– В том-то и проблема, что дело во мне! – исчерпывающе объяснил Никита. – Моя мать была экселендкой, а отец – номо-тэд.

– Да, это так, и что?

– Так получается, что именно от меня должна прийти смерть к Тана, главному иерарху тэдов. Он узнал, что Лоу нашел меня и устроил погоню. Можешь представить, я тогда вообще еще ни о чем не подозревал, но мне снились разные странные сны. В тот день, когда погибла мама, мне приснился этот бой, приснилось все, что потом случилось, от того мне и стало так плохо, что меня увезли в больницу. Я уже знал, что произойдет, и изо всех сил звал мастера Лоу. Он пообещал мне, что придет в трудную минуту, что не покинет.

– И что, что было дальше?

– Лоу услышал меня и послал этот вертолет. Мы летели долго, часов пять-шесть, не меньше, потом наш вертолет приземлился где-то в открытом месте. Там нас дожидался другой вертолет, в котором меня ждал мастер Лоу. Не успел я пересесть в другую машину, как откуда ни возьмись перед нами появился еще один вертолет, но совершенно неизвестной модели, синий, светящийся, как будто из кварца. Из него вышел всего один человек в черном плаще с капюшоном и отправился прямо к нам. Как только Лоу увидел его, он сразу же дал команду вертолетчикам спрятать меня и улетать, а сам направился к человеку в плаще. Человек был худой, высокий, почему-то показался мне знакомым, хотя лицо его было прикрыто капюшоном. Как только я увидел его, то сразу почувствовал, что знаю его, где-то видел его прежде. Меня трясло так, что зубы стучали, когда я посмотрел вниз, то увидел, что вся земля внизу полыхает, оказалось, горела не только земля, огонь полыхал в небе. Пилоты сказали мне, что так они сражаются Тана и Сэн Лоу, что если произойдет землетрясение, они даже не удивятся. Представляешь, как они дрались! Лоу защищал меня, а Тана дрался за свою жизнь. Нам еле удалось проскочить огневой рубеж, и летчики, выжимая максимальную скорость, спалили весь бензин и еле-еле посадили вертолет где-то в горах. Нам пришлось оставить вертолет и идти пешком несколько суток. Они несли меня на руках, у меня начались странные конвульсии, и я совсем не мог идти. Наверное, я очень перенервничал, переживал за отца и за мать, потом еще за Лоу. Наконец нас встретил еще один отряд, и через несколько часов мы оказались здесь, на базе. Меня встретили как родного, умыли, обогрели, накормили, все развлекали меня, но все были какие-то грустные от того, что не было мастера Лоу. Его не было так долго, что стали поговаривать, что в том бою он погиб. Меня сразу определили на занятия, и я стал одним из учеников этой школы.

– Я видел занятия, тут что, бесконтактное карате преподают?

– И многое другое, только не так, как в обычной школе, совсем по-другому.

– Извини, я тебя перебил, и что было дальше?

– Я остался в школе, прошло много дней, и внезапно Лоу появился. Но я его не видел, а все стали говорить так тихо, словно случилась беда. Она и вправду случилась. Лоу вернулся, но еле живой. Он потерял много сидх, как они говорят – своей мистической силы. Он отдал все в том бою, и бой тот длился несколько суток.

– Неужели Лоу, великий Лоу, оказался такой слабак?

– Он не слабак, это Тана бессмертен, его невозможно убить в бою, в честном поединке. Ты читал в газетах про то, как Лоу одновременно проявлялся в нескольких местах?

– Что-то помню, он был и в цирке, и над Государственной Думой пролетал, и еще где-то.

– Это у них считается нормально, когда две-три экспансии человек являет одновременно. Так вот Тана, это не Тана вовсе – это его экспансия!

– И что?

– Это все равно что с тенью сражаться – сил уходит много, а толку никакого! Они рубились несколько дней. Знаешь, как маги сражаются? Это не как обычные люди, один только подумает – другой должен эту мысль перехватить. Например, один мантру произносит, при помощи которой возникает оружие из огня, а другой, перехватив эту мысль, должен тут же в ответ выпустить противоядие, например из эфира или воды. Это ж тебе не обычные люди сражаются!

– Полный вперед! – Глаза Ивана, несмотря на краткие комментарии, выражали крайнюю степень удивления. Но Никита чувствовал, как Иван удивлен.

– А то! Бились они очень долго и в воздухе, и на земле, и в небе, а когда Лоу понял, что все – умирает и так и не сможет победить Са, он сказал ему правду! Только чтобы защитить меня!

– Правду о чем?

– Правду о ребенке.

– О каком ребенке, Ник? Ребенок – это ты! – Иван почувствовал, как волоски на его теле начинают шевелиться, он знал, что услышит сейчас нечто потрясающее…

– Правду о настоящем ребенке, который действительно станет причиной его гибели.

– Ох, ничего себе! Если это не ты, то кто?

– Это сын самого Тана-Са!

– Так, в пророчестве же сказано, что Тана может погибнуть от руки ребенка, рожденного от тэда и экселендки.

– Так оно и есть, жена Тана и была экселендкой! Он даже не знал об этом, и никогда бы не узнал, если бы не эта битва! Знаешь, как страшно всем было смотреть на то, как человек, проявлявший такое могущество, лежит совершенно без сил и не может даже сам поднять стакан воды.

– А Тана?

– А ему хоть бы что, ведь силу он получает благодаря Тоу-ди, подпитывается человеческой энергией, этот Тана…

– Ты так много узнал за это время, Ник…

– Я сразу стал обучаться в этой школе! Кроме меня, здесь еще четверо детей…

– И что было дальше с Лоу?

– Когда он вернулся обессиленный, то все его ученики по одному приходили и отдавали мастеру свои силы, как доноры, кто сколько мог. И благодаря этому, он начал поправляться. Когда ему стало лучше, он сказал, что я помог ему остаться на земле, что если бы не я, он бы сто раз умер.

– Что-то я не пойму, Ник, ты его и не знаешь вовсе, что ж он так к тебе прикипел, ты что, стал для него самым главным?

– Я сначала тоже не понимал, помнишь, тогда в Москве, когда меня мама уговаривала к нему зайти, а я упирался…

– Да я уж помню!

– Так вот, когда я все-таки решился и вошел в комнату, то Лоу и его друг, седой такой дядечка, решили со мной в игру поиграть. «Сделай выбор» называется. Разложили на столе разные предметы, целую кучу и говорят: «Выбери один предмет. Тот, который больше понравится. Почувствуй сердцем и выбери свой!» Разных кулонов на столе было множество, но меня почему-то привлек один. Это был самый простой медальон, даже не золотой и без украшений. А оказалось, что я выбрал именно то, что нужно! Оказывается, они очень долго искали ребенка, который выберет именно эту вещь.

– И это что значит?

– Он искал только одного человека, которому он сможет передать свои знания. Но это должна быть душа особенная. Душа человека, близкого ему еще с прошлых жизней. И он ее нашел. Оказалось, что этот человек я, – скромно сказал Никита. – Даже тот седой мужчина, бывший Элион, подтвердил это.

– И ты во все это веришь, Ник?

– А как монахи Далай-Ламу выбирают? По тому же принципу вопросы задают, предметы показывают…

– Может, они придумывают? – Иван очень недоверчиво подбирался к этой тонкой теме.

– Нет, Ив, – это целая наука, просто ее от людей скрывают.

– Почему?

– Потому, что мало просто вспомнить что-то – нужно еще знать, как жить и как распорядиться своими знаниями.

– А ты знаешь?

– Я спрашиваю и пытаюсь понять. Самое главное, что есть у кого спросить.

– А я бы хотел обучиться этой технике бесконтактного боя! Ты видел, как они…

– Я думаю, он тебя обучит, иди к нему…

– Я к Лоу?

– Ну да, это же он послал за тобой вертолет, он попросил привезти и защитить тебя. Он знал, что тебе угрожает опасность.

– Так это он? Это он меня спас? – Иван аж присвистнул. – О боже, я и не предполагал, что все свершится таким чудесным образом!

– А кто же еще? Мастер Лоу ждет тебя у себя в комнате, заходи, он хочет поговорить!

К мастеру Лоу Иван заходил с трепетом, сам не зная почему, он чувствовал странное волнение, будто идет на встречу с кем-то очень важным и необыкновенным. И он не ошибся. Комната оказалась небольшой, метров пятнадцати, совершенно белой и абсолютно простой. Ее скорее можно было назвать молитвенной кельей: белые стены, мазанка, светлые льняные шторы на окне. На стенах какие-то маленькие восточные картины с символами и знаками. Из единственного узкого окна, прорубленного в скале, открывался изумительный вид на горы и на закат. Сам господин Лоу сидел в белой рубахе в большом соломенном кресле, покрытом вязаным пледом.