На том и порешили. Никто из ставров не возражал, после победы над Криммердом все признавали за Мечедаром дар полководца. Единственным, что вызвало разногласия, был призыв Остроклыка убить всех аллери, и Стас был рад, что большинство не согласились с ним.

— Мы идем не убивать, а освобождать, — сказал он. — Эти аллери не воины, а фермеры. К чему убивать их?

— Эти фермеры тоже мучают ставров, заставляют делать самую тяжелую работу, бьют, держат в кандалах! Разве ты этого не знаешь?

Стас мог добавить, что фермеры отрубили голову Яробору. Но не стал.

— Мы будем убивать тех, кто встанет у нас на пути, — сказал он, примиряя спорщиков. Не хватало ссориться перед боем. — Не трогайте ни женщин, ни детей. Они нам не враги и не соперники.

— Они вырастут и станут мстить! — не унимался Остроклык. — Когда убивают дикого зверя, убивают и его детенышей.

— Пока что мы воевали с воинами Айрин. Ты хочешь воевать с целым народом?

— Я не понимаю тебя, Мечедар. Почему ты так любишь аллери? — Остроклык испытывающе взглянул на Стаса. Ставры ждали ответа.

— Я не люблю аллери, Остроклык. Но я не убийца.

— Тогда…

— Будет так, как я сказал! — отрезал Стас. — Мы не воюем с аллери, мы освобождаем своих братьев.

Полночи вождь просидел без сна, задумчиво перебирая кольца и пластины доспеха, сработанного для него умельцами горы из двух трофейных аллерийских кольчуг. Подумать только! Ведь когда-то он представить не мог, что не в нарисованной вселенной, с магическими мечами и заклятиями, а в самом настоящем походе будет носить стальной доспех и меч.

Стас взял в руку клинок, любуясь полированным матовым лезвием. Как в играх все просто: взял меч и пошел размахивать. А как за ним ухаживать? Как хотя бы точить? Впрочем, для начала неплохо бы просто выжить…

Настало утро, сырое и теплое. Ночью шел дождь, и ставрам, спавшим на траве, пришлось несладко, но никто не роптал, вспоминая, что в рабстве приходилось много хуже.

Стас разделил отряд на четыре части. Одна часть наступала со стороны дороги, пресекая попытки позвать на помощь. Остальные окружали селение и по сигналу начинали атаку.

Еще одной целью Стаса были кузнечные и плотницкие инструменты, по словам бывших рабов, в изобилии имеющиеся на фермах. Каждый получил задание унести как можно больше. Стас думал основать селение. Жизнь у костров порядком надоела, и не ему одному.

Все пошло не столь гладко, как задумывалось. Отряд едва приблизился к изгороди перед огородами, как птицы-охранники услышали ставров и подняли гвалт. И Стас подал сигнал. С яростным ревом ставры бросились вперед. Селение в двадцать-тридцать дворов было вмиг окружено, и началась бойня.

Стас не принимал участия в бою, да этого и не требовалось. Он ожидал организованного сопротивления, но переоценил противника. Аллери были не готовы. Выскакивая из домов, полусонные и без оружия, они становились легкой добычей ставров, и бывшие рабы расправлялись с хозяевами быстро и жестоко. Стасу стало жутко, когда он увидел, как огромный ставр за волосы вытащил женщину из дома и одним ударом проломил ей череп дубиной. Он не успел помешать. Что ж, это — война. Быть может, проще думать, что здесь — не Земля, а аллери — не люди. А ставры — тем более…

В десять минут все было кончено. Оставшихся в живых аллери согнали в сарай для рабов, и это было счастьем для тех, кто уцелел.

— Передайте Айрин, — сказал Остроклык, подняв за шиворот одного из фермеров, — что это только начало! Так будет со всеми аллери, которые считают нас за животных!

Побелев, как лист бумаги, и беспомощно болтая ногами, человек кивнул. Стас был уверен, что тот передаст все точно. Гонца отпустили, и он убежал под смех и гогот ставров.

Потерь почти не было. Лишь несколько вооруженных селян пытались отбиваться, а один засел на крыше и стрелял в пробегавших ставров. Стрелок убил троих, прежде чем до него добрались. И когда Остроклык сбросил его вниз и прикончил, Стас не сказал ни слова.

Освобожденных было пятеро, и девушка радостно повисла на плечах одного из них. Рога парня были на месте.

— Собирайте инструменты и все железо, — распорядился Стас. Потом посмотрел на стоящие у домов крытые телеги. — Кладите все на повозки!

Приятно грабить, когда у тебя ничего нет, а здесь всего так много! Вместе со всеми Стас таскал на повозки мешки с плодами и зерном, бочонки с соленьями, найденные в подземных погребах, утварь и все, что попадалось под руку. Нагрузили пять повозок и, толкая их, отправились обратно. Победа далась малой кровью, а добра было столько, что Стас подумал: не захотят ли ставры и дальше жить вот так, набегами и грабежом? Быть главой банды ему не хотелось, а на освободительную войну набег не тянул. Да, освободили пятерых братьев, но ни один из освобожденных не пошел с ними. Безрогих по-прежнему боялись.

Шагая рядом с весело катящими телеги ставрами, Стас думал, как отреагирует Айрин. Одно дело, когда гибнет отряд воинов, но гибнет далеко, можно сказать, на нейтральной территории. И другое — когда происходит набег и грабеж, гибнут люди недалеко от стен Ильдорна. Не исключено, Айрин нанесет ответный удар. И надо быть готовыми.

…Поднимаясь на гору, Стас увидел Элор, стоявшую над обрывом. Он махнул ей рукой.

Всю ночь пировали. Припасов, отобранных у фермеров, было достаточно, чтобы безбедно прожить пару недель, а то и дольше. Столяры, плотники и кузнецы с радостью расхватали привезенный инструмент. Правда, для могучих и рослых ставров кузнечная кувалда казалась обычным молотком, а стамеска терялась в огромном кулаке — и все же это было немало. Стас видел, как горели глаза у соскучившихся по любимой работе мастеров, и прямо во время пира объявил:

— Хватит жить у костров, как дикари. Начинаем строить.

Его с восторгом поддержали. Ставры жили кланами, и начало строительства означало одно: у них будет свой клан!

…Элор сидела на циновке из камыша, сплетенной для нее по просьбе Мечедара. Лагерь не спал, оглашая ночь звуками застолья. Где-то пели песни, кто-то плясал, и зрители отбивали такт копытами так, что тряслась скала.

Стас присел рядом с девушкой.

— Это ты, Мечедар…

— Ты все время одна, Элор. Сидишь тут и никуда не ходишь. Мне это не нравится.

— Я не все время одна. За мной хорошо присматривают.

— Это Голошкур, — сказал Стас. — Я приказал ему.

— Стеречь меня? — Она усмехнулась.

— Что ты, Элор? Охранять. — Ладонь Стаса ласково легла на плечо девушки. Она не отстранилась, но и не повернулась к нему. Что это с ней?

— От кого же?

— Здесь много тех, кто считает аллери врагами.

— И меня.

— Пока я вождь, никто тебя не тронет.

— Я не боюсь, — холодно произнесла наследница. — Я просто думаю: зачем мне это все? К чему? Разве ставры помогут мне занять трон? — Она покачала головой. — Нет. Конечно же, нет. Рано или поздно Айрин пришлет большое войско, и всех вас убьют. Я не хочу умирать, тем более умирать глупо. Я ухожу.

— Что?!

— Я долго думала, прежде чем решиться. В этой долине мне помощи ждать не от кого. Даже если ты соберешь всех ставров, ты не победишь.

— Это почему?

— Погоди, Мечедар. Подумай о своем народе. Ставры не приучены воевать. Ты не сможешь научить их дисциплине и владению оружием — аллери все это знают. Прибавь сюда неприступный Ильдорн, боевые машины и конницу.

Она была права. Только…

— Если это и так — как я скажу об этом ставрам? Они верят мне. Я поднял их на борьбу, я внушил им, что они должны быть свободными! Я должен идти до конца.

Элор вздохнула:

— Выход есть. Я поеду в Унголию. Если они поддержат меня, я отдам унголам часть долины, вот эти, далекие от Ильдорна, земли. С войском я попытаюсь выбить Айрин из города. Ты и твои ставры можете помочь мне, я обещаю: все ставры получат свободу!

— Кроме тех, чьи земли ты отдашь.

— В Унголии нет рабства. Ставрам ничего не грозит.

— Дурной пример заразителен, и я слышал, что о ставрах не знают за пределами Ильдорна.