Она ткнула пальцем в один из снимков.

— Сколько ему здесь лет?

— Три, — ответил Том, думая о том же. — Я не помню, чтобы он вел себя по-другому. Кельвин словно родился без способности привязываться к людям. Я часто подозревал, что у него какая-то форма аутизма, но всегда находилось что-то, что не вписывалось в общую картину. Он был отличным студентом, прекрасным учителем. Но дома, в личной жизни, чего-то всегда не доставало. Селена клянется, что у него не было депрессии, но откуда ей было знать, если он все держал в себе?

— Записку еще не нашли?

— Нет. Кельвин вовремя оплатил счета, некоторые даже наперед. Может, это знак того, что он собирался умереть? — Том пожал плечами. — Я до сих пор получаю почту на его абонентские ящики. Вероятно, это продлится еще некоторое время. — Он посмотрел на Дебору. — Я разговаривал с окружным прокурором.

— Правда?

— Сказал ему, что не согласен с Селеной. Он не отступил, но я хотел, чтобы он услышал и противоположное мнение.

Дебора была благодарна. Благодарна за то, что Том поговорил с прокурором до этого визита. Это придавало его поступку больший вес. Здесь, сейчас они были друзьями.

У нее появилось дикое желание рассказать все о Грейс и об аварии, о Грейс и о Грэге, о том, что она посчитала нужным сделать. Ей необходимо было услышать мнение Тома, возможно, его совет.

Но это было не более разумным, чем прыгнуть к нему в постель. Еще многое должно было решиться, и кое в чем они оставались противниками.

Словно читая ее мысли, Том спросил:

— Ты голодна? Уже поздно, а я еще не обедал. Хочешь, пойдем на площадь?

Дебора не часто ела красное мясо, но гамбургер, который она заказала, показался ей самым вкусным.

— Это фантастика, — сказала она, подбирая капли кетчупа остатками булочки.

— Это лишь одно из достоинств нашего городка.

— Ты давно здесь живешь?

— Десять лет. — Том откинулся на спинку стула. — Селена говорит, что Кельвин переехал сюда, чтобы быть поближе ко мне. Было бы хорошо, если бы он сказал мне, что живет в Лейланде.

— Может, ему достаточно было знать, что ты недалеко.

— Возможно. Как бы там ни было, несколько лет я снимал здесь квартиру. Мне так тут понравилось, что я не задумываясь купил этот дом. Если ты училась в Кембридже, то понимаешь, что я имею в виду.

Дебора понимала.

— Хотя моих друзей здесь уже нет, — улыбнулась она. — Их место заняли твои.

С полдюжины людей поздоровались с Томом с тех пор, как они пришли на площадь.

Он пожал плечами.

— Каждое утро я пью здесь кофе. Несколько раз в неделю покупаю газеты. Ужинаю в местных ресторанах. Даже несмотря на то что студенты приезжают и уезжают, некоторые знакомые лица остаются. Понемногу знакомишься с людьми. А еще я езжу на велосипеде. В Кембридже есть группа велосипедистов. Мы встречаемся почти каждые выходные.

— Похоже, ты доволен жизнью.

Он грустно улыбнулся.

— Доволен тем, что есть.

— Что ты имеешь в виду?

— У меня нет семьи.

Дебора понимала, что Том говорит не о родителях или о брате. Она вспомнила, как спрашивала его, почему у него нет собственной семьи. В этот раз она не смогла задать этот вопрос. Но теперь они были друзьями.

— У тебя нет жены и детей из-за собственного опыта?

— Нет. Просто не сложилось. — Словно спохватившись, Том обеспокоенно сказал: — Скорее всего ты права. И еще по некоторым причинам. Нервозность. Страх, что я не справлюсь.

— Ты не такой, как твои родители.

— Разве я могу быть в этом уверен?

Когда Дебора не ответила, Том жестом пригласил ее подняться.

— Пойдем прогуляемся.

Они направились к реке. Небо потемнело. Вдалеке слышались тихие раскаты грома. Если бы Дебора была одна, она уже искала бы укрытие. Но с Томом было спокойно. Они медленно прогуливались, время от времени останавливаясь, чтобы понаблюдать за чайками на воде.

Наконец Дебора остановилась и посмотрела на него.

— Я не знала твоих родителей, Том. Не знала твоего брата. Но ты же находишь общий язык с людьми. Разве это не значит, что ты отличаешься от своих родных?

— Возможно. Но есть вероятность, что я такой же.

— Не такая уж большая, если семья — действительно то, чего ты хочешь. — Она почувствовала, как упала первая капля дождя. — Я не знаю, что бы делала без своих детей. Это не значит, что они просто занимают мое время. Они приносят мне удовлетворение. Конечно, не всем нужно удовлетворение такого рода. — Упала еще одна капля. — Может, тебе оно не нужно.

— Кто знает? Думаю ли я сейчас об этом только потому, что Кельвин умер?

— Ты думал об этом раньше?

— Не так, как сейчас. — Том вытянул ладонь. — Дождь.

Они отошли довольно далеко. Деборе стало неуютно.

— Нам лучше вернуться назад.

— Сейчас, когда разговор вошел в нужное русло? — спросил Том со снисходительной улыбкой.

Она решила, что он хочет ее разозлить. И неожиданно почувствовала раздражение.

— Ненавижу дождь. Почему он всегда все портит?

Том шагал рядом с ней.

— Что портит?

— Чистые машины… новые туфли… прическу.

— Это ласковый дождик.

— И все равно мы промокнем.

В его глазах появилось любопытство.

— Это плохо?

— Неприятные воспоминания.

— Тогда тебе нужны новые, — сказал Том и, взяв ее за руку, заставил остановиться.

— Мне кажется… нам следует… идти, — пролепетала Дебора.

С самодовольным видом он покачал головой.

Дождь усилился.

— Том, — запротестовала она и дернула его за руку. Она начинала промокать.

— Это всего лишь дождь.

— Но я не люблю дождь, — сказала Дебора, рассмеявшись, и высвободилась.

Том поймал ее, на этот раз обняв сзади.

— А вот и нет. Ты его любишь.

— Я промокла, — предупредила она. Ее волосы стали тяжелыми, а вязаный свитер покрылся пятнами.

— И как ощущения?

— Мокро.

Она попыталась разжать его объятия, но безрезультатно.

— Подумай, — убеждал Том все так же терпеливо. — Разве тебе холодно?

Теперь его лицо тоже было мокрым.

— Нет. Не холодно. Только мокро.

— Разве капли больно бьют тебя?

Дебора подумала, что это не больнее, чем принимать душ. Даже приятнее. Он был прав, это был ласковый дождик.

— О чем ты думаешь? — спросил Том.

«О маме», — хотелось сказать ей, а если не это, то — «О твоем брате». Любой вариант был безопаснее мысли о самом Томе и о его объятиях.

— О своих волосах, — грустно сказала Дебора. — Они и сухие непослушные. А когда намокнут, становятся просто неуправляемыми.

— Подними лицо, — мягко посоветовал Том.

Она послушалась, закрыв глаза, когда капли упали на веки.

— Теперь дыши, медленно и глубоко. Просто почувствуй это, Дебора.

Она опять сделала то, что он сказал. Она дышала медленно и глубоко, медленно и глубоко, уже промокнув насквозь, но не обращая на это внимания. Даже когда его объятия ослабли, Дебора продолжала стоять, подняв лицо к небу.

Наконец она опустила голову и только тогда заметила, что Том отступил. Дебора быстро оглянулась. Он стоял на расстоянии вытянутой руки, такой же промокший, как и она. Темные волосы прилипли ко лбу, а рубашка к телу. Несмотря на это Том выглядел привлекательно.

— Как ощущения? — спросил он.

Ей хотелось сказать: «Я мокрая», но это говорило бы ее самолюбие. Еще подходило слово «Я свободная». Тем не менее она выбрала третий вариант, потому что он был самым неожиданным:

— Я чистая.

Ответ, конечно, был глупым, но это не помешало Деборе повторять эти слова про себя по пути домой под тем же нежным дождиком. Она не понимала, почему думает об очищении, если теперь ей придется хранить еще один секрет. Грейс чуть не потеряла сознание, едва увидев Тома, а уж если она узнает о его дружбе с Деборой… Не говоря уже о том, что его невестка подала на нее в суд.

Неудачный момент? Кошмарный момент.

Но Дебора все равно чувствовала себя очищенной, и это было очень важно. Дождь ничего не портил. Люди делали это сами.