Когда Деннис ушел, Кара сказала:

— Я не хочу, чтобы мы потеряли для себя пробный показ. Мы должны добиться его любой ценой.

— Я тоже так считаю. Но я лучше потеряю его из-за того, что мыбудем просить переноса сроков, чем из-за того, что его уничтожит Грег. — Линн попыталась улыбнуться, но губы не слушались. — Ну, не смешно ли это? Обычно я сама лишала себя благоприятной возможности что-либо сделать. Теперь я этого не делаю — это делает Грег! Так какая разница? Результат один: возможность исчезает!

До Сочельника осталось десять дней; тогда он зажжет огни на своей рождественской пальме.

Этот год принес ему много радости.

Все шло по четкому плану.

Еще никогда он не встречал этот праздник в таком состоянии. Это сулило великое множество восхитительных утонченных удовольствий.

Как то, которое он только что приготовил.

Несколько минут Грег сидел, не сводя глаз с телефона, ставшего главным инструментом, при помощи которого он сотворил для Линн это угощение на праздник.

С виду, это дело казалось технически сложным, но ему потребовалась не какая-нибудь технология, а просто несколько звонков по телефону.

Инженеру, занимающемуся спутниковой связью, который устанавливал ограничительные системы с той легкостью, с какой люди включают свои посудомоечные машины.

В первый раз увидев фотографию Линн, он понял, что она станет для него чем-то особенным.

Большой снимок в «Телевизионном вещании»,на котором она была сфотографирована по пояс. В руках она держала приз, который получило ее шоу. Триумф светился в ее глазах, в той гордой позе, которую она приняла перед камерой.

Он уже проделал почти половину своего пути наверх в телевизионной башне, попивая кофе и листая журнал, когда увидел этот снимок.

Грег любил пить кофе подобным образом; так он мог быть уверен, что его не побеспокоят. Даже легендарные индейцы не чувствовали себя на высоте так легко, как он. Это было одной из причин, что позволяла ему так много получать внизу.

И только что он нашел еще одну причину радоваться тому, что он не забросил чтение профессиональной литературы.

Позже это чувство снова возникало у него, когда он читал об успешном развитии ее контактов с синдикатом. Здесь он мог получить любую необходимую ему информацию, которую не нужно было паже обдумывать — она была готова к использованию.

Итак, это была Линн, которая улыбалась ему со страницы журнала. Он никогда не выбирал их по фотографиям, но эта женщина…

На снимке он мог хорошо рассмотреть ее тело, чтобы понять, что скрывается под скромной блузкой. Узкие плечи, немного костлявые, удлиненная диафрагма. Приличного размеры груди. Маленькие девственные соски.

И это сияние, эта гордость, эта сила…

Какие изменения он мог в это внести!

И все это было уже почти его.

Этим экземпляром он должен был обладать.

Тот подарок, который он организовал для нее только что, был настоящим сюрпризом, потому что было трудно предсказать, когда он настигнет ее. Однако время веселья наступит довольно скоро.

И после этого Линн получит свой подарок на Рождество.

В субботу девятнадцатого декабря Линн больше уже не могла откладывать свой рождественский поход по магазинам. Они, несомненно, будут напоминать зверинец, как это всегда и бывает в последний уик-энд перед Рождеством; у нее оставался вариант вместе с другими любителями откладывать дела со дня на день, дождаться Сочельника, но это казалось ей еще более удручающим.

Она рано встала и провела час в клубе «Брум». Там была Анджела, которая все время наблюдала за ней, кудахтала, как курица и давала советы. В конце концов Линн спряталась от нее в сауне, где две женщины ее возраста обсуждали, как отпраздновать вместе Новый год, чтобы лишний раз не отпрашиваться с работы для приготовления праздничного стола.

Линн попыталась вспомнить, когда в последний раз она могла позволить себе роскошь отнести подобный вопрос к разряду серьезных проблем.

Из клуба она поехала в Квинси-маркет. Она не была там с того самого дня, когда они приходили туда с Грегом. Татуировка почти полностью исчезла с ноги. Она могла разглядеть только небольшой след от нее. Но, как только она вошла внутрь, прежние ощущения нахлынули на нее: покалывание длинной иглы, блаженство прошедшей ночи.

Она прошла мимо магазина спортивных товаров и вспомнила, что до сих пор не купила то средство защиты, которое настоятельно советовал купить Майк — для душевного покоя. Она держала список подарков в руке; она собиралась приступить к его выполнению немедленно и не останавливаться до тех пор, пока он не закончится. Но такое отклонение от плана было обоснованным.

Она купила баллончик со слезоточивым газом у крупного бородатого мужчины, который улыбался ей, пока отсчитывал сдачу с ее двадцати долларов.

— Надеюсь, он вам никогда не понадобится, — сказал он.

— Я тоже.

Выйдя на улицу, она посмотрела на список. Она подошла к плану и мысленно разработала свой маршрут. Возможно, ей удастся выполнить задуманное за три-четыре часа.

Она направилась к магазину «Крабтри и Эвелин». Анджеле нравилась их косметика с запахом лавра; одним из подарков, которые Линн планировала купить для нее, был набор с этим запахом, включавший в себя шампунь, освежитель воздуха для комнат, саше и мыло. Там же она могла купить что-нибудь и для Кары. Потом она пойдет в «Эдди Бауэр» за подарками для Бубу и Денниса.

Квинси-маркет был заполнен людьми, но везде чувствовалось приближение праздника. Звучали рождественские гимны; слава Богу, не слишком громко. Все люди улыбались.

В «Крабтри и Эвелин» было не протолкнуться. Маленький магазин; вежливые, но спешащие продавцы; длинные очереди.

Рассмотреть товары было очень сложно; ей пришлось отказаться от идеи купить здесь что-нибудь для Кары. Она сможет сделать это в другом магазине побольше.

Но уже через двадцать минут она наполнила большую бледно-зеленую корзину различными товарами, включая связку вешалок для дамского белья, которые вовсе не собиралась покупать; а еще через двадцать подошла ее очередь к кассе. Она протянула кредитную карточку «Виза».

Кассирша вставила ее в аппарат, нажала несколько клавиш, остановилась и зашептала что-то другой кассирше. Она повернулась к Линн и протянула ей руку, в которой лежали две половинки ее карты.

Линн переключила свое внимание с витрины с подсвечниками на кассира.

— Что вы…

— Мы получили сообщение об аннулировании карты. Это означает, что «Виза» поручает нам уничтожить ее.

— Этого не может быть!

— Я пробовала ее три раза.

— Это очень странно. Наверно, у вас какие-нибудь неполадки в системе. — Линн взяла половинки и протянула кассиру карточку «Америкэн экспресс».

И снова кассир вернула ей две половинки.

— Мадам, вы не хотите расплатиться наличными? Я не могу принять у вас чек без обеспечения.

— Повторите, сколько я должна заплатить.

Объяснение происходящего начало формироваться в ее мозгу, словно шум приближающегося поезда, и она почувствовала нарастающий внутри холод.

— Шестьдесят два восемьдесят, — сказала кассир.

— У меня нет такого количества наличных денег.

Судорожно соображая, что делать, и борясь с растущим в ней ужасом, она подумала, что может вернуть газовый баллончик, чтобы добавить эти деньги к тем, которые она должна заплатить за корзину.

Но на самом деле это ничего не решало.

И главным для нее было не выкупить эту корзину, а понять, что происходит.

Поэтому она достала еще две свои карты, «Мастеркард» и «Оптима», и сказала кассиру: «Попробуйте эти».

Люди, стоящие за ней в очереди, начали терять терпение. Она могла слышать вздохи и стоны. Кто-то обратился к ней:

— Они получают за это вознаграждение. Кредитная компания платит кассирам деньги.

Кто-то другой сказал: