— Если ты имеешь в виду, к какому решению я склоняюсь в отношении пробного показа, — сказала она, откинувшись, — я все еще думаю. А понедельник я отработаю.

После работы Линн поехала в клуб «Брум». В ее дипломате лежали пять таблеток тиленола с кодеином, завернутые в гигиеническую салфетку.

Она занималась уже минуту и двадцать три секунды, когда появилась Бернадин.

— Как поживаешь? Удачно съездила?

Линн испытала сильное искушение рассказать всю правду. Хоть немного облегчить свои страдания. Бернадин умела вовремя предложить поддержку и понимание, именно тогда, когда Линн нуждалась в этом. А сейчас это ей было крайне необходимо.

Но она не могла, смело удержав профессиональную оборону перед Деннисом, вывалить все свои страхи на его жену. Поэтому она ответила:

— Это долгая история. Почему бы тебе не рассказать, как тыживешь?

— У меня все в порядке.

Но это было не так, и каждый мог заметить натянутую улыбку и скованные движения. Даже Линн.

— Как тебе Деннис? — спросила Бернадин.

— Не слишком хорошо. Но эта простуда иногда просто убивает.

— Я имею в виду его настроение. В последнее время он очень изменился.

— У него много проблем. «И одну из них добавляю ему я», — виновато подумала Линн.

— Возможно, я превращаюсь в нервноприпадочную жену, но, сама знаешь, он путешествует, и он все больше времени проводит на работе, а когда возвращается домой, он мечется, как дракон в клетке… — Она на секунду замолчала. — Деннис не мог завести другую женщину?

Линн повернулась к Бернадин, выпустила из рук перила, а потом снова поймала их.

— Ты это серьезно?

— Да, серьезно.

Линн думала о том, как ответить. Деннис был человеком, которого она меньше всего могла заподозрить в измене. Кроме того, у него бы просто не хватило на это времени.

Она решила сказать просто то, что думала.

— Вы с Деннисом очень близки. У таких пар иногда возникают периоды, когда они на некоторое время как бы отходят друг от друга.

«А теперь послушай мое личноемнение, — подумала она. — как калека будет учить здорового».

— Я думаю, что он в таком тяжелом положении, что, возможно, срывается на тех, кто есть под рукой. Я не верю,что тут замешана женщина. Ради Бога, Бернадин, говоря между нами, каждую секунду своего дня он проводит либо с тобой, либо со мной.

Линн закончила первую серию выжиманий, и Элизабет забрала у нее штангу. Она села, чтобы отдохнуть, и увидела входящего в зал Майка Делано, который держал в руках конверт.

— В офисе сказали, что вы здесь. Я принес копии статистических данных, которые вам нужны для записи. Мне не хотелось оставлять их в том послеураганном нагромождении, которое вы называете своим рабочим столом.

Элизабет протянула ей штангу:

— Не останавливайтесь слишком надолго.

Немного смущаясь, Линн легла обратно и продолжила выполнение своих упражнений. Она чувствовала критический взгляд Майка.

— Для нее это слишком легкий вес, — заметил Майк.

— Это… сделано специально, — сказала Линн между жимами.

— Максимальный вес, который я ей даю, — это спиральная штанга с пятифунтовиками, — сказала Элизабет, добавляя на каждый конец штанги по кольцу весом в пять фунтов.

Майк осмотрел зал, подошел и взял прямую штангу.

— Эта весит сорок пять. Вы ее выжмите с легкостью.

— Я не хочу иметь сильно развитую мускулатуру.

Элизабет отреагировала:

— Женщинам требуются многочисленные повторения выжиманий при более легкой нагрузке. Эти тяжелые штанги предназначены для наращивания силы, а не для поддержания тонуса и костной массы. Я не использую их, и мои клиенты тоже.

— Она могла бы использовать их для обратных жимов.

— Обратные жимы дают слишком большую нагрузку на локти.

— Это не так, если вы…

—  Майк, — остановила его Линн.

Позже, разминая ее, Элизабет заметила:

— Опять множество узлов на спине.

Линн закрыла глаза:

— У меня тяжелый период.

— Никаких улучшений?

— Нет. Все становится только хуже.

— Бернадин спрашивала меня о том мужчине. Я не знала, что могу ей сказать — что вы хотите, чтобы знал ваш шеф. Поэтому я предпочла переменить тему.

— Спасибо.

— Наклоните плечо влево. Мне кажется, что это ваш приятель является причиной вашего напряжения. Он показался мне любителем поспорить.

— Он действительно любит спорить. Но он не мой приятель.

— Я могла ошибиться, — согласилась Элизабет. — Но я рада этому. При всем том, что вы рассказали, мне кажется, что проблем с мужчинами у вас уже более чем достаточно.

— Это несомненно. По вашим словам можно подумать, что вы прекрасно разбираетесь в том, о чем говорите.

Руки Элизабет замерли на плечах Линн.

— Я… это…

Линн ждала, когда она продолжит, но ничего не услышав, сказала:

— Извините. Иногда слова слетают с моего языка сами по себе. Вы не обязаны отвечать.

— Это просто… слишком длинная история.

Руки Элизабет вернулись к работе.

— А сейчас у вас есть кто-нибудь получше?

Элизабет улыбнулась:

— Я работаю над этим.

Линн вытянула руки перед собой, и Элизабет начала работу с бицепсами.

— Я хорошо разбираюсь в том, что говорю о себе.

— Вы?

— Это одна из причин, по которой я увлеклась Грегом, человеком, который сейчас делает меня такой несчастной, — сказала Линн. — Он был так нежен и заботлив, когда я познакомилась с ним. Казалось, что он так отличается от тех свиней, с которыми я обычно расставалась. Как мало я знала…

Линн закрыла глаза и прислушалась к плеску водопада. Она представила, что лежит посреди зеленого оазиса и холодные капли падают ей на лицо.

Она чувствовала, как расслабляется ее спина. Она наслаждалась временным покоем, создаваемым приглушенным светом, тихими звуками леса и руками, которые снимали напряжение с ее мышц.

Это было именно то, в чем она так нуждалась.

Некоторое время Линн сидела в сауне, а когда жара спала, она нажала на термостат с мощным, закрепленным на стене шлангом, чтобы добавить пара еще на несколько минут. Она подумала о том, что ее внутренний эмоциональный термостат стал остро реагирующим, но не повышающим общий уровень, а снижающим его при каждом новом ударе, получаемом от Грега.

Одеваясь, она достала из дипломата свою косметичку. Она посмотрела на завернутые в салфетку таблетки, потрогала их, но ни одной не взяла. Она увидела пачку калифорнийских фотографий, которую Майк отдал ей несколько дней назад, и достала их, чтобы получше рассмотреть.

За время их трехдневного марафона прогулка по пляжу была единственным неприятным моментом.

Она просмотрела фотографии. В черном купальнике она выглядела тощей и дряблой.

Но Майк был прав: взгляды, направленные на нее, говорили обратное.

Она тщательно обыскала глазами каждый снимок в поисках другой женщины или собаки, или киоска с мороженым, которые могли быть предметом этого внимания. Но ничего такого не было.

Линн была в четырех кварталах от своего дома и ждала зеленого сигнала светофора, когда дверца «Лексуса» со стороны пассажирского места открылась и на сидение прыгнул Грег.

Ее рот открылся в немом изумлении. Кровь застучала в висках.

Она рефлекторно схватилась за ручку дверцы, но Грег оказался проворнее. Он нажал кнопку блокировки двери.

Линн нажала звуковой сигнал.

Грег рассмеялся:

— Не беспокойся. Никто не обратит никакого внимания. Как поживаешь?

Довольный смех, загар, очаровательная улыбка… словно мертвец, который предстает перед тобой живым, а через минуту начнет разлагаться у тебя на глазах.

Линн задрожала всем телом, но неожиданно она почувствовала прилив сверхъестественной храбрости, которая всегда приходила ей на помощь во время шоу, когда казалось, что через несколько секунд разразится катастрофа.