— Защитить? От кого?

— От того или тех, кто взорвал ваш автомобиль с этим бедным мальчишкой.

— И кто же меня будет защищать? «Кистоунские копы», как весь город зовет нашу полицию? Те самые герои, не постеснявшиеся вытащить — в самом буквальном смысле! — хрупкую женщину, слишком замешкавшуюся возле тротуара в аэропорту, из машины и швырнуть ее на асфальт? Они не могут обеспечить безопасность даже на улицах, где прохожие то и дело попадают под пули. Конечно, находиться под защитой атлантской полиции, может быть, и забавно, но опасности это не убавит, если не прибавит. Нет, детектив, спасибо вам от всей души, но — нет, нет и еще раз нет. Если бы мне предложили инспектора Клузо [13], я, может быть, еще и подумал бы. Ну, а сверх того мне нечего вам сказать. Я больше ничего не знаю.

Детектив поднялся и уставил палец в грудь Лэнга.

— Подумайте-ка, мистер Рейлли. В прошлом году вам удалось выкрутиться. Нынче — не удастся. Может, если мы с вами съездим в город, память у вас прочистится?

Лэнг улыбнулся.

— Сомневаюсь, детектив. И еще больше сомневаюсь, что вам будет приятно объясняться с федеральным судьей, почему вы арестовали меня без малейших на то оснований.

Морз без возражений позволил проводить себя к выходу.

Когда он ушел, Герт и Лэнг уставились на закрывшуюся дверь.

— Если не «Пегас», — сказала Герт, — то кто?

Лэнг щелкнул засовом.

— Вероятнее всего предположить, что те же самые люди, нанявшие тех двоих громил в Севилье.

— Но КТО они?

— Хороший вопрос. Посмотрим, что известно гейдельбергскому человеку [14].

Вопроса о том, стоит ли помогать в поисках убийц Дона Хаффа или нет, больше не было. Участие в расследовании больше не было услугой дочери старого друга. Дело стало по-настоящему личным. Кто-то попытался разложить Лэнга на атомы, и вряд ли следовало надеяться, что он (или они) успокоится после неудачной попытки. Дважды за ночь Рейлли просыпался, вылезал из кровати и проверял на входной двери сложные замки, которые должны были преградить путь даже опытному грабителю. Но если кто-то попытается к нему забраться, думал он, вряд ли это будет обычный уголовник. Пожалуй, впервые в жизни Лэнг вынул «ЗИГ-Зауэр» из ящика и положил его на столик возле кровати.

Сидя за столом у себя в кабинете, Лэнг разбирался в груде писем, пытаясь выстроить их в порядке хоть какой-то очередности. Приклеенные к ним розовые стикеры напоминали о необходимости с кем-то связаться, но совершенно путали всю работу. Загудел динамик, и Сара из приемной сообщила:

— Звонит Герт по первой линии.

Лэнг повернулся вместе с креслом, и перед глазами через стеклянную стену развернулся прекрасный вид на центр Атланты.

— Слушаю, мэм.

— Я дозвонилась до Франца Блюхера.

Сперва Лэнг растерялся, но тут же вспомнил, о ком идет речь.

— Отлично. Ну и чем он может нам помочь?

Последовала секундная пауза, пока Герт соображала, как лучше изложить свои новости.

— Он не стал разговаривать со мной. Я сказала, что звоню по просьбе друга Дональда Хаффа, и он бросил трубку. Я набрала номер еще раз, и он потребовал, чтобы я никогда больше ему не звонила.

Лэнг поднялся и рассеянно уставился на пешеходов, похожих с такой высоты на муравьев.

— Что же ты ему такое сказала, что он?..

— Ничего. Только то, что ты сам только что слышал.

— Значит, нам известно только то, что он не хочет нам помогать.

— Нет, — возразила Герт, — мы еще знаем, кто он такой. Я пробила его по Гуглу.

Лэнг усмехнулся.

— Да ты что?! Или, может быть, по «расширенному Гуглу»?

«Расширенный Гугл». Он появился уже после того, как Рейлли оказался жертвой «мирных инициатив» и вышел в отставку, покинув сообщество разведчиков. Лэнгу было известно о новых возможностях по сбору фактов, открывшихся перед Управлением. Подчас случайная или намеренная утечка информации о каком-нибудь из ведущих актеров мировой сцены вызывала такой рев в связи с нарушением неприкосновенности личной жизни, что тот же самый «анонимный источник» поспешно перекладывал свое открытие на плечи «веб-сайтов» и поисковых систем, доступных самой широкой публике. Не добавляя, правда, что добраться до этой информации широкая публика сможет, если дополнительно выложит еще с миллиард долларов за компьютерную систему, возможности которой столь велики, что просто не поддаются точному измерению. Примерно так же, как расстояние до края вселенной, если измерять его в милях. Сведения, которые порождали скандалы, вызывавшие наибольший шум, как правило, добывались в ходе проводимого в глобальном масштабе прослушивания связи. Управление обладало возможностью слушать все некабельные электронные передачи, какие только велись в мире. Телефонные, компьютерные — любые. Что же до «расширенного Гугла», то единственным ограничением для него являлось только количество трудовых ресурсов, позволяющих перевести, прочитать и проиндексировать информацию. Лэнг нисколько не сомневался в том, что Герт знала, как ввести пароль, позволяющий перешерстить самую большую базу данных персональной информации из всех, какие только существуют на земле. И, возможно, во всей галактике.

— Обошлось без этого, — ответила Герт. — Он университетский профессор, опубликовавший много статей и монографий.

Ученый, не желающий говорить… Оксюморон какой-то.

— И в какой же области он работает?

— Изучает войну, Вторую мировую.

Вполне логично — ведь и Дон писал о ней.

— Что еще ты знаешь?

— Он на пенсии. Его отец был журналистом, умер в Берлине в 1945 году.

— И это все, что нашлось в Гугле?

— Ну, почти все.

Какая-то мысль крутилась на самом краю сознания Лэнга, словно мотылек вокруг горящей лампочки.

— Джейкоб с ним знаком, — сказала Герт. — Профессор беседовал с ним, когда собирал материал для книги об Освенциме, где погибли родители Джейкоба.

Ну да, конечно. Умудрившийся выжить во время Холокоста Джейкоб Аннулевиц.

Джейкоб переехал в Израиль, поступил на работу в «Моссад» [15], в этом качестве переехал в Англию и получил британское гражданство. Выйдя в отставку, он непонятно почему решил остаться в дождливой и туманной Британии, а не вернуться под благодатное солнце Восточного Средиземноморья. Если уж говорить откровенно, он выбрал себе вторую профессию — лондонского адвоката-барристера, служившую прикрытием для первой и главной. Пока Лэнг работал в Управлении, их с Джейкобом дороги часто пересекались. После этих встреч осталось не только профессиональное уважение, но и настоящая мужская дружба. Год назад Джейкоб, вместе с Герт, оказал Лэнгу неоценимую помощь в борьбе против «Пегаса».

— Ты звонила Джейкобу? — спросил Лэнг, почувствовавший укол ревности оттого, что Герт, минуя его, общалась со старым другом.

— Я говорила с его женой, Рейчел…

— Которая наверняка взяла с тебя обещание, что когда мы попадем в Лондон, то придем к ним обедать.

— Да. А откуда ты знаешь? — не сумев скрыть удивления, спросила Герт.

Кулинарные способности Рейчел давно уже получили легендарную известность во всем разведывательном сообществе. Многие сходились на том, что можно было бы с помощью одной лишь угрозы накормить приготовленными ею блюдами развязывать языки самым упорным пленникам — жаль, что Женевские конвенции не позволяют такой жестокости. В последний раз, пообедав у них в гостях, Лэнг получил несварение желудка, доставившее ему жестокие мучения.

— Научен догадываться. А Джейкоб что-нибудь сказал тебе?

— Рейчел подтвердила, что Джейкоб знаком с Блюхером. Не сказать чтобы близко, но все же. Джейкоб сам позвонит и выяснит, согласится ли Блюхер встретиться с нами.