– Ты когда-нибудь видел двадцативосьмилетнюю женщину, балерину, всю свою жизнь простоявшую на пуантах, мечтающую о карьере и славе и в свои младенческие годочки совершенно свободно владеющую японским языком?

– Хуже всего, мой дорогой брат, когда у монарха наступает период исключительной подозрительности. Она, как и гордость, приходит… Да, безусловно, истории известны и не такие явления, как, например, четырнадцатилетний мальчик, говорящий на девяти языках, причем все они открылись ему после сотрясения мозга, или ослепшая после пожара девочка, умеющая читать и рисовать, обладающая безошибочным внутренним зрением. Мало вам этих примеров. Вы же не знаете, на какой почве у подозреваемой открылся этот феномен, может быть, она нанимала тайного гипнотизера и учила языки с пресловутым «25 кадром». Может быть, ей во сне или под наркозом открывались прошлые жизни, в которых она была полиглотом.

– Да, но иногда именно этими способностями владеют экселендцы! Это значит, что в любой момент дама может выкрикнуть: «Дева асио Са!»

– А смысл, проницательный вы мой: ударяя ногами мелкой дробью двадцать четыре часа в сутки, имея всемирную известность, так неэкономно себя использовать! Мне кажется, мой бдительный Берия, девушка хочет удачно выйти замуж и выходит на уровень самых престижных невест планеты. Кандидаты могут говорить на разных языках, ну не тащить же за собой в постель переводчика, может быть, есть тайны в биографии.

Моро разбросал на журнальном столике вырезки с портретами Эльвиры, в том числе и стопку первых глянцевых дорогих журналов, от которых трудно было оторвать глаз. Сверкающая улыбка примы красовалась на них: «Эльвира на сцене Большого», «Эльвира в гостях у жены президента», «Эльвира и Мэл Гибсон на Красной площади», в конце концов, самая убийственная фотография, доставившая Моро невыносимые страдания – «Эльвира и Кифер Сазерленд в Голливуде», куда уж дальше, приехали!

– Для чего, не знающему поражений, зрелому мужчине нужны сии добровольные истязания? Если она не способна оценить вас, перестаньте наконец оценивать ее!

– Ты намекаешь на то, чтобы я отступил? – Моро взглянул на Азима своим «фирменным» взглядом, так что невысокий Азим сразу сделался меньше ростом.

– Есть загадка, ответ которой мне неизвестен: «Если видишь круглую маску, не обязательно, что за ней прячется круглое лицо». Ты случайно не знаешь, кто это сказал?

– Из великих?

– Из великих, – кивнул Моро.

– Ты! – Моро в ответ замер в недоумении.

– Мне нужно узнать о ней все! Ты меня понимаешь?

Азим понимал и уже через два часа стоял в кабинете шефа с «горячим шоколадом».

Скорость была оправданной. Ради дела и любимого шефа Азим был готов на что угодно, а если надо, то и свечу подержать – имеется в виду в православном храме, хотя дух этот церковный, восковой, елейный, он как раз таки на дух и не переносил. Последняя секретная разработка Азима дала результаты самые неожиданные. Оказалось, что упомянутая дама владела также еще тремя языками.

– Только экселендка может позволить себе свободно восстанавливать в памяти все знания, языки, да еще, чего доброго, читать ваши мысли… На вашем месте, влюбленный вы мой Шекспир, я бы лучше не рисковал, – настойчиво вворачивал Азим отвертку в сердце Моро.

– Одно из двух, Аз, – либо мы оба параноики…

– …либо мы оба правы! – Азим всегда умел выходить на след, особенно на след экселендцев.

– Но согласись, это только предположения, а я бы хотел знать наверняка!

– А я бы решил вопрос быстро и с гарантией. – Он провел большим пальцем у своей шеи. – «Чик!» Есть закон, отважный вы мой, называется «Бритва Азима». Звучит так: «Не стоит приумножать опасность, лучше заранее резать по горлу все то, что дышит и является потенциально неуправляемым».

– Есть план, гораздо более интересный, чем этот…

Азим замер, он почувствовал запах тайны и понял, что наступает звездный час его карьеры.

– Я хочу провести спец-операцию, своего рода эксперимент. Мне потребуется твоя помощь и строгая конфиденциальность.

– О! Что вы, я буду молчать даже под пыткой! – Моро посмотрел на него с недоверием.

– Я думаю, что в случае чего ты сможешь увернуться от пытки…

Азим не любил чувство опасности, но очень любил чужие тайны.

– Насколько я понимаю, мне предлагают вступить в заговор с далеко идущими целями? – Придвигаясь поближе к шефу, Азим делал вид, что шутит.

– Ты правильно понимаешь. – Моро закурил сигарету и опять сощурился, наводя фокус своего лазерного взгляда в сердце Азима, у которого защемило сердце. Моро доверял Азиму только потому, что хотел хоть кому-то доверять.

– Ты помнишь ту шлоку, которую расшифровал мой брат Мати? Помнишь, что сказано в ней о ребенке?

– О каком ребенке? А как же, а как же! – Глаза Азима сузились как две щелочки, он наклонился ближе к шефу и зашептал как по писаному:

так звучит вольный стихотворный перевод.

– Ну! Вывод! – сгорал от нетерпения Моро.

– Тот, кто найдет ребенка, рожденного от экселендки и номо-тэда… – Азим тихо сполз вниз кресла, – тот сможет контролировать Тана-Са!

– Во всяком случае, мы сможем быть застрахованы от неожиданностей, которые так не любит Великий Са! – Азим затрепетал, откровенность шефа могла стоить ему головы. Либо наоборот… Азим еще не решил для себя, что лучше.

– А ты как главный придворный контрразведчик мне сейчас скажешь, известен ли тебе хоть один случай смешанного брака?

– Мне нет! Даже затрудняюсь представить, как такое возможно!

– Ну а представь, если эта девушка и вправду экселендка?

– То мы можем получить ребенка, контролируя само его появление!

От таких мыслей даже шефа номо-тэдской разведки прошиб озноб. Азим понял главное: Моро копает под Великого Са и формирует свою команду. И кто знает, чья власть окажется сильнее.

Единственное, что в этой ситуации требуется от Ази, – это проглотить язык, а точнее, просто забыть все, что он услышал от Моро. И, разумеется, он был готов на все! Ради любимого шефа! К тому же эта тайна предоставляла на него феноменальный компромат.

– Для начала нам нужно определить ее принадлежность к расе экселендцев. Есть два варианта…

– Сканирование сетчатки глаза и чтение линий руки, – завершил мысль шефа Азим.

– В постели гораздо удобнее второе, но я не умею разбирать все эти линии. И вот здесь мне потребуется твоя помощь.

– Вы имеете в виду в постели?

– Спасибо, отзывчивый ты мой! Я имею в виду до нее.

– Для такого сканирования мне достаточно лишь беглого взгляда на ладонь. А для вас доказательством может служить кодекс чести…

– Ты представляешь, что говоришь?! Я общаюсь с девушкой в интимной обстановке, уже практически слышу слова любви и вдруг решаю произнести мантру боя! Думай, Аз, думай!

– Я уже придумал! Дорогой шеф, чего не сделаешь ради вашего великого плана! – Черные глаза Азима радостно сияли.

Маленький перламутровый мобильник балерины Литвиновой трясло и подкидывало в лихом ритме мелодии Хачатуряна «Танец с саблями», которая предупреждала о внедрении бюрократической структуры на территорию искусства. Взволнованный и восторженный голос Вандикоза Мурьяновича с отдышкой задекламировал:

– Сбылась мечта идиота! Я имею в виду в первую очередь вас! Простите, вернее, в первую очередь имею в виду себя, нет, себя все-таки во вторую…

– Так что же все-таки вы имеете в виду?

– Видите ли, на ваше имя… но почему-то ко мне в кабинет, попал пакет! Вы представляете, я по неосторожности раскрыл его, и оттуда… выпали документы на ваш, на наш, долгожданный детский театр.