— Тебе понравились?

— Да.

Они улыбались друг другу, и он хотел, чтобы она не была той женщиной, которая испортила его карьеру, которая вдохновила его нарушить каждое из правил, которые он поклялся выполнять.

Тимми маленькой ручонкой схватил крекер с тарелки Зака, и тот остановил мальчика, чтобы он не запихал его в свой ротик.

— Погоди, приятель. — Он взял бутерброд, который Натали приготовила для двухлетнего Тимми. Попробуй сначала этот. Он сделан специально для тебя.

Тимми взял бутерброд, набил им свои щечки и стал похож на бурундучка. Скоро его руки стали липкими и сладкими. Кусочки бутербродов падали на рубашку.

Натали подняла голову.

— Надо было надеть на него нагрудник. — Когда мальчик хлопнул руками и кусочки наполовину прожеванного хлеба разлетелись во все стороны, она вскочила со стула. — О, Тимми, мой сладенький!

Что ты делаешь?

Она взяла ребенка, и Зак с облегчением вздохнул. Может быть, и неплохо, что отцовство прошло мимо него.

Буквально через мгновенье малыш уже сидел в своем высоком креслице. У него уже были вымыты лицо и руки, надет нагрудник с картинкой из мультика. Усевшись, Тимми снова начал хлопать ручками. Брис тоже захотел, чтобы на него обратили внимание, и поэтому пролил молоко.

Зак и Натали посмотрели друг на друга. Он не был уверен, кто из них засмеялся первым. Брис тоже засмеялся, а Тимми просто зашелся в радостном визге.

Наконец Натали принялась вытирать разлитое молоко. Зак встал на колени, чтобы помочь ей, подхватывая салфетками капли, все еще падающие со стола. Брис размахивал ногой, время от времени попадая Заку по голове.

Глаза Натали сияли. Заку неожиданно захотелось, чтобы этот день никогда не кончился, чтобы никогда не надо было расставаться с Натали. Он хотел оставить себе еще несколько воспоминаний, продлить их дружбу еще немного.

— Пообедай со мной сегодня вечером, — тихо предложил он. — Позволь мне пригласить тебя.

Все еще вытирая пролитое молоко, она ухватила ногу Бриса прежде, чем он снова успел стукнуть Зака, и, застенчиво улыбнувшись, приняла его приглашение.

Напрасно Натали пыталась убедить себя в том, что это было не свидание — романтическая обстановка не могла обмануть ее чувства. Ресторан находился над озером, и отражение луны танцевало на воде. Зак сидел напротив нее за столиком, расположенным в отдельной и очень удобной деревянной кабинке, украшенной свечами и розой на длинном стебле.

— Ты прекрасно выглядишь, — сказал он.

— Спасибо. — Она надела облегающее красное платье и туфли на шпильках. — Ты тоже хорошо выглядишь.

От улыбки Зака ночь стала словно теплее, и мягкие тени легли на его лицо.

Он взял вино, а Натали попробовала закуску: баклажан с хрустящим тостом из чесночного хлеба и грибы, фаршированные лобстером и крабом. Она не могла вспомнить, когда в последний раз обедала в тихом ресторане.

— Я обещаю, что мы найдем тебе автомобиль уже на этой неделе. — Он поглядел на проходящего официанта. — Еще ничего не успеет произойти.

— Уже и так много всего произошло.

Любовная связь, которая изменила их жизни.

Она все еще явственно ощущала прикосновения его губ и рук, мощь его тела, переливающуюся в нее.

Зак попробовал салат. Натали наблюдала, как он ест, представляя себе время, которое она будет проводить без него. Снегопады, зимние холодные ночи, а затем наступит следующая весна…

— Ты пойдешь со мной в четверг к врачу? — спросила она.

— Ты же знаешь, что пойду. — Он поймал ее взгляд. — Нервничаешь?

Натали кивнула. Неловко обсуждать с психиатром ее кошмары, она боялась и не хотела идти к доктору.

— Может, как-нибудь обойдемся без этого?

— Нет. — Он протянул руку через стол и накрыл своей ладонью ее ладонь. — Все будет хорошо. Ты прекрасно со всем справишься.

Она перевернула руку, и их пальцы переплелись., Он держался за нее, как утопающий за соломинку. Ж — Доктор знает, кто я?

— Она знает, что ты из Программы.

— Она хорошая?

Он удивленно улыбнулся.

— Я отправил бы тебя к плохой?

Натали с облегчением рассмеялась.

— Думаю, что нет.

Она поняла, что эта тема не лучшая для продолжения беседы, что не надо сейчас расспрашивать его о деталях, касающихся психиатра, одобренного Центром.

Через пятнадцать минут подали первое блюдо.

Он заказал поджаренного лосося, а она выбрала спагетти с дарами моря.

— Я рассказал о тебе своей матери, — сказал он.

Она чуть не уронила вилку.

— Рассказал?

— Да. Она не понимает, что происходит в моей жизни. Думает, что я работаю в санатории, где она живет. — Он подцепил кусок лосося. — Но это все время меняется. В следующий раз она может подумать, что я — Джордж Клуни.

Натали заморгала.

— Актер?

— Она часто смотрит телевизор. Старые фильмы. Зак усмехнулся так, как умел только он. — У меня обаяние Клуни, тебе не кажется?

Завороженно посмотрев на него, Натали подняла брови.

— Продолжай мечтать, инспектор.

— Вот слова леди, которая не может мне сопротивляться.

Ее сердце екнуло. Они флиртуют? Притворяются, что не усложнили жизнь друг другу?

— Кем же твоя мать считает меня?

Он допил вино, задержав бокал в руке. Пламя свечи мерцало, напоминая одинокую балерину на огромной сцене.

— Джульеттой.

— Джульеттой из трагедии Шекспира?

Он кивнул.

— Глупо, правда?

Глупо? Она пристально смотрела, как воск течет по свече, затем взглянула на Зака, наблюдающего за ней. Звуки ресторана исчезли, удары ее сердца усилились, кровь быстрее разлилась по жилам.

— Что он ей рассказал обо мне?

— Она спросила, есть ли у меня подруга, и я сказал, что есть женщина, с которой я не должен быть. Его голос стал низким, немного грубым. — Это близко к правде.

Натали вздохнула, сердце пропустило удар. Пламя свечи все еще танцевало, воск все еще таял, и она будто чувствовала, как он капает на ее кожу, согревая ее, погружая в объятия Зака… Мужчины, которого она должна потерять.

— С тобой все хорошо? — спросил он.

Нет, думала она. Ей уже никогда не будет хорошо, потому что в это мгновенье, в это самое мгновенье Натали поняла, что происходит.

Джульетта влюбилась.

После обеда Натали и Зак шли по улице, которая огибала озеро. Вечерний воздух был прохладен и свеж. Натали нравился пахнущий водой бриз.

Она разрешила ему ласкать ее лицо, поднимать волосы, гладить кожу.

Ей необходимо было осознать то, что она только что поняла: она влюбилась в своего инспектора, в представителя Центра, назначенного защищать ее!

— Ты не замерзла? — спросил он.

Она повернулась. Лунный свет мерцал в его глазах. Он был одет в темно-серый костюм с черным галстуком. Натали вообразила, как прислоняется к этим широким и сильным плечам, целует его лицо и говорит, что любит его. Но она знала, что не сделает этого. Все и так уже слишком сложно.

— Немного, но мне все равно здесь нравится. Я люблю прогулки.

— Как насчет чего-нибудь согревающего? Неподалеку есть кофейный бар для гурманов.

— Звучит заманчиво.

Они шли рядом в тишине, не касаясь друг друга, а через десять минут уже сидели на одинокой, обращенной к воде скамье, потягивая капуччино. Напиток Зака был без кофеина, но Натали осталась верной своей привычке, своему вечернему принятию кофеина. Она попробовала взбитые сливки, налитые сверху кофе, затем облизнула губы, смакуя сладость.

Зак заметил это.

— Я запутался.

— В чем?

— В своей работе. — Он сделал паузу, чтобы сделать глоток, и встретился с ней взглядом. — Возможно, я должен подать в отставку.

— И сдать свой значок?

— Я потеряю его так или иначе.

— Но что будет, если ты все же не подашь в отставку? Что, если они решат оставить тебя на службе? Я понимаю, что ты больше не будешь частью Центра, но ты останешься полицейским.