— Вот, Дэн, полюбуйся! Противозачаточное средство! Мадам Лиззи, оказывается, и тут преуспела! Пусть вернется домой, я ее на куски разорву!

— Это твоя вина, Кэйт! Целыми днями тебя не было дома. Вместо того, чтобы посвятить себя воспитанию ребенка…

Эта реплика Дэна пришлась как нельзя кстати. Кэйт необходима была разрядка. Она в упор посмотрела на бывшего мужа, и, когда заговорила, голос ее звучал спокойно и ровно:

— И ты, Дэнни Барроуз, смеешь указывать мне, как я должна была воспитывать дочь?! Смеешь говорить мне что-то о моем ребенке? — Она ткнула себя пальцем в грудь. — Да-да, именно о моем ребенке, Дэн. Ты не имеешь к Лиззи никакого отношения! Это тебя никогда не было дома, даже Лиззи не могла тебя удержать! Мы вырастили ее вдвоем с моей матерью. И я совершенно не виновата в том, что, став взрослой, она пала так низко! Совершенно не виновата!

Но в душе Кэйт знала, что в случившемся будет вей жизнь винить только себя!

Она вытащила из шкафа одежду дочери, тщательно обыскала карманы.

— Глядя на тебя, можно подумать, что ты производишь обыск в доме какого-нибудь преступника! — с упреком проговорил Дэн. — Ты даже не потрудилась выслушать ее! — Он повернулся и вышел.

Кэйт последовала за ним и крикнула вдогонку:

— Ты такой же, как она! Собирай свое барахло и выметайся отсюда. Хватит с меня иждивенцев. К несчастью, она — твоя копия, Дэн. Потаскуха в образе ангела.

Услышав, как хлопнула парадная дверь, Кэйт вернулась в комнату дочери. Обои с изображением мишек из Пэддингтона, казалось, давно смеются над ней. На полке над кроватью стояли игрушки Лиззи. Кэйт взяла куклу-замарашку и прижала к груди, коснувшись лицом холодной пластиковой головы.

О Лиззи, Лиззи! Когда же это все началось?! Как она могла не заметить, что происходит с ее малышкой?!

Слизнув соленые слезы с губ, Кэйт вытащила салфетку из стоявшей рядом с кроватью шкатулки и громко высморкалась.

Затем она посадила куклу на колени и оттянула ей ноги, державшиеся на резинке. Кэйт знала, где обычно прячут наркотики, недаром она была профессионалом!

Патрик сам открыл дверь и радостно улыбнулся:

— Привет, дорогая! Входи.

Патрик проводил Кэйт в гостиную и нахмурился: она выглядела такой несчастной! Он усадил ее на диван, налил ей бренди.

— Что случилось, Кэйт? Ты выглядишь просто ужасно. Неприятности по службе?

Она глотнула бренди.

— Нет, Патрик. Служба тут ни при чем!

И она выложила ему все как есть. Патрик ушам своим не верил. А когда она кончила, сказал с тяжелым вздохом:

— Ты, конечно, извини, но твоей Лиззи надо бы всыпать хорошенько!

— Это ты извини, что я обременяю тебя своими заботами. Но я просто не знала, к кому бежать.

Патрик сжал ее руку.

— Послушай, Кэйт! Ты всегда можешь рассчитывать на меня. Поняла? — Он сказал это вполне искренне. Сейчас, убитая горем, она казалась ему особенно близкой со своими чувствами и заботами. Со своими страданиями. На какой-то момент Келли даже забыл, что Кэйт служит в полиции.

Кэйт взъерошила свои длинные волосы и, всхлипывая, сказала:

— Знаешь, что меня совсем доконало? Ее враждебность ко мне там, в камере!

— Ей стыдно, Кэйт, поэтому она и вела себя так с тобой!

— Да, Патрик, я понимаю, она ведь накачалась наркотиками! Совсем одурела! Ее нашли в грязном притоне, в компании известных наркоманов. Привел ее туда некий Джой, фамилии не помню. На него уже есть досье длиной с мою руку, а ему всего восемнадцать! Я долго утешала себя мыслью о том, что, возможно, ее притащили туда и насильно накачали наркотиками. Ну, ты знаешь, как это бывает! Но после разговора с ее лучшей подругой поняла, что она — малолетняя шлюха, и все!

Патрик хлопнул ее по колену.

— Постой-постой, Кэйт, послушай меня! Ведь речь идет о твоей дочери! Пусть бы моя Мэнди трахалась с кем угодно и где угодно, только была бы жива! Уж слишком ты строга к дочери, ей ведь всего шестнадцать! Вспомни себя в этом возрасте. Неужели ты была такой паинькой? У подростков сейчас масса соблазнов. Наркотики — просто неотъемлемая часть их жизни. Вот они и таскаются по тусовкам! Наше поколение, молодежь шестидесятых — начала семидесятых, тоже баловалось наркотиками, но у него было стремление изменить мир. Вспомни, ведь и в то время случались всякие истории, связанные с наркотой. Тебе необходимо найти общий язык с Лиззи! Вернуть ее к нормальной жизни!

Кэйт смотрела на него и думала: пожалуй, он прав. Но она не в силах простить Лиззи. Целых полтора года девчонка лгала, притворялась, а Кэйт ничего не знала и радовалась, что у нее такая хорошая, такая чистая девочка. Сталкиваясь чуть ли не каждый день с самыми низменными человеческими пороками, невольно ощущаешь счастье при мысли, что у тебя нормальный ребенок, что он не поддается дурному влиянию. И вдруг на тебе! Дочь — наркоманка! Это все равно как если бы тебе сообщили, что твоя родная сестра — убийца! Просто в голове не укладывается! Видеть свою дочь в камере, накачанную наркотиками! Да это больше, чем удар ножом в сердце.

Келли видел, как поминутно меняется Кэйт в лице и буквально читал ее мысли.

— Я упустила Лиззи. Прозевала ее, как это ни ужасно. Ведь можно было найти другую работу, где не пропадают целыми сутками, а возвращаются домой сразу после пяти. Но никакая работа не привлекала меня так, как работа в полиции. Тебе, разумеется, в это трудно поверить!

Патрик пожал плечами:

— Послушай, Кэйти, что касается работы в полиции, то это твое личное дело. Однако, признаться, до встречи с тобой я не очень-то жаловал полицейских. Но это в прошлом, а теперь я на все сто процентов законопослушный гражданин.

— Знаешь, Пэт, наши с тобой отношения по сути то же, что наркотики Лиззи. Нам не следовало бы делать то, что мы делаем.

Патрик посмотрел в глаза Кэйт и мягко сказал:

— Позволь тебе возразить! Наркотики отравляют людей, а я никогда не причинил вреда ни одной женщине! Если наши отношения хоть как-то тебя шокируют, то лучше распрощаться, пока они на зашли слишком далеко!

Теперь Кэйт посмотрела Патрику в глаза. Его решимость в высшей степени благородна, но как женщина, она не могла не возмутиться его готовностью вот так сразу со всем покончить!

— Не скрою, Кэйт, мне будет тяжело без тебя, ты очень поддержала меня в моем горе. Я как-то уже привык во всем на тебя полагаться. Я бы даже рискнул признаться тебе в любви. В твоих словах, однако, есть доля здравого смысла. Я же в свое оправдание могу сказать лишь одно: что мне нечего скрывать от тебя.

— Это сейчас. А потом?

Он улыбнулся:

— Кто знает, что будет потом?!

Кэйт отвернулась и стала смотреть на старинные с позолотой бронзовые часы над камином. Только они своим тиканьем нарушали воцарившуюся в гостиной тишину. Столько событий произошло за последние несколько месяцев! С прошлой жизнью покончено. Кдк и с ее прежним отношением к Лиззи. После всего случившегося дочери нужна твердая рука. С доверием, на котором строились прежде семейные отношения, тоже покончено. Ее Лиззи, милая, добрая Лиззи, предстала теперь в совсем ином свете. И это пугало Кэйт. Она не знала собственной дочери! А тот, другой, к кому ее постоянно тянуло, но с кем не следовало связываться при ее взглядах на жизнь из-за его репутации, на поверку оказался прекрасным человеком. И отзываться о нем дурно мог лишь тот, кто не знал его, как она!

— Мне не хотелось бы с тобой расставаться, Кэйт! — произнес он тихо и нежно.

— И мне тоже, Пэт!

Она вообще не верила, что при всем желании сможет расстаться с ним!

— А когда твоя дочь вернется домой?

— Завтра. Я, конечно, могла бы взять ее и сегодня, воспользовавшись своим положением, но боюсь, что не выдержу и обойдусь с ней слишком жестоко.

— И все-таки почему ты пришла ко мне? — спросил он шепотом, едва слышно.

— Наверное, потому, что доверяю тебе.

Он улыбнулся и поднял ее на ноги.

— Пошли!