И все же Руарк был мудр. Трехкратная земля, где даже крошечная веточка могла убить, учила быть осторожным. Айильский отряд соскользнул с холма на равнину, покрытую бурой травой. Авиенда даже спустя месяцы, проведенные в мокрых землях, находила пейзаж странным и необычным. Высокие деревья тянули ввысь длинные ветви, усыпанные почками. Когда айильцы пересекали участки желтой весенней травы, пробивающейся сквозь палые зимние листья, то стебли были так наполнены влагой, что, казалось, лопнут у нее под ногами. Как она знала, мокроземцы утверждали, что весна нынче наступала необычно медленно, но даже при этом она была изобильней, чем у нее на родине.

В Трехкратной земле такую равнину – с холмами вокруг, которые обеспечивали наблюдательные пункты и укрытия, – немедленно захватил бы какой-нибудь септ, превратив в возделанные поля и огороды. Здесь же она представляла собой один из тысяч нетронутых участков земли. Виновны в этом тоже города. Даже ближайшие из них находились слишком далеко отсюда, чтобы этот участок мог стать у мокроземцев хорошей и преуспевающей фермой.

Двигаясь стремительно и тихо, восемь айильцев быстро пересекли травянистую ложбину, образованную склонами холмов. Оглушительный галоп лошадей не сравнится с поступью человека. Ужасные животные – почему мокроземцы все время на них ездят? Непостижимо. Авиенда могла попытаться понять, как нужно мыслить вождю или королеве, но знала, что никогда не поймет мокроземцев до конца. Слишком уж они странные. Даже Ранд ал’Тор.

Особенно Ранд ал’Тор. Девушка улыбнулась, вспомнив его прямой горящий взгляд. Авиенда помнила его запах – аромат мокроземского, отдающего растительным маслом мыла, смешанный с тем особым, присущим только Ранду, земляным мускусным запахом. Она выйдет за него замуж. Она была столь же решительно настроена так поступить, как и Илэйн. Теперь, когда они стали первыми сестрами, они обе могут выйти за него, по всем правилам. Вот только как теперь Авиенда может выйти замуж хоть за кого-то? Ее честь прежде заключалась в ее копьях, но их наконечники были переплавлены и перекованы в пряжку, которую Ранд ал’Тор носит на своем поясе и которую она сама ему подарила.

Однажды он предложил ей выйти за него замуж. Мужчина – и сделал предложение о браке! Еще один чудной обычай мокроземцев, один из многих. Даже если отбросить странность этого обычая – и оскорбительность подобного предложения по отношению к Илэйн – Авиенда никогда не смогла бы принять Ранда ал’Тора как своего мужа. Разве он не понимает, что женщина приносит честь в брак? А что может предложить простая ученица Хранительниц Мудрости? Разве он примет ее, коли она будет стоять ниже его? Для нее это обернется настоящим позором!

Должно быть, он ничего не понял. Она не считала его жестоким, просто непонятливым. Она придет к нему, когда будет готова, – тогда и положит свадебный венок к его ногам. Но будет то не раньше, чем Авиенда поймет, кто она есть.

Исполнять джи’и’тох – не просто и не легко. Авиенда знала, каковы правила чести у Дев Копья, но у Хранительниц Мудрости был совсем иной подход к вопросам чести. Сама она полагала, что сумела приобрести в их глазах некую толику чести. Например, они позволяли ей проводить много времени со своей первой сестрой в Кэймлине. Но потом – совершенно неожиданно – явились Доринда и Надере и сообщили Авиенде, что она забывает о своем обучении. Они сцапали ее, точно ребенка, тайком подслушивающего у палатки-парильни, и уволокли прочь, в лагерь их клана, который отправлялся в Арад Доман.

Теперь же… А теперь Хранительницы Мудрости и вовсе проявляют к Авиенде еще меньше уважения, чем раньше! Они даже обучать ее перестали. Наверняка она допустила какой-то промах и упала в их глазах. От этой мысли у девушки сводило желудок. Опозорить себя перед другими Хранительницами Мудрости было почти так же ужасно, как проявить страх перед кем-то столь же храбрым, как Илэйн!

Пока что Хранительницы Мудрости позволяли Авиенде восстанавливать честь, исполняя повинности, но она не знала, в чем оступилась изначально. Спросив об этом, она – естественно – навлечет на себя еще больший позор. Не разгадав эту загадку, она не исполнит свой тох. Что еще хуже, она рискует повторить ошибку. Пока Авиенда не разберется в произошедшем, она останется ученицей и никогда не сможет принести достойный свадебный венок Ранду ал’Тору.

Авиенда стиснула зубы. Другая бы женщина разрыдалась, но какой в этом толк? В чем бы ни состояла ее оплошность, она сама в ней виновата, и ее долг – исправить ошибку. Она вновь обретет честь и выйдет замуж за Ранда ал’Тора раньше, чем он погибнет в Последней битве.

Это значит, что все, чему Авиенде необходимо научиться, она должна узнать быстро. Очень быстро.

Возглавляемая Руарком группа встретилась с другим отрядом айильцев, который ждал на небольшой лужайке среди редкого соснового лесочка. Землю устилал толстый ковер опавшей бурой хвои, к небу тянулись высокие, как башни, стволы. По меркам кланов и септов отряд был небольшим и насчитывал меньше двух сотен человек. В центре поляны стояли четыре Хранительницы Мудрости, каждая носила обычную для них одежду – коричневую шерстяную юбку и белую блузу. Авиенда была одета так же, что теперь для нее стало столь же естественно, как когда-то кадин’сор. Разведывательный отряд разделился, мужчины и Девы разошлись по своим кланам и воинским сообществам. Руарк присоединился к Хранительницам Мудрости, и Авиенда последовала за ним.

Каждая из Хранительниц Мудрости – Эмис, Бэйр, Мелэйн и Надере – смерила девушку взглядом. Бэйр, единственная из айильцев в отряде, кто не принадлежал к кланам Таардад или Гошиен, прибыла совсем недавно; очевидно, чтобы согласовать действия с остальными. Неизвестно почему, но все они выглядели недовольными. Авиенда замешкалась. Если уйти сейчас, не будет ли похоже на то, будто она пытается избежать внимания Хранительниц? Или лучше рискнуть и остаться – что может вызвать еще большее неудовольствие?

– Итак? – обратилась Эмис к Руарку. Хотя волосы ее давно побелели, выглядела она совсем молодой. В ее случае обращение с Силой было ни при чем – волосы у нее начали серебриться еще в детстве.

– Все так, как рассказывали разведчики, прохлада моего сердца, – отозвался Руарк. – Еще одна жалкая горстка мокроземских беженцев. Я не вижу в них скрытой опасности.

Хранительницы Мудрости закивали, словно именно этого и ожидали.

– Это десятая группа беженцев менее чем за неделю, – промолвила старая Бэйр, ее водянистые голубые глаза были задумчивы.

Руарк кивнул:

– Есть слухи о нападениях шончан на западные порты. Возможно, люди уходят вглубь страны, стремясь избежать набегов. – Он посмотрел на Эмис. – Эта страна кипит, как вода, выплеснутая на камни очага. Кланы не знают, чего именно от них хочет Ранд ал’Тор.

– Он высказался вполне ясно, – заметила Бэйр. – Он будет доволен, если вы с Добрэйном Таборвином наведете порядок в Бандар Эбане, как он просил.

Руарк кивнул и сказал:

– И все же намерения его неясны. Он просил нас восстановить порядок. Значит, мы должны стать для мокроземцев чем-то вроде их городской стражи? Это не для Айил. Мы здесь ничего не захватываем и потому пятую часть получить не можем. Но все-таки то, что мы делаем, очень похоже на завоевание. Приказы Кар’а’карна ясны, но в то же время могут сбить с толку. Думаю, у него к этому особый дар.

Бэйр с улыбкой кивнула:

– Наверное, он хочет, чтобы мы сами придумали, как поступить с этими беженцами.

– Но как нам с ними быть? – спросила Эмис, качая головой. – Мы же не Шайдо, чтобы делать из них гай’шайн.

Ее тон не оставлял сомнений в том, как она относится и к Шайдо, и к идее превращать мокроземцев в гай’шайн.

Авиенда согласно кивнула. Как сказал Руарк, Кар’а’карн направил их в Арад Доман, чтобы «восстановить порядок». Но это было понятие мокроземцев. Айильцы же понимали порядок по-своему. Да, верно, в войне и в бою есть хаос, но каждый айилец знает свое место и поступает сообразно ему. Даже маленькие дети понимают, что такое честь и тох, и холд продолжит жить даже после того, как будут убиты все вожди и Хранительницы Мудрости.