не терял. Только он. Стас почти бежал к Элор. Вот она. Несколько ставров уже окружили девушку, готовясь вести вниз, едва поступит приказ. Голошкур растерянно озирался. Охранник чертов!

— Отойдите все! — приказал Мечедар. — Я хочу говорить с ней.

Ставры расступились. Элор шагнула к нему:

— Что случилось?

— Айрин прислала послов. Они требуют выдать тебя в обмен на прощение и свободу. Или… война.

— Вот как?

Если она и боялась, то ничем не выдала этого.

— И что вы решили?

— Говорят разное, — признался Стас. — Но будет так, как хочу я. А я тебя не выдам!

Элор слабо улыбнулась:

— Узнаю Айрин. Она хитра. Победить вас, столкнуть без помощи войска.

— А если не выйдет?

— Она не отступит.

Стас кивнул. Да, это так. Запереть в подземелье собственную сестру, убивать, чтобы взять власть, — такая не отступит.

— Видишь, Мечедар, об этом я и говорила. Мне давно надо было уйти, а теперь поздно.

— Мы тебя не выдадим! — процедил он, с ненавистью глядя на гарцующих внизу всадников.

— Спасибо, Мечедар. Я всегда буду помнить все, что ты сделал для меня. Если можешь отпустить меня сейчас — отпусти. Если еще не поздно. Так будет лучше для всех.

— Ставры ждут твоего слова, вождь, — к ним подошел воин. — Тебя ждут.

— Голошкур, что бы ни случилось, никому ее не отдавай! — сказал он молодому ставру. Тот кивнул. — Я сам приду за ней, понял? Сам!

Мечедар кивнул Элор и двинулся к площади. Место, где он и избранные собирались у костра, обвели каменным кругом-скамьей. Там принимали решения.

Подойдя ближе, Стас увидел, что площадь заполнена ставрами. Он и не думал, что судьба Элор волнует такое количество народа. Но скорее всего их волновали жесткие условия Айрин. И время. Один час.

В голове царил хаос. Приближаясь к своему месту на скамье, Стас впервые не знал, что говорить. Какие аргументы привести, чтобы ставры не выдали Элор.

— Я говорил, и вы знаете, что она — законная наследница Ильдорна! Если мы выдадим ее Айрин, она умрет.

— Нам-то что? — выкрикнул кто-то, и Стас сжал кулаки, вглядываясь в толпу.