— М-да, запашок прямо как от «Сенсимелль»! — И она сделала вторую затяжку, задержав дым.

При каждом вдохе и выдохе грудь ее слегка колыхалась, приковывая к себе взгляды парней.

— Так хотелось курнуть, едва дотерпела. А где Анджела с Марианной?

— Попозже подъедут. Хотят добыть в Грэйсе еще какого-нибудь курева.

Глаза у Лиззи сверкнули:

— Ух ты, здорово! Побалдеем! Времени до фига. Мне велено вернуться домой в половине второго.

Все расхохотались, только Джоани слегка улыбнулась. Ей было как-то не по себе в этой новой компании. Парни развязные, наглые. Но Лиззи, видимо, нравятся. А уж она им — и говорить нечего. Однако Джоани по старой привычке везде таскалась за Лиззи.

Не прошло и часа, как Лиззи уже стояла в садике на заднем дворе с восемнадцатилетним Джоем Мизоном. Прижав ее к стене, он залез ей под юбку, если вообще можно было назвать юбкой узкую полоску ткани, обхватывающую ее в талии, и стал возиться с колготками.

— Не здесь! — скомандовала Лиззи.

Джой смерил ее взглядом и ухмыльнулся:

— Тебе, Лиззи, надо бы кое-чему подучиться!

Она заморгала глазами и быстро стянула юбку. После марихуаны и водки ей было море по колено.

— Говорят, твоя мать — легавая. Это правда?

Лиззи хихикнула:

— Называй ее так, если нравится. А вообще-то она — детектив-инспектор.

— Да ну? Вот это класс!

— И с ней все о’кей!

— Что бы она, интересно, сказала, узнай, как мы тут развлекаемся?

— Разъярилась бы, как тигрица!

Оба рассмеялись. Джой снова поцеловал ее. Нежнее, чем в первый раз.

— Уж если заговорили о тигрицах, то как насчет того, чтобы продолжить наш разговор в спальне? — Даже голос парня, тихий и хрипловатый, нравился Лиззи, и она совсем потеряла голову. Ну и красавчик! В жизни такого не видела.

— Что ж, это ты здорово придумал!

— Тогда пошли! — Он потащил ее за руку через кухню, где буквально яблоку негде было упасть, потом вверх по лестнице, переступая через тела расположившихся прямо на ступеньках.

Оказавшись в спальне, Лиззи очень скоро поняла, чтоимел в виду Джой, говоря о развлечениях нынешнего вечера.

А Джой убедился в том, что дочка легавой — вовсе не «целка», как он думал раньше.

Канун Нового года

— Ты уверен, что с тобой все будет в порядке, а, Джордж? — без конца спрашивала Илэйн, моля в глубине души Бога о том, чтобы муж не пошел на вечеринку. Последние несколько дней Джордж болел, а его и здорового выносить сущая пытка.

— Поезжай без меня, дорогая, передай всем мои поздравления и наилучшие пожелания. Право же, я сегодня не в форме и охотно побуду дома.

— Пожалуй, ты прав, — вздохнула она с облегчением. — Но ты уверен?

Джордж слабо улыбнулся:

— Поезжай-поезжай, погуляй на славу! У меня тут интересная книга, термос с супом и мои таблетки.

Она поцеловала его в щеку.

— Ладно, тогда — до встречи. Я, может быть, поздно вернусь. — Она хихикнула.

Джордж кивнул. В своем новом платье изумрудно-зеленого цвета, с блестками и огромными фальшивыми плечами Илэйн напомнила Джорджу не то рождественскую елку, не то американского футболиста.

— Ты выглядишь просто чудесно, Илэйн, — сказал он. — На танцах будешь нарасхват.

— Ой, Джордж, старый ты мой дурачок! — снова захихикала Илэйн, совсем как школьница перед первым свиданием. Она даже уронила сумку и, пыхтя, принялась ее поднимать. Джордж поморщился: нет, не американского футболиста, а японского борца сумо. О Господи! Даже в своем свободном наряде она безобразна.

За окном посигналило такси, и Илэйн опрометью кинулась из комнаты, оставляя за собой шлейф духов «Эстэ Лаудэр» и аромат пудры.

— Ну пока, Джордж!

Она загромыхала по лестнице вниз, и наконец, к великому своему удовольствию, он услышал, как с громким стуком захлопнулась парадная дверь.

Слава Богу, ушла!

Теперь он один!

Аллилуйя!!!

Затаив дыхание, Джордж ждал, когда такси завернет за угол, и в тот же момент соскочил с кровати.

— Но послушайте, мистер Келли, ведь сегодня канун Нового года. И у нас в это время всегда полным-полно игроков. А она — славная малышка…

Келли уставился тяжелым взглядом в лицо сидевшей перед ним женщины. Вайолет Мэппинг заправляла массажным салоном вот уже пять лет. Вайолет Мэппинг была человеком надежным и непреклонным, каких Келли немало повидал на своем веку, хотя имела она и свои слабости: дикое упрямство и любовь к девочкам. Но эта девица, пока не подтвердит свою квалификацию, в его салоне работать не будет.

— Послушай, Вай, достань девчонке сертификат, и пусть себе трудится. Хоть до скончания века. А так — ни за что!

— Ой, мистер Келли, так ведь мы с вами знаем, что этот клочок бумаги — чистая липа!

— Мне, Вайолет, безразлично, что ты там знаешь. Она должна прослушать курс массажа и получить сертификат, иначе и разговаривать не о чем.

Лицо Келли приняло жесткое выражение, и Вайолет решила отступить. Все знали о гибели Мэнди, только об этом и говорили, так что хозяина сейчас лучше не раздражать.

— Раз вы настаиваете, мистер Келли… — со вздохом произнесла она.

— Ты славная девочка, Вай, и понимаешь, что я дело говорю. Да, вот о чем я хотел тебя попросить: если к тебе заявятся какие-нибудь типы, ну, знаешь, малость чокнутые, записывай фамилии и адреса — всех до единого. А списки передашь мне.

Вайолет хрипло расхохоталась:

— Да все эти чокнутые — самые обыкновенные трахальщики, за этим и приходят сюда!

Келли раздраженно мотнул головой:

— Ты же понимаешь, что я имею в виду: если кому-либо из них потребуется что-нибудь этакое заморское или кто-то вдруг проявит агрессивность. Я должен о таком знать. О’кей? Ведь ты, Вай, любого «щипача» переплюнешь, если надо притырить бумажник. Только на этот раз, Вайолет, «щипанешь» и положишь обратно, comprenez? [17]

Она прищурила свои голубые холодные глаза.

— Я, мистер Келли, пора бы вам знать, давным-давно завязала с этим!

Несколько секунд они пристально смотрели друг другу в глаза.

— Итак, Вай, позаботься о том, чтобы бумажник вновь оказался в кармане, не то придется черт-те сколько платить! Ну а теперь можешь идти в приемную. Да, кстати, сколько лет той маленькой птичке в черном, а?

От уголков рта Вайолет поползли жесткие складки, и она пожала своими костлявыми плечами:

— Понятия не имею.

Патрик Келли встал.

— Значит, понятия не имеешь? Что ж, я дал бы ей не больше пятнадцати. Так вот, избавляйся от нее! Я, мать твою… не за то тебе плачу, чтобы ты мне весь бардак развалила! Не то придется мне самому взяться за это распроклятое место!

— Ладно-ладно, нечего сжимать кулаки! Я сама разберусь. О’кей?

— Договорились.

— Пэт, я так вам сочувствую, право, от всего сердца! Мы все тут переживаем за вас! — Голос ее смягчился. Уже много лет она работала у Патрика Келли и без конца с ним сражалась. Патрик Келли был боссом что надо. Справедливый, хотя и строгий. Все знали, что, кроме Мэнди, у него ничего не было в жизни.

Он опустил глаза.

— Спасибо, Вай!

— Ну ладно, не падайте духом! А я, пожалуй, пойду к своей маленькой подружке и сообщу ей плохую новость! — Голос Вайолет снова стал громким и агрессивным.

— Давай, Вай, давай! А как только она получит сертификат, пусть возвращается и работает сколько влезет.

— Да достану я ей этот вонючий сертификат — пусть не совсем настоящий, от Винни Марченелло.

— Доставай, какой хочешь, дорогая, но без сертификата она работать не будет. Надеюсь, ты меня поняла?

— Поняла, поняла! — Она перешла на визг и выскочила из кабинета.

Келли с большой неохотой снова взялся за бухгалтерские книги, но никак не мог сосредоточиться. Наконец он поднялся и пошел в зал массажного заведения. Вдоль стен здесь тянулись обитые плюшем кресла с подлокотниками. На них сидели девушки и молодые женщины всевозможных оттенков кожи, разных вероисповеданий и какой угодно наружности. Когда Патрик проходил мимо, они, не вставая, вытягивались в струнку.