— Ну что ж, ребята, — улыбнулся Гарри. — У нас есть то, чего не было в те давние времена. Старый добрый телефон Эдисона и Белла! Как я им благодарен! К нам, затерянным во времени и пространстве, придет на помощь какой-нибудь парень с яхтой… этот ваш приятель, девушки, поднимется по реке… или, может быть, спустится по течению и подберет нас. Ради Бога, — смеялся он, — вот это будет классный финал! Публике понравится! В завершение фильма всех спасают на лодке. Из ряда вон, правда? Или нет — так вот обычно и случается в нашем маленьком старом Сассексе!

Но пока он заливался смехом, думаю, я поняла то, что все уже знали. Ибо Николас до сих пор набирал номер. Мы на кухне замерли. Когда Гарри замолк, никто не проронил ни слова. Перед лицом угрожавшей нам беды любая фраза была бы банальной и несущественной. Я смотрела, как сквозняк колыхал язычки свечей, по потолку и стенам плясали причудливые тени, и к ним тянулись от фитилей темные дымки; я слушала тихое мягкое шипение маленькой керосиновой лампы.

Кроме ударов ветра о стены дома и громовых раскатов, не доносилось никаких других звуков, если не считать поскрипывания стропил, неумолчного треска телефонного диска и пару раз издалека прозвучавшего испуганного ржания Леди Джейн.

Снова возник Николас Пембертон. Он тщательно прикрыл за собой дверь и лишь затем обратился к нам подчеркнуто спокойно:

— Конечно, этого и следовало ожидать. Электропровода оборваны, и, скорее всего, телефонную связь постигла та же участь. Одно из неудобств жизни в сельской местности. — Он помолчал, прежде чем добавить обыденным деловым тоном: — Похоже, от внешнего мира помощи нам не дождаться.

Нет, все же выход был. Именно поэтому я отвела глаза от Николаса Пембертона. Я опасалась, что если он встретит мой взгляд, то поймет, что у меня на уме. Не знаю, почему я этого боялась, разве что слышала, что люди, которых любишь, часто наделены способностью читать твои мысли, а я не хотела, чтобы он догадался о моей идее и разрушил ее.

Причина ее возникновения в немалой мере объяснялась той неожиданной слепящей вспышкой, которая поразила дубы. Но думаю, на самом деле ее можно было объяснить совпадением реплики Гарри, что в те давние времена не было телефонов, и моих размышлений об отчаянной скачке мисс Миранды навстречу своему любимому. Заржала Леди Джейн. Вошел Николас и объявил, что от внешнего мира помощи нам не дождаться. Так оно и появилось — единственно возможное решение.

— Я всего лишь на минуту, — взялась я за ручку двери. — Леди Джейн волнуется. Она боится шторма. — Это было не совсем правдой. В действительности она боялась всего лишь грома. А встречный ветер и дождь приводили ее в восторг. — Хочу убедиться, что с ней все в порядке.

Похоже, никто не заметил моего ухода. Или точнее, сей факт был отмечен, но все были заняты совсем другими проблемами. Когда я закрывала за собой дверь, мужчины обсуждали возможность сколотить плот и прикидывали, как разжечь костер, чтобы подать сигнал тревоги.

На лестнице было темно, и стоял какой-то странный сырой и зловещий запах речной воды, который проникал даже сквозь эти толстые, некогда надежные стены. Их поверхность была сырой на ощупь. Ступеньки лестницы скрипели и стонали. Окна дребезжали, словно в них кто-то ломился. Сам дом подрагивал и содрогался, как древний парусник, застигнутый ураганом. Разряды молний, пусть и не такие мощные, полыхали за большим лестничным окном, освещая серое водное пространство, волны которого плескали лишь в броске камня от дома.

Меня колотило и от страха, и от холода. Несколько секунд я стояла на нижней ступеньке, мучась опасениями, в которых смешались и суеверия, и достоверные факты. Мне совершенно искренне хотелось, чтобы мои фантазии воплотились в жизнь и грубо остановили меня.

Не знаю, сколько времени я не могла сдвинуться с места, сотрясаемая трусливой дрожью. Скорее всего, несколько секунд. Затем я услышала, как в холле ожили дедушкины часы; их неумолчный звон дал понять, что близится опасное время, когда прилив достигнет высшей точки. Их гулкие удары падали в пустоту один за одним, как капли воды.

Я решительно миновала лестницу, ощупью проложила путь по знакомому коридору, то и дело спотыкаясь о наваленные ящики с кинооборудованием, и, наконец, коснувшись теплой зеленой байки на двери, распахнула ее.

Я на ощупь знала каждую плиту двора, но этой ночью они были холодными, сырыми, и от них, казалось, тоже шли запахи речной воды, как на Тропе мисс Миранды. С трудом заставив себя сделать первый шаг, я пустилась бегом, разбрызгивая лужи дождевой воды и пригибаясь под порывами ветра, который обрушился на меня, стоило открыть тяжелую дубовую дверь.

Наконец я добралась до конюшни.

Мы так и, не провели в нее электрическое освещение, поэтому на крючке у двери всегда висел массивный фонарь. Снимая его, я надеялась, что батарейки не сели.

Со вздохом облегчения я увидела, как на двери конюшни заплясал мощный луч света. Когда я подняла щеколду, меня встретило тихое ржание Леди Джейн.

Как только я толчком распахнула двери, она ткнулась носом мне в руки. Я почувствовала ее трогательно доверчивую, теплую и шелковистую морду.

— А теперь слушай меня, — шепнула я, накидывая уздечку ей на голову. — Тебе предстоит важная задача.

Хотя я не принадлежу к тем людям, которые разговаривают с животными человеческим языком, не сомневаюсь, что Леди Джейн неподдельно удивилась, когда я заправила ей в рот удила. Но безропотно взяла их, не закусив.

В конюшне звуки шторма слышались отчетливее и вызывали, куда большую тревогу. Мне казалось, что из-за стен доносится рев реки, которая прокладывала себе новое, столь опасное русло.

— Знаю, что такая ночь не для скачек, — бессвязно бормотала я. — Но это очень важно. — Она всхрапнула, раздув ноздри, пока я возилась с упряжью, и, почувствовав на руках ее теплое дыхание, я, как ни странно, приободрилась, видя, что Леди Джейн слушается меня.

— Сахара у меня нету, — объяснила я ей, когда она ткнулась носом мне в карман. — Но обещаю, что Робби вывалит его тебе целую кучу. — Я должна была уточнить: «если мы до него доберемся», но вместо этого сказала: — Когдамы до него доберемся. — Затем из дальнего угла конюшни я притащила седло.

В знак протеста Леди Джейн заплясала на месте, когда я торопливо забросила седло ей на спину, и удивленно повернула голову. Мне показалось, что она вздрогнула, когда я затягивала подпругу и прянула ушами, прислушиваясь к звукам снаружи.

— Вот так. — Я выпрямилась и пригладила волосы. — Предстоит нелегкая работа. Но нам придется с ней справиться. — Я натянула поводья, и она тут же послушно двинулась за мной. Не упираясь и не возмущаясь. Словно мы собрались на обыкновенную прогулку. Преодолевая сопротивление старого ржавого засова на двери, я кинула поводья ей на шею.

— А теперь Леди Джейн, — перекрикивая шум ветра, я говорила с ней не столько для того, чтобы успокоить ее, сколько чтобы привести в порядок сумятицу собственных мыслей, — первым делом придется пуститься вплавь. Мы-то оба знаем, что тебе это под силу. Помнишь, как ты плавала по реке? Затем — к «Высоким полянам». Ты готова. Леди Джейн?

Мне хочется думать, что она всхрапнула в знак согласия, когда, наконец я распахнула дверь. Но скорее всего, я ошибаюсь. Кроме того, ее начала сотрясать крупная дрожь, когда, наконец мы вышли в штормовую ночь.

И все небо от края до края, и весь окружающий мир, казалось, превратились в серое бушующее водное пространство. Конюшенный двор был залит темными лужами, которые вскипали пузырями. Ветер швырял в лицо потоки воды, струи которых били по щекам, стучались в окна и грохотали в водосточных трубах. И что хуже всего, при вспышках молний было видно, что прямо перед нами простирается кипящая водная гладь.

— Идем, Леди Джейн, — велела я, заставив ее сделать первые несколько шагов. Лошадь переступила порог конюшни, и я вывела ее во двор. Я видела, что она вздрагивала при каждой вспышке, рассекавшей небо у нас над головами.