В субботу вечером я нарядилась в свои любимые джинсы (они все еще сходились у меня на животе), шелковый жакет цвета слоновой кости, надела новые легкие кожаные туфли и великолепные турмалиновые серьги.

— Как я выгляжу? — кокетливо обратилась я к Итону.

Он мельком взглянул на меня и коротко бросил:

— Мило.

— Заметно, что я беременна? — допытывалась я, семеня вслед за ним по коридору. — Или жакет хотя бы отчасти это скрывает?

Он снова взглянул на меня внимательнее.

— Не знаю. Мне известно, что ты беременна, поэтому я замечаю. А что, ты пытаешься это скрыть?

— Естественно, — сказала я. — Не хочу распугать всех мужчин еще до того, как они узнают меня получше.

Итон закатил глаза и отправился на угол — ловить такси. Я присоединилась к нему, притворившись, будто не заметила этой гримасы, и сделала ему комплимент:

— Мне нравятся твои джинсы.

— Благодарю. Они совсем старые.

Я кивнула и сказала:

— Ты знаешь, что все мужчины делятся на две группы?

— Какие же? — удивился он.

— Те, кто носит хорошие джинсы, и те, кто носит плохие. И дело вовсе не в фирме или новизне. Вся суть в том, как они сидят, как выглядят, насколько они чистые, ну и все такое. А ты, приятель, просто джинсовый король! — Я подняла большой палец.

Итон засмеялся и сделал вид, что с облегчением вытирает пот.

— А я-то переживал…

Я улыбнулась, ткнула его кулачком в бедро и весело спросила:

— Ну, так куда мы едем?

— В ресторан «Адмирал Кодрингтон». Это в Челси. Я, было заволновалась, услышав столь серьезное название, но, когда мы туда вошли, была приятно удивлена. Ничуть не похоже на противный паб, где любит бывать Итон. Тут было полно хорошо одетых людей, и я сразу же заметила двух потенциальных кавалеров — один курил, опираясь на стойку, а второй что-то ему рассказывал. Второму я улыбнулась. Парень подмигнул мне, не прерывая разговора, а курильщик обернулся, чтобы посмотреть, кому это его друг подмигивает, увидел меня и поднял брови в знак одобрения. Ему я тоже улыбнулась. Пусть у всех британцев будут равные шансы!

— Кто-нибудь из них и есть твой друг Мартин? — спросила я, указывая на эту славную пару.

— Нет, — сказал Итон, искоса взглянув на них. — Мои друзья, слава Богу, уже совершеннолетние.

— Эти парни не малолетки, — возразила я, но, когда посмотрела на них повнимательнее, поняла, что обоим скорее всего чуть за двадцать. Это одна из проблем, с которыми сталкиваешься, когда взрослеешь. Ты по-разному оцениваешь собственный возраст и возраст других людей. Себя я по-прежнему чувствовала примерно на двадцать четыре года.

— В таком случае, где же Мартин и Фиби? — спросила я.

— Наверное, уже за столиком, — сказал Итон, взглянув на часы. — Мы припозднились.

Итон ненавидит опаздывать и теперь, скорее всего злится, что я слишком долго собиралась. Пока мы шли через зал, я вспомнила один случай в десятом классе: вскоре после того, как Итон получил водительские права, он, чтобы отпраздновать это событие — пригласил Рейчел, Аннелизу и меня в кино. Как и сегодня, я чересчур долго наряжалась, так что всю дорогу до кинотеатра Итон непрерывно ворчал: «Господи, Дарси! Я очень надеюсь, что нам повезет и еще не все билеты распроданы, иначе придется смотреть какой-нибудь дурацкий детский фильм». В конце концов мне надоело слушать, как он меня оскорбляет, и я велела ему немедленно остановить машину и высадить меня, совершенно не подумав о том, что мы едем по Огден-авеню, где очень узкая обочина. Рейчел и Аннелиза, которые сидели позади, попытались все уладить, но мы с Итоном оба слишком разозлились. Когда наша перепалка достигла апогея, Итон рванул на красный свет и чуть не врезался в трейлер. За рулем сидела аккуратная и довольно миловидная дама средних лет, что, впрочем, не помешало ей одной рукой нажать на клаксон, а другой сделать неприличный жест. Потом коп заставил Итона выйти из машины и вручил ему первый в жизни предупредительный талон. Несмотря на всю эту историю, мы все-таки умудрились приехать в кино вовремя, но он весь вечер не мог успокоиться и говорил, что «я в очередной раз проявила свою дурацкую натуру».

Я вспомнила этот случай с ностальгией, и тут Итон заметил Мартина и Фиби.

— Вот они, — указал он на своих лондонских друзей. Сердце у меня упало, когда я их увидела, потому что, честно говоря, я сужу по внешности, а эти двое меня совершенно не впечатлили. Мартин — тощий и лысоватый, с огромным кадыком, в тусклом вельветовом пиджаке с кожаными латками на локтях и в джинсах с отворотами (а следовательно, тест на «джинсового короля» он в моих глазах завалил). Фиби — краснощекая женщина-гренадер с огромными ручищами и прической, как у Джулии Робертс в «Красотке» (в той части фильма, где героиня промышляет на панели).

На моем лице, должно быть, отразилось недовольство, потому что Итон пренебрежительно фыркнул, покачал головой и двинулся впереди меня к своим неотесанным друзьям. Я пошла за ним, лучезарно улыбаясь и решив извлечь из этой встречи максимум удовольствия. Может быть, у кого-нибудь из этой парочки есть славный неженатый брат.

— Мартин, Фиби! Это Дарси, — представил меня Итон, когда мы приблизились к столику.

— Очень рад. — Мартин слегка привстал, чтобы пожать мне руку.

Я, стараясь не смотреть на его огромный кадык, скромно улыбнулась и голосом пай-девочки, перенятым у Клэр, сказала:

— Взаимно.

На лице Фиби застыла усмешка, так что я тут же — и очень сильно — ее невзлюбила.

— Дарси… Мы о тебе наслышаны, — сказала она с сарказмом и каким-то неприятным намеком.

Мозг у меня заработал. Что рассказал им обо мне Итон, если Фиби так противно улыбается? Что я беременна и одинока? Нет. По этому поводу никто не станет ухмыляться, особенно здоровенная рыжая тетка, которая, чтобы продолжить свой род, может надеяться разве, что на клинику по искусственному оплодотворению. Что я нахальная нахлебница? Нет. Я еще не прожила в Англии достаточно долго для того, чтобы приобрести этот статус. И, кроме того, я по-прежнему очень обеспечена. Что я нью-йоркская пустышка? Возможно, но я вовсе не стыжусь своей красивой одежды и внешнего лоска.

Потом до меня дошло — Фиби ухмылялась потому, что знала о Дексе и Рейчел. Итон, должно быть, рассказал им эту историю. Пока я распиналась по поводу своей замечательной жизни в Лондоне, Фиби скалилась, как гиена, и я окончательно убедилась, что ее забавляет мое положение. Забавляет тот факт, что моя бывшая лучшая подруга переспала с моим бывшим женихом.

— Чему вы улыбаетесь? Или я что-то пропустила? — не выдержала я, оглядывая собравшихся.

Мартин пробормотал, что ровно ничего. Итон пожал плечами — он казался встревоженным и смотрел виновато. Фиби скрыла улыбку, поднеся к губам кружку пива с целой шапкой пены — подходящий напиток для такой гориллы. У меня по крайней мере, руки и ноги не похожи на сосиски. Я хотя бы красива, и у меня нет двойного подбородка. Она что, не видит, что и в подметки мне не годится? Наблюдая за тем, как Фиби хохочет над собственными дурацкими шутками и заказывает кружку за кружкой, запивая свиные котлеты с луковым соусом, я поражалась тому, сколько в ней самоуверенности. Чтобы продемонстрировать Итону свое недовольство, я по большей части молчала.

Пока мы дожидались счета, Фиби окончательно рассеяла мои сомнения, повернувшись ко мне и выложив:

— Между прочим, несколько месяцев назад я видела твою подружку Рейчел. Она такая прелесть!

Я резко втянула воздух и выдержала ее взгляд, пытаясь сохранить спокойствие.

— А-а, так ты встречалась с Рейчел? Как мило! А Итон не говорил мне.

Я взглянула на него — он вздрогнул, скрестил руки на груди и уставился на ближайший столик.

— Нуда, — сказал Итон. — Мартин и Фиби виделись с Рейчел, когда она приезжала ко мне…

Мое сердце отчаянно забилось, негодованию моему не было предела; я чувствовала, как лицо у меня кривится и подергивается, и делала отчаянные усилия, чтобы не заплакать. Как Итон посмел привести меня к этим людям после того, как познакомил их с Рейчел, и даже не предупредить об этом? И что хуже всего, судя по поведению Фиби, во время визита в Лондон у Рейчел уже были какие-то мысли по поводу Декса, и она поделилась ими с Итоном и его друзьями. До нынешнего вечера я могла поклясться, что Рейчел не особенно откровенничала с Итоном, по крайней мере, не рассказала ему главного. Я была уверена в этом, поскольку однажды в детстве Рейчел сказала мне, что не поверяет никаких каверзных деталей даже своему дневнику. Вдруг произойдет какой-нибудь несчастный случай и она безвременно умрет? Ну, например, уронит включенный фен в ванну или подавится хот-догом. Ей просто невыносима мысль о том, что родители прочтут в ее дневнике какую-нибудь запись, которая даст им повод думать о ней плохо. «Но ведь ты будешь мертвая», — помнится, сказала я. «Вот именно, — ответила она. — А значит, я уже ничего не смогу сделать, чтобы исправить это впечатление».