Она незаметно нажала на какую-то кнопку в полу, и он уехал вниз. Небо над ними захлопнулось, как мышеловка, они оказались в железном бункере, который падал с безумной скоростью. Их всех вдавило в пол. А женщина ухватилась за ручку в стене лифта, повисла на ней, и, достав из кармана маленький пистолетик, нажала на курок, после чего на всех обрушился дождь острых иголок. Они впивались в тело, словно маленькие змейки и, видимо, были начинены паралитическим ядом, потому что всех их мгновенно скрючило в судорогах так, что никто не мог даже пошевелиться. Глаза щипало, казалось, они вот-вот вытекут. Девица соскочила на пол, оделась, беспрепятственно собрала у всех оружие, профессионально обыскала, прощупав каждый шовчик, до белья. Подсела к ним на корточках и проговорила задушевно и ласково: «Вы же хотите узнать, куда ваш друг подевался? Хотите золото получить, а еще хотите все про зону выяснить?!» Пока, простите, придется вам чуть-чуть помучаться в неудобных позах.

– Давайте познакомимся – меня Евой зовут и я ваш инструктор. – И, видя выпученные глаза Голубева, добавила: – А по поводу этого трюка, с золотом, не переживайте! Он на всех действует одинаково, не вы первые, не вы последние!

Сколько летели вниз – никто не помнит, но все помнят, как вдруг лифт поехал горизонтально, и так он несся еще минут двадцать. Как только двери лифта раскрылись, их бросили на носилки и санитары повезли по коридорам в помещение, похожее на больницу или госпиталь. Там их как на конвейере начали разглядывать люди в белых халатах, больше похожие на исследователей, чем на врачей. К каждой голове подключили датчики и всем на головы одели шлемы. И началось «сканирование подсознания», на плазменном экране стали мелькать, как кадры из фильма, фрагменты памяти. Жизнь каждого оказалась остросюжетным клипом: борьба, тренировки, задания, любовь. Все фрагменты последних дней и часов жизни, словно файлы, разворачивались на экране, иногда это были отчетливые образы, иногда размытые, расплывчатые. Голубев в ужасе смотрел, как у него из сознания кадр за кадром вытягивают самое сокровенное, но никак не мог препятствовать процессу. Злодеи, голодно и безжалостно вытрясали из него все содержимое, словно он был рыбой, заготовленной для фарша. И за мысли, проявленные иногда, даже было стыдно, но прекратить это кино никак не удавалось. Мозг, как предатель, не подчиняясь приказам, сливал информацию по полной, гораздо охотнее подчиняясь воле злодеев, чем своему хозяину. «Неужели мой мозг настолько слабое и безвольное создание, что не умеет слушать сигналов хозяина!» – с ужасом думал Голубев. За всеми этими манипуляциями внимательно наблюдала переодетая в синюю униформу Ева. Она выбирала из всего хаоса мыслей интересующие ее кадры и прямо на глазах у Голубева монтировала интересующую ее сюжетную линию. А именно: общение с генералом Евсеевым, занятия с Лоу, вход в зону. Сопровождая процесс возгласами «Ого! и охо-хо!», девушка, видимо, была весьма довольна жирным уловом. Жесткой рукой хозяйки положения она составила видеоряд всех агрессивных мыслей-кадров, выделила «особо опасные» и тут же удалила эти файлы как с экрана компьютера. И никаких пыток, никаких допросов. Исследователи в медицинской униформе получили точные данные не только о личности каждого, но и о цели прибытия в зону. Ева даже ручки потерла от предвкушения чего-то приятного. И «приятное» не заставило себя долго ждать, она незаметно для подопытных вставила в сознание несколько новых кадров, и от этого мгновенно все успокоились. Куда-то ушла решимость всех разорвать ее за такие эксперименты, наступило состояние безразличия и апатии. При этом, видимо, был удален файл об использовании нервно-паралитического газа, потому что все трое дружно очухались, вскочили без всяких признаков отравления, и четыре вооруженных охранника повели их по бесконечным коридорам. Водили долго вверх и вниз по железным винтовым лестницам, потом по таким же, как в бункере, железным коридорам. Но после того, как поднялись на лифте на другой этаж, декорации сразу же изменились. В глаза больно ударил яркий солнечный свет, он струился из больших светлых окон, за которыми, к огромному удивлению всей команды, открывался совершенно неправдоподобный пейзаж: яркое зеленое лето, зеленые, как в тропиках, деревья, во дворе под солнцем – цветы, фонтаны. И коридор на этом этаже говорил о хорошей жизни: пол в кубиках, стены яркие, разноцветные, а на всю длину коридора качественные новенькие двери, как в дорогой гостинице. Возле одной из комнат их уже ждала Ева, поигрывая в воздухе ключами. Она еще раз переоделась, уже в другую униформу, в синий костюм с короткой юбкой, этакая стюардесса в подземных катакомбах. Ева открыла дверь своим ключом и оставила его в двери.

– С этого дня это ваша комната – 607. Надеюсь, не нужно объяснять, что после того, какие файлы мы обнаружили в вашем подсознании, не может быть и речи о том, чтобы покинуть нашу базу!

– Кто это мы? – спросил Сергей, но Ева не отреагировала.

– Обратите внимание – мы не пускаем вас в расход, не сажаем на голый пол в железные казематы, мы предоставляем вам номер класса люкс и говорим: осваивайтесь, господа, будьте как дома! – Ева хозяйской походкой прошлась к окну и приоткрыла жалюзи.

Из окон на всех ударил яркий свет все того же сказочного лета. Как только свет залил комнату, сразу же обнаружилось, что в ней уже есть один человек – на кровати спиной к ним лежал мужчина и тихо похрапывал. Филиппенко подошел к кровати и осторожно повернул мужчину, тот во сне перевернулся на спину, и все трое тихо ахнули – это был Никитенков. Он спал так глубоко, что ни крики, ни похлопывание по щекам не могли вернуть его в реальность. Филиппенко тормошил его и трепал во все стороны, но видя его полнейшую индифферентность к происходящему, снова накрыл его одеялом и плюхнулся на рядом стоящую кровать.

– Можете не стараться, – посоветовала Ева, – он проспит не меньше суток, все с вашим другом будет в порядке, – добавила она улыбнувшись и вышла из комнаты.

Рахманов рванул за ней, открыл дверь, но, увидев охрану, тут же хлопнул ею у них под носом и повернул в двери ключ.

– Я не понял, что там она сказала про файлы, про то, что нет речи покинуть базу… Она че, гонит в натуре? Какое они имеют право нас здесь задерживать, кто они вообще здесь такие?!

– Они-то, наоборот думают, кто такие мы? В себе они явно не сомневаются!

– В том-то и дело, что не думают, они точно знают! – Голубев ходил по комнате взад-вперед, не находя себе места.

Рахманов скинул ботинки и, как и был в куртке и штанах, растянулся на нежном шелковом покрывале кровати:

– Никто не сочтет меня дезертиром, если я немного посплю?

– Да, ничто человеческое нам не чуждо, даже в глубоком вражеском тылу, – поддержал друга Филиппенко.

– А все же, несмотря ни на что – мы попали куда нужно! – подскочил к Рахманову Голубев и стал тормошить засыпающего бойца. Идеи озаряли его, одна ярче другой. – Это и есть штаб невидимых! Так?

– Так!

– Ну и что, что затянулось путешествие, зато не с пустыми руками возвращаться будем! – потер руки Сергей. – Мы с собой заложников приведем!

– Вообще-то нас только что предупредили, что наше возвращение не планируется, Сергей Викторович! – вяло напомнил Филиппенко.

– А что, обязательно у них разрешения спрашивать? Что мы не спецподразделение? – очнулся Рахманов. Он всегда был готов к какой-нибудь авантюре.

– Ты, «Спец» – где твое оружие и где документы? – возразил ему друг. – Так, тише всем! Мы должны грамотно разработать операцию! Нет такого места, из которого невозможно было бежать!

Голубев уже простукивал стены и внимательно осматривал углы на предмет прослушивающих устройств.

– Ловко, очень ловко замаскировали, – бубнил он себе под нос, но ведь где-то же они их прячут. – Голубев уже продолжал исследование второй комнаты и коридора и издал короткий радостный вопль, обнаружив в этом стильном гостиничном номере небольшую ванную комнату с душем, туалетом и умывальником. Он коротко присвистнул, созывая бригаду в тихое место, и трое крепких мужчин, задевая плечами друг друга, забились одновременно в небольшую ванную комнату и, открыв на полную мощь все краны, оживленно зашептали, перебивая друг друга.