Но времени на рефлексии не оставалось. Загнав посторонние мысли куда поглубже, Андрей энергично завертел головой, пытаясь держать под контролем обстановку и отслеживать местоположение своих подчиненных. Это было сложно. Одно из «нижних» звеньев он прочно потерял из виду и, как ни пытался, обнаружить его не мог. Оставалось надеяться, что ребята не сильно отклонились от маршрута.

На пяти с половиной километрах группа Воронова прекратила набор. Достаточно, чтобы обнаружить возможно висящих над целью свободных охотников. И уклониться от атаки. Главное – чтобы те не свалились на бомберов, помешав выполнению задания.

Вскоре показалась цель – небольшой городок. Скорее даже, поселок. В немногочисленных сохранившихся в нем зданиях располагался штаб прикрывавшей этот участок фронта немецкой пехотной дивизии и ее же склады. Все это и необходимо было уничтожить.

Проходя на высоте над поселком, Андрей с удовлетворением убедился, что ребята не ошиблись на маршруте – оба «нижних» звена на скорости сошлись прямо над целью и опять разошлись. Небо чистое, противника не наблюдается, и уже через минуту на голову сонным немцам обрушатся «гостинцы». А немцы действительно сонные – даже зенитного огня не открыли. Хотя нет, вон протянулась первая неуверенная пульсирующая полоска – заработала мелкокалиберная зенитная артиллерия. Ну, на такой высоте она нам не сильно страшна, так же, как и подходящим уже на боевом курсе пикировщикам. А группа Воронова тем временем ушла вперед – предотвратить прорыв истребителей противника из немецкого тыла.

Ожило радио:

– Я Тюлень, начинаю атаку! Маленькие[Маленькие – кодовое обозначение истребителей.], спасибо за проводку! – это командир бомбардировщиков. – Странник, тут Дрозд, как обстановка? – а это уже Федоткин запрашивал Андрея. Позывной «Странник» Воронов выбрал себе, разумеется, не без задней мысли, но догадаться о его подноготной тут, конечно, не мог никто, даже сам товарищ Сталин.

– Чисто! – ответил он. – Продолжаю патрулирование!

Прошло несколько минут. Пикировщики, выполнив два захода, построились и легли на обратный курс. Комполка со своей эскадрильей продолжил их сопровождать. А Андрей и его группа задержались – проконтролировать результаты налета и отсечь возможное преследование. Внезапно эфир снова ожил:

– Я Тюлень, атакован противником! Маленькие, прикройте!

– Я Дрозд, противника не наблюдаю! – раздался после некоторой задержки голос Федоткина.

Следующие несколько минут эфир был занят руганью, к концу состоявшей уже из сплошных матов. Андрей, дав полный газ в попытке догнать ушедшую уже почти к линии фронта группу, лихорадочно пытался по обрывкам переговоров восстановить картину происходящего. Получалось, что истребители противника появились с перпендикулярного направления и атаковали с ходу, пользуясь преимуществом в скорости. Но сколькими группами он действовал и атаковал ли повторно, оставалось непонятным.

– Странник, где ты?!! Нужна помощь немедленно! – в искаженном радио голосе Федоткина тем не менее легко читались истерические нотки. Видимо, тот так и не смог овладеть ситуацией.

– Соловей, почему я тебя до сих пор не вижу? – продолжал надрываться в эфире комполка. Теперь уже по адресу командира третьей эскадрильи, взлетевшей навстречу.

Андрей на самом деле тоже несколько растерялся. Все же контролировать действия такой большой группы самолетов ему еще не приходилось. И почему врагу удалось прорваться к бомбардировщикам, несмотря на вроде бы продуманный до мелочей план, он пока не понимал. Тем временем ругань в эфире понемногу стихла. Видимо, немцы, удовлетворившись достигнутым, вышли из боя, да и бомберы были уже над нашей территорией. Вздохнув, Воронов повел группу курсом на аэродром. Уже привычно крутя головой в поиске угроз в небе, он краем глаза заметил, как белая заснеженная поверхность земли начала вспухать красивыми фонтанами. Это заговорила наша артиллерия.

– Странник, я Дрозд, немедленно займите эшелон 15! – прохрипел, шипя помехами, шлемофон.

«Вот достал, урод! Тебе позывным не Дрозд надо было выбрать, а Дятел!» – Андрей чуть было не выжал тангетку радиопередатчика, собираясь высказать все, что он думает о личности собеседника и его дурацких указаниях, но в последний момент сдержался. «Сделаем вид, что нет связи, пусть поорет пока! Хрена с два я ему сейчас спущусь до полутора тысяч!» – решил он, продолжая набор высоты. Только через минуты полторы, набрав четыре тысячи метров и развернувшись, сообщил наконец надрывавшемуся в эфире респонденту:

– Здесь Странник, выполняю снижение в направлении заданного квадрата!

После чего прибрал немного газ, и машина заскользила вниз, постепенно набирая скорость в пологом пикировании. Чтобы не переохладить двигатель, прикрыл створки радиатора. За Вороновым потянулся его ведомый Паша Гроховский и сопровождающее звено. Специальной команды им не требовалось, действия были многократно отработаны на совместных занятиях. И, в соответствии с принципом «высота – скорость – маневр», разработанным в другом мире малоизвестным пока здесь асом Александром Покрышкиным, появился прямо над головами советских пехотинцев, штурмующих вражескую линию обороны, которых и требовалось обезопасить от действий немецкой авиации. Причем на скорости, превышающей максимальную в горизонтальном полете.

Никакой угрозы для наших войск в воздухе не оказалось, и Андрей, не тратя накопленную энергию на ненужное сейчас маневрирование, потянул ручку на себя, одновременно прибавляя обороты. Его звено взмыло вверх, опять разменивая скорость на высоту. Именно такие «качели», обеспечивавшие преимущество в энергии над встретившимся в любой точке размашистого синусоидального маршрута противником, и являлись «изюминкой» метода Покрышкина. При этом второе звено сейчас уже подбиралось к вершине «горки», а третье, развернувшись на высоте, начало пикирование к обороняемому квадрату, готовясь «заступить на дежурство» над ним. Таким образом, каждое звено выполняло «качели» в своей фазе, и над нашими войсками в любой момент находилась обладающая скоростью, а значит – преимуществом четверка истребителей. И еще две в минутной досягаемости. Что было гораздо эффективнее, чем если бы вся эскадрилья одновременно толклась бы на малой высоте над заданной точкой. Чего так яростно требовал по радио сидящий на полковом КП Федоткин…

…Командир полка сидел на КП не случайно. Тот памятный первый вылет на прикрытие бомбардировщиков неделю назад стал для него на данный момент и последним. Едва Андрей после приземления выпрыгнул из кабины, как подвергся яростной атаке Федоткина, несвязно обвинявшего его во всех грехах. Позже, когда немного подуспокоившийся командир провел вместе с командирами эскадрилий нормальный разбор вылета, от прямых претензий к Воронову все же воздержался. Так как и ежу было понятно, что находившаяся с противоположной стороны группа Андрея обнаружить и перехватить скрытно подобравшегося, наверняка с помощью наведения с наземного командного пункта, противника никак не могла. Как показал разбор, вражеские истребители шли на высоте вдоль линии фронта, перпендикулярно курсу отходящих от цели советских бомбардировщиков. Опытные воздушные волки точно знали, что делают – на отходе от успешно разбомбленной цели экипажи наших самолетов несколько расслабились, к тому же встававшее на востоке солнце било им прямо в глаза, серьезно ухудшая обзор. Идеальный момент для атаки, гораздо лучше, чем при подходе бомбардировщиков к цели. Ну а то, что те уже успели сбросить свой смертоносный груз на головы солдатам Вермахта, экспертов Люфтваффе интересовало намного меньше, чем возможность с максимальной безопасностью для себя, любимых, записать еще несколько побед на собственный счет. Тем более что, кроме морального удовлетворения, это приносило еще и немалые материальные выгоды – давний знакомец Андрея рейхсмаршал Геринг денег для поощрения своих питомцев не жалел.

В итоге шестерка или восьмерка (точно уставить не удалось – необкатанные еще фронтом и ослепленные солнцем летчики полка вообще с трудом успели заметить молниеносно атаковавшего противника) «мессеров» по очереди парами «упала» на шедшие четверками пикировщики, стреляя в упор и сразу же уходя на высоту. Атаку они, заметив истребительное сопровождение, не повторили, удовлетворившись пятью «сбитыми». Сбиты они, правда, были лишь на кадрах установленных на «Мессершмиттах» фотопулеметов, зафиксировавших многочисленные попадания по советским бомбардировщикам. На самом деле в конце концов упал только один, а остальные четыре поврежденных с трудом, но дотянули до своего аэродрома. Зато потом немецкие асы будут хвастаться длиннейшим списком побед…