— А вы начальник полиции. Это тоже немало.

— Если бы были живы мои родители, они сказали бы, что это совсем не то. — Он поднял глаза. — Не знаю, почему я начал этот разговор. Думаю, для меня это до сих пор больная тема. Вы-то как кремень, даже сейчас, после аварии. Я беспокоюсь о Грейс, она еще ребенок. И возможно не такая сильная, как вы.

— Думаю, что эта неделя была для нее слишком насыщенной.

— Надеюсь, Грейс не будет прятаться от своих друзей.

Дебора была настроена оптимистично:

— Ей просто нужно побыть одной.

— Гм. Поклонница Грейс Келли не должна так себя вести.

— Не поняла.

— Ну помните, Грейс Келли?

— Конечно, — ответила Дебора, ощутив легкое беспокойство. — Каждая девочка мечтает быть такой, как она. Мне едва исполнилось тринадцать, когда она умерла.

— Помните, как она умерла?

— Она была за рулем, когда машина съехала с дороги и врезалась в насыпь.

— Угу. У ее дочери после этого был сложный период. Знаете, ведь с Грейс Келли в машине никого не было. Я всегда думал, что, возможно, именно ее дочь вела машину, но это скрыли.

— Но у принцессы Грейс был инсульт, — возразила Дебора.

— Ну, это неважно, — сказал Джон. — Вашей Грейс повезло, у нее есть вы. — Он почесал затылок. — Послушайте, мне действительно жаль, что так получилось с Хуберами. Мне, видимо, следовало просто сразу туда поехать и сказать, от кого поступил звонок. Неприятно осознавать, что из-за меня вы лишились двух пациентов. Если я могу чем-то помочь…

— Можете, — произнесла Дебора. Она подумала о том, что рассказал ей Том о своем брате. Ей, наверное, следовало сообщить об этом Джону, но она чувствовала — хотя, может, это и глупо, — что не могла злоупотреблять доверием Тома. — Поторопитесь с отчетом об аварии, Джон. Вы мой должник.

Когда Дебора подъехала к дому, автомобиля Майкла там не было. Это обрадовало ее по двум причинам. Во-первых, ей искренне хотелось верить, что он завтракает в кафе. А во-вторых, она была рада, что сможет не видеться с ним еще некоторое время.

Она припарковалась дальше по улице и пошла к дому, неся сумку с лекарствами, кофе и нетронутую глазированную булочку. На небольшой парковке стояли три машины, принадлежавшие секретарше, медсестре и какой-то ранней пациентке, заразившейся от своих детей простудой.

Поставив диагноз «бронхит» и прописав необходимые лекарства, Дебора попрощалась с пациенткой и вышла в холл. Отец так и не приехал.

В его кабинете все лежало на своем месте, но вещей было очень много. Все полки были уставлены книгами — отголосок тех дней, когда журналы еще не выходили в электронном виде. И хотя Майкл жить не мог без своего компьютера, стоящего на письменном столе, избавляться от книг не желал. Так же, как и от подарков юных пациентов, преподнесенных ему за все эти годы — коллекция открыток-«валентинок» на стене, пополнявшаяся каждый год, многочисленные ракушки, камешки и примитивные поделки из лозы и глины. Все они хранили воспоминания. Несмотря на диктаторские замашки, у Майкла было мягкое сердце.

— Собираешься искать бутылку в ящике стола? — спросил отец у нее за спиной. Он бросил стопку журналов на стол и включил свет.

— Нет, — ответила Дебора. — Я бы никогда этого не сделала.

— Почему?

— Потому что это твой стол.

Он спокойно посмотрел на нее.

— Но ты об этом думала.

— На самом деле я думала о тебе и о маме, — сказала Дебора. Да, у нее была идея проверить стол, хотя смелости на это не хватило бы. — Я бы хотела, чтобы мой брак был таким же, как у вас.

— Ты полагала, что так и есть. Я считал, что ты спешишь. Господи, он был хиппи, но ты говорила, что именно это и делает его особенным.

— Так и было.

— Спорный вопрос, судя по поступкам, которые он совершил с тех пор. Но тогда ты твердила, что Грэг единственный и неповторимый и что если ты будешь ждать до окончания колледжа, он уйдет.

— Он и ушел, — заметила Дебора.

— Он ушел два года назад.

Она грустно улыбнулась.

— Он ушел задолго до этого.

— Брак был неудачным с самого начала? — удивился Майкл.

— Нет. Просто не таким, как ваш. Я считаю, это из-за того, что мы оба хотели сделать карьеру.

— По твоим словам, Грэга устраивало то, что ты работаешь врачом.

— Я думала, что устраивает. Права женщин и все такое… Он казался таким современным, идеальным сочетанием вольнодумца и реалиста. На работе Грэг был непревзойденным. Он привносил нестандартные решения в традиционные сферы. Я считала, что он замечательный. — Дебора помолчала. — Я думала, он обожает меня так же, как ты обожал маму.

— Возможно, тогда так и было.

— Возможно, я в нем ошиблась.

— Возможно, ты была слишком молода, чтобы о нем судить.

— О, папа, вовсе нет, — возразила она. — Я была в том же возрасте, что и ты, когда женился.

— В мое время все было по-другому. Моих друзей отправляли во Вьетнам, и некоторые из них не возвращались домой. У нас не было такой роскоши, как время.

Но Дебора покачала головой.

— Многие дети сейчас женятся совсем юными.

— Теперь это зависит от социально-экономических факторов.

— Тем не менее они это делают, и их браки не всегда распадаются. Тогда в чем же наша проблема?

— Эй, не нужно меня в это впутывать.

— Я знаю. Твой брак был идеальным.

Майкл покраснел. Он начинал злиться.

— Если ты собираешься рассказать мне о том, чего я не знал о своей жене…

— Нет, я не об этом. Я говорю серьезно. Твой брак был идеален. — Дебора сделала ударение на слове «был». — Я не могу вспомнить ни одного случая, когда вы с мамой поссорились. Я думала, что все браки такие. Возможно, я ожидала слишком многого. Возможно, я видела в Грэге то, чего в нем просто не было.

Майкл сел за стол и включил компьютер.

— Если ты что-то и нафантазировала, то виновата в этом сама. Я никогда не говорил тебе, чего ожидать.

— Нет. Но дети видят своих родителей, и эти отношения становятся для них эталоном.

Он потянулся за своими очками.

— Не похоже, что твоя сестра видела то же самое.

— Нет, видела. Джил знала, что было у вас с мамой. Как ты думаешь, почему она так и не нашла подходящего парня?

Не отрывая глаз от экрана, Майкл проворчал:

— Потому что слишком обидчивая.

— Не обидчивая. Переборчивая. Она хотела кого-то такого же сильного, как ты.

Он взглянул на Дебору.

— Не льсти мне.

Она вдруг потеряла терпение.

— Я не льщу. Дело в восприятии — восприятии и ожиданиях. Я видела определенную модель и воспринимала некоторые вещи как само собой разумеющееся. Ясно, что этого делать не следовало. Но мы говорили о Джил. Проблема в том, что родительские ожидания давят на ребенка.

— Джил не ребенок.

— Ребенок. Она твой ребенок. И всегда им будет.

Майкл посмотрел на нее поверх очков.

— Разве нам не нужно принимать пациентов?

— Она не может делать все так же, как ты. Но это не значит, что то, что она делает — плохо. Кондитерская — сказочное место, и Джил прекрасно справляется.

— Хорошо.

— Разве ты не рад за нее? Чего же еще желать для своих детей, если не уверенности в том, что они счастливы?

— Многого. Защищенности. Роста. Большего успеха, чем достигли мы.

Дебора вспомнила, что говорил Джон.

— Это может оказаться невозможным. И что тогда? Это будет означать, что они неудачники?

Отец выпрямился.

— Это ты мне скажи. Ты хочешь, чтобы твой сын играл в бейсбол, но он плохо видит. Неужели он действительно получает удовольствие от этих игр?

Дебора подумала о Дилане, и ее сердце сжалось от страха.

— Для ребенка хорошо быть частью команды.

— Конечно. Это мы так считаем. Только так ли это на самом деле? Разве ему лучше от того, что он худший игрок в команде…

— Он не худший.

— Ты не понимаешь, Дебора. Дилан не видит мяча, по которому нужно ударить. Он не видит, куда его нужно отбить. Но с другой стороны, он хороший маленький музыкант.