— Вдова может этим воспользоваться.

— Тем не менее моя машина сбила ее мужа. Пойти на похороны — это меньшее, что я могу сделать.

— Как друг, дорогая, я понимаю, — терпеливо ответил Хол. — Как твой адвокат советую тебе не ходить. Мы все еще не знаем, что собирается делать вдова. Твое появление может ее спровоцировать, и станет только хуже.

Дебора не спрашивала Хола насчет похода на игру младшей лиги, потому что не хотела, чтобы он запретил и это тоже.

Доставив Дилана на поле, они с Грейс встали вместе с другими семьями за боковой линией. Воздух становился прохладнее. Родители стояли плотными группками, кутаясь в пальто и куртки, что всегда мешало нормально разговаривать. С Деборой и Грейс все держались достаточно приветливо. Если бы люди считали, что Деборе здесь не место, они бы дали ей это понять.

Первые восемь подач Дилан просидел на скамье запасных. Наконец на девятой подаче, когда его команда выигрывала семь очков, тренер выпустил мальчика на поле. Дилан вышел на площадку, надевая сначала каску, затем очки. Он поднял биту и занял позицию. Он смотрел, как первый мяч пролетел высоко над его головой.

— Молодец, — выкрикнула Дебора, переживая, чтобы он не сдался. Когда вторая подача оказалась такой же, как и первая, а мальчик все ждал, она закричала: — Смотри, Дилан! Смотри!

— Его сейчас уведут, — пробормотала Грейс. Тут же третий мяч полетел через площадку. Дилан сильно размахнулся и не попал. Над толпой пронесся стон.

— Все хорошо! — закричала Дебора, хлопая в ладоши и пытаясь его подбодрить.

Грейс приставила руку ко рту:

— Следующая будет лучше, Дилан!

Это произошло на следующей подаче. На этот раз мяч летел низко. Дилан не шевельнулся.

Дебора молилась. Он мог ударить по мячу. Она знала, что мог. Он делал это с Холом на прошлых выходных, и хотя Хол подавал прямо на биту, мальчик был счастлив.

Счет был три — два. Дебора не знала, кто в кого вцепился сильнее: она в Грейс или наоборот, но теперь они обе кричали, возбужденные не игрой, а чем-то другим. Но это было не важно.

Подающий крепко взял мяч, размахнулся и бросил. Мяч ударил Дилана в плечо. Мальчик развернулся, на минуту растерявшись, потом отбросил биту и счастливый побежал на первую базу. Когда следующий нападающий выбил мяч, Дилан взял вторую базу, потом перешел на третью на одинарном ударе в правое поле. А когда лучший игрок команды вышел на площадку и сыграл двойной аут, Дилан выиграл очко.

Бежать не было смысла, поскольку команда соперников была закрыта, но Дебора не видела Дилана в таком радостном возбуждении последние несколько месяцев. Она была счастлива.

Эйфория продолжалась недолго. В пятницу утром Дебора проснулась с твердым намерением последовать совету своего адвоката. Она надела черную юбку, потому что это казалось уместным в печальный день. Меняя время приема пациентов так, чтобы освободить окно во второй половине дня, она говорила себе, что хочет прервать работу и почтить память Кельвина МакКенны. А когда неожиданно для себя уже ехала по дороге на кладбище, поклялась, что останется в машине.

Кладбище располагалось в южной части городка среди невысоких холмов, чьи контуры подчеркивали изгибы узких аллей. Оно было небольшим, поэтому во время многолюдных похорон вдоль аллей выстраивались ряды машин.

Дебора остановилась за последним автомобилем и стала наблюдать, как приехавшие на нем люди идут через лужайку. Спустя несколько минут не подъехала больше ни одна машина, и Дебора вышла и последовала за ними. Воздух был теплым и влажным. Серые грозовые тучи напомнили ей о грозе в понедельник. И перед глазами опять пронеслись события, которые привели сюда мистера МакКенну — Дебора вновь ощутила удар, услышала визг тормозов и опять пережила тот ужас. Она снова попыталась отыскать в памяти какое-то предзнаменование, которого не заметила, но видела только дождь.

Дебора шла по дорожкам вдоль могил. Поднявшись на вершину холма, она увидела внизу группу людей, пятно из серых и черных пальто, казавшееся еще мрачнее из-за отсутствия солнца. Священник стоял у гроба, украшенного единственным маленьким букетом белых цветов. Вдова, вся в черном, была рядом. Ее поддерживал мужчина, очень похожий на покойного. Дебора остановилась среди группок учеников. Ей казалось, все видели, что она приехала. Чувствуя себя неловко, она подошла ближе к могиле. Заметив, что вдова подняла голову, Дебора пошла быстрее в надежде затеряться среди скорбящих. Найдя место за группой учителей, она опустила глаза и стала слушать начало службы.

С минуту она ничего не слышала. Потом пронесся легкий шепот, и перед ней началось оживленное движение. Она продолжала смотреть под ноги, пока крепкая рука не взяла ее за локоть. Подняв глаза, она с удивлением уставилась на мужчину, который минуту назад был рядом с вдовой. Высокий, темноволосый, он вежливо, но настойчиво вывел ее из толпы. Можно было подумать, что он провожает хорошего друга, если бы не слова:

— Вам нужно уйти. Миссис МакКенна не хочет, чтобы вы здесь находились.

Слишком ошеломленная, чтобы ответить, Дебора позволила провести себя через лужайку. Едва они дошли до ближайшей аллеи, как мужчина остановился между двумя высокими внедорожниками и отпустил ее локоть.

Скрывшись от глаз толпы, Дебора наконец сказала:

— Извините. Я не хотела ничего плохого.

Глаза мужчины были злыми, а лицо — мрачным.

— Но сделали. Один раз в понедельник вечером, а второй раз — сейчас. Так что, пожалуйста, идите, — он махнул рукой, — и уезжайте, чтобы мы могли похоронить его.

— Я не видела его в понедельник вечером. — Деборе отчаянно хотелось все объяснить. — Меня это очень мучает…

— Настолько, — перебил мужчина, — что вы наняли адвоката, у которого связи в полиции? Настолько, что заявились на похороны, чтобы заставить людей думать, будто вам небезразлично?

— Меня мучает, — прошептала Дебора, — мысль о том, что я несу ответственность за смерть человека.

Его ответ был резким:

— Вы превысили скорость? Красили губы? Разговаривали по телефону? А теперь надеетесь, что все обойдется, потому что вы всех в этом городе знаете? Кельвин МакКенна не был такой важной птицей, как вы. И теперь уже не будет. Поэтому если вы мучаетесь — это хорошо. — Мужчина кивнул в сторону могилы. — Вспоминайте его каждое утро и каждый вечер. Вы украли его будущее. Это вы во всем виноваты.

Он повернулся, быстро зашагал между машинами и скрылся из виду прежде, чем Дебора смогла ответить. Онемев от чувства вины и унижения, она пошла вдоль дороги к машине. Споткнулась о трещину в асфальте, но удержала равновесие и продолжила путь.

Дебора завела мотор и выехала с кладбища, но за воротами свернула с главной дороги, испугавшись, что ее сейчас вырвет. Съехав на обочину, она открыла дверь и, наполовину высунувшись, попыталась сделать глубокий вдох. Спустя некоторое время, почувствовав, что стало легче, она вернулась в машину и медленно поехала домой.

Ливия и Адинальдо уехали. Лужайка была аккуратно подстрижена, никаких следов фургона. На кухне в духовке ждал приготовленный Ливией обед. Дебора знала, что это что-то восхитительное. Что-то, чего она не смогла бы приготовить сама, даже если бы от этого зависела ее жизнь. Взяв из холодильника бутылку чая со льдом, она прошла в прихожую. Едва она успела поставить бутылку на нижнюю ступеньку, как в дверь позвонили.

Дебора не пошевелилась. У домашних были свои ключи, а больше она никого не хотела видеть.

Звонок повторился. Она посмотрела на бутылку. Поднесла ее ко рту. Потом остановилась и подумала о Грейс. Этим утром девочка вела себя очень тихо, даже с Диланом почти не разговаривала. Поскольку тренировку отменили из-за похорон, дочь собиралась провести вторую половину дня у Джил. Вдруг воображение нарисовало с десяток картин того, что могло произойти с Грейс по дороге от школы до кондитерской. Дебора вскочила со ступенек и открыла дверь.