Салдэйцы в коротких куртках трудились споро: кто чистил лошадей, кто расставлял коновязи. Другие, вооружившись лопатами, выравнивали и утрамбовывали оставшиеся после действий Аша’манов груды земли, превращая их в оборонительный бастион. На многих лицах горбоносых салдэйцев Ранд читал недовольство. Им не нравилось, что лагерь разбит практически в лесу, пусть даже в таком редком, как этот сосняк на вершине холма. Деревья мешают кавалерийской атаке и дают противнику возможность подобраться незамеченным.

По лагерю неспешно ехал верхом сам Даврам Башир, коротко и властно раздавая приказы из-под густых усов. Рядом с Баширом ступал тучный мужчина в длинном кафтане и с тонкими, на доманийский манер, усиками. Это был знакомец Башира, лорд Теллаэн.

Приняв у себя Ранда и дав пристанище войскам Дракона Возрожденного, лорд Теллаэн сильно рисковал – подобное могли расценить как измену. Но кто покарает его? Арад Доман погряз в хаосе, трону угрожают несколько мятежных фракций. И еще есть знаменитый доманийский военачальник Родел Итуралде, который на удивление успешно ведет на юге войну с шончан.

Как и его солдаты, Башир был сейчас без доспехов и оружия. Одежду его составляли короткая синяя куртка и излюбленные им мешковатые штаны, заправленные ниже колен в сапоги. Интересно, как относится Башир к тому, что оказался пойман в паутину та’верена, которым был Ранд? Он ведь поступал если не наперекор воле своей королевы, то, по крайней мере, не согласуя с нею свои действия. Что не могло не вызывать тревогу. Когда в последний раз Башир отправлял доклад своему законному правителю? Разве он не обещал Ранду поддержки своей королевы и скорого прибытия от нее подмоги? Сколько месяцев минуло с той поры?

«Я – Дракон Возрожденный, – подумал Ранд. – Я разбиваю все скрепы, освобождаю от всех обетов. Верность прежним сеньорам не имеет значения. Важен лишь Тармон Гай’дон». Тармон Гай’дон – и слуги Тени.

– Не удивлюсь, если мы обнаружим тут Грендаль, – задумчиво произнес Ранд.

– Грендаль? – спросила Мин. – С чего ты взял, что она тут окажется?

Ранд покачал головой. Про Грендаль в Арад Домане говорил Асмодиан, пусть и было то много месяцев назад. Может, она покинула страну? Представлялось вполне правдоподобным, что Отрекшаяся по-прежнему оставалась в Арад Домане – в одном из крупных государств, которые она могла сделать своей базой. Тайные убежища Грендаль предпочитала устраивать подальше от тех земель, где скрывались прочие Отрекшиеся; посему она не стала бы выбирать для себя Андор, Тир или Иллиан. И вряд ли Грендаль обосновалась бы где-нибудь на юго-западе, поскольку страны там подверглись вторжению шончанских войск.

У нее должно быть укромное логово где-то в другом месте. Так она обычно действовала. Вероятно, в горах, в глухом уголке, где-то на севере. Ранд не мог уверенно сказать, что Грендаль находится в Арад Домане, однако такой вывод казался верным, судя по тому, что ему известно о ней. Что о ней известно Льюсу Тэрину.

Но это всего-навсего лишь возможность. В розысках Грендаль нужно соблюдать осторожность. Каждый Отрекшийся, от которого он избавится, намного облегчит и упростит ему Последнюю битву. А если это будет…

До его слуха донеслись тихие шаги – кто-то приближался к закрытой двери, ведущей в комнату.

Ранд отпустил Мин, и оба они резко развернулись к двери; он потянулся было за мечом – совершенно напрасный теперь жест. Утрата кисти, пусть и левой, а не правой руки – главной для фехтовальщика, – сделала его уязвимым в бою с опытным противником. И хотя саидин служила Ранду намного более могучим оружием, самым первым его порывом было схватиться за меч. Он должен побороть этот свой инстинкт. Из-за него в один не самый прекрасный день Ранда могут и убить.

Дверь отворилась, и через порог шагнула Кадсуане – темноглазая, с угловатым лицом, красивая и уверенная в себе, будто королева в окружении придворных. Ее темно-серые волосы были уложены в пучок, с которого свисало с дюжину крохотных золотых украшений – каждое из них было либо тер’ангриалом, либо ангриалом. Платье Кадсуане носила простое, из толстой шерсти, перехваченное на талии желтым поясом, и желтая же вышивка украшала ворот. Само платье было зеленого цвета, что совершенно неудивительно, поскольку именно к Зеленой Айя и принадлежала Кадсуане. У Ранда же порой возникало чувство, что ее суровое лицо – без всякого признака возраста, как и у любой Айз Седай, долгое время имевшей дело с Силой, – куда лучше подошло бы сестре из Красной Айя.

Ранд расслабил пальцы, сжимавшие эфес меча, но руку с оружия убирать не спешил. Он провел пальцами по обмотке рукояти. Длинный клинок был слегка изогнут, лакированные ножны украшены рисунком – изгибающийся красно-золотой дракон. Меч выглядел так, будто специально был сделан для Ранда, однако изготовили его многие столетия тому назад и обнаружили зарытым в земле лишь совсем недавно. «Как странно, что его отыскали именно сейчас, – подумал Ранд, – и преподнесли мне в дар, совершенно не понимая, что это такое…»

Получив этот меч, Ранд сразу же стал носить его при себе. Оружие, которого он касался пальцами, казалось, заняло положенное ему место. Никому, даже Мин, он не сказал, что узнал клинок. И что удивительно, знание это пришло к нему не из воспоминаний Льюса Тэрина – оно явилось из памяти самого Ранда.

Кадсуане была не одна. Вместе с ней – вполне ожидаемо – пришла и Найнив; нередко в последнее время она неотступно следовала за Зеленой сестрой, чем напоминала Ранду кошку, настороженно сопровождающую конкурентку, которой вздумалось посягнуть на чужую территорию. Вероятно, так Найнив поступала из-за него. Темноволосая Айз Седай, что бы сама ни говорила, не переставала быть Мудрой Эмондова Луга и готова была дать отпор всякому, кто, по ее мнению, обижал ее подопечных. Учить их уму-разуму и ругать имела право, разумеется, только одна Найнив.

Сегодня она надела серое платье, повязав на талии желтый кушак поверх пояса – по последней доманийской моде, как слыхал Ранд, – и на лбу у нее красовалась уже ставшая привычной красная точка. К тому же на ней сверкали длинное золотое ожерелье и тонкий золотой поясок, им по стилю соответствовали усыпанные алыми, зелеными и синими самоцветами браслеты и кольца. Украшения были тер’ангриалами – вернее, несколько из них были вдобавок и ангриалами, – сравнимыми с теми, что имелись у Кадсуане. Ранду доводилось слышать, как Найнив ворчала, что к ее тер’ангриалу, с этакими-то безвкусно яркими камнями, почти невозможно подобрать подходящую одежду.

Так что появление Найнив сюрпризом не было, чего нельзя было сказать в отношении Аливии. Ранд не знал, что бывшую дамани привлекли к… получению сведений. Однако поскольку она, как предполагали, превосходит Найнив по уровню Единой Силы, то, вероятно, ее позвали для поддержки. Когда дело касается Отрекшихся, никакая предосторожность не будет лишней.

В волосах Аливии виднелись белые пряди, и ростом она была лишь чуть выше Найнив. Ее седые волосы говорили о многом – любой признак седины у женщины, владеющей Единой Силой, свидетельствовал о возрасте. О значительном возрасте. Аливия утверждала, что ей четыреста лет. Сегодня бывшая дамани нарядилась в вызывающе красное платье, словно бы нарочно стремясь выделиться. Большинство дамани, будучи освобождены от привязи, все равно продолжали вести себя робко и пугливо. Но не Аливия – в ней крылись сила и целеустремленность, которые заставляли вспомнить о белоплащниках.

Ранд ощутил, как напряглась Мин, почувствовал ее недовольство. Рано или поздно Аливия должна помочь ему умереть. Таково было одно из видений Мин – а видения Мин всегда сбывались. Если не считать того, что, по собственному признанию Мин, в отношении Морейн она оказалась не права. Возможно, это означает, что ему не придется…

Нет. Все, что заставляет его задумываться о том, как уцелеть в Последней битве, все, что вселяет надежду, опасно. Нужно быть твердым, чтобы встретить уготованную ему судьбу. Нужно быть твердым, чтобы не дрогнув принять смерть, когда придет его час.