— Что это?

— Колготки. Это лучше, чем чулок. Одну колготку надень на голову, а вторая пусть свешивается сзади.

Они находились в Эльдорадо, в двух кварталах от магазина «Рамос». Пердита была за рулем, Бобби рядом с ней, а Сейлор сзади.

— Держи пистолет, — сказал Бобби, вытаскивая из-за пояса «смит-вессон» и передавая его Сейлору. — Запомни, как только мы войдем туда, держи этого парня так, чтоб эта деревенщина сразу поняла, что к чему. Как только они увидят «итаку» и «вессон», они поймут, что шуткам конец.

Пердита выбросила окурок в окно, немедленно достала другую сигарету и зажгла ее, раскочегарив прикуриватель.

— Давай, Бобби, — сказала она.

Бобби натянул колготки на голову и поправил их. Лицо у него исказилось — стало кривым и плоским, губы расплющились, а волосы облепили голову, как у мокрой выдры.

— Пошли! — драматически прошептал Бобби, его голова покачивалась перед лицом Сейлора, точно гадюка перед нападением.

Сейлор разорвал упаковку с колготками и до половины натянул на голову нейлон.

Пердита остановилась перед магазином. Улица была пустынна.

— Не глуши мотор, Чикита. Мы скоро, — сказал Бобби.

Было два часа дня, солнце палило вовсю. Едва Сейлор вышел из машины, он вдруг заметил, что печет как в аду на сковородке. До тех пор он был в оцепенении. Предшествующие часы прошли в каком-то трансе, он не чувствовал ни тепла, ни холода, только бег минут. Входим в четырнадцать часов, сказал Бобби. Выходим в четырнадцать часов три минуты, тридцать секунд. В руках — пять тысяч долларов.

Бобби вошел первым, держа в левой руке черную холщовую сумку. Правой он поднял обрез и твердым голосом сказал двум продавцам за прилавком:

— Оба в подсобку! Живо!

Они зашевелились. Обоим было за пятьдесят, полные, очки в металлической оправе, изрядно полысевшие. Ни дать ни взять — близнецы.

— Стой тут, — сказал Бобби и пошел за ними. — Присматривай за дверью. Если кто войдет, придержи его, быстро.

Сейлор поднял «вессон», чтоб Бобби мог его видеть. За спиной Сейлор услышал, как Бобби приказывает близнецам открыть сейф. Ни один из продавцов не произнес ни слова.

Помощник шерифа округа Игуана объезжал окрестности и припарковал патрульную машину наискось от «кадиллака» с работающим мотором.

Помощник вышел из машины и подошел к «кадиллаку». Он посмотрел на Пердиту сквозь солнцезащитные очки, похожие на летчицкие, улыбнулся и оперся о крышу машины.

— Ждем кого-то, мисс? — спросил он.

— Mi esposo, — ответила Пердита. — Он в магазин зашел.

— Поосторожнее с сигаретой, мэм. Пальцы сожжете.

Пердита затушила окурок в пепельнице.

— Gracias, командир.

Бобби поспешно вышел из магазина, все еще в колготках на голове, с сумкой и обрезом. Пердита нажала на газ, и резко дала задний ход, сбив помощника шерифа. Она проехала пятьдесят ярдов, резко затормозила, врубила переднюю скорость и снова дала по газам. Машину стало заносить, но она справилась с управлением. Пердита до упора выдавила акселератор, не обернувшись назад.

Зажав револьвер обеими руками, помощник шерифа встал на одно колено. Первая пуля попала Бобби в правое бедро, вторая вошла в левый бок. Шок от первой пули заставил Бобби выпустить сумку. Второй толчок вывернул правую руку Бобби, и стволы обреза непроизвольно воткнулись ему в подбородок. «Итака» выстрелила, разбрызгав мозги Бобби по надписи на стеклянной витрине.

Шедший прямо за Бобби, Сейлор увидел, как удирает Пердита. Как только он заметил помощника шерифа, Сейлор рухнул на землю, выронив «вессон». Он обхватил руками замотанную колготками голову, уткнулся лицом в грязь и лежал, пока помощник шерифа не приказал ему встать.

— Привет, Мейс, это Джонни.

— Рад, что ты позвонил, старина. Ты все еще в Эль-Пасо?

— Мы в «Бест Вестерн» в Форт-Стоктоне.

— Через пару часов увидите Лулу. Только что в новостях сообщили, что Сейлор Рипли и еще какой-то тип пытались ограбить магазин. Рипли в окружной тюрьме в Большом Тунце. Помощник шерифа застрелил второго парня.

— Спасибо тебе. До скорого.

— Давай.

Лула сидела на скамейке в приемной окружного суда, когда туда вошли Джонни и Мариэтта. Едва увидев Лулу, Мариэтта кинулась к ней, села рядом, обняла и поцеловала.

— Ох, детка, я уже думала, что больше никогда тебя не увижу.

По щекам Мариэтты текли слезы. Она прижала Лулу к себе, Лула не сопротивлялась.

— Радость моя, мне ужасно жаль, что все так вышло. Я знаю, ты считаешь меня сумасшедшей старухой, но я просто места себе не нахожу.

— Ты не старуха, мама. Привет, Джонни.

— Привет, Лула. Как чувствуешь себя?

— Устала сильно. Как собака устала.

— Ты едешь домой, детка — сказала Мариэтта. — Джонни отвезет нас в аэропорт Сан-Антонио.

— Мама, у Сейлора большие неприятности. Я не могу его бросить.

Мариэтта взяла дочь за плечи и взглянула на нее в упор. Глаза Лулы покраснели, волосы грязные и спутанные, щеки бледные.

— Очень даже можешь, — сказала Мариэтта.

Сейлору Рипли

# 461208

Уоллс-Юнит

Хантсвилль, Техас 77340

Мой дорогой, любимый Сейлор,

Сначала — о главном: я оставила ребенка. Мама сперва была против, но теперь, по-моему, она тоже его ждет. Я хочу назвать его Пэйс, кто бы ни родился, мальчик или девочка. Пэйс Рипли звучит неплохо, правда? Трудно представить, что, когда ты выйдешь, ему будет уже десять лет.

Что еще тебе сказать? Чувствую я себя хорошо, с мамой мне вовсе не так ужасно, потому что она сейчас стала поспокойнее. Видно, наш побег изрядно ее напугал, и теперь она относится ко мне с большим уважением. Она уже не ругает тебя, по крайней мере, не очень часто. Я объяснила ей, как ты беспокоился, что у нас нет денег, да еще мысли о ребенке, то да се, и понятно, что вооруженное ограбление — это не выход, но уж так получилось.

Надеюсь, тебе не очень страшно снова оказаться за решеткой, я знаю, как ты ненавидишь всякие ограничения. Тюрьма в Техасе не похожа на «Пи Ди»? Должно быть, там тоже не сахар. Доктор сказал, что, раз я беременна, нужно сидеть дома. Что-то там у меня не очень правильно, но если я буду следить за собой, брошу курить и стану правильно питаться (за этим присмотрят мама и ее подруга Дэлседа Делахуссей), то вроде бы все будет хорошо. Не курить очень тяжело. Я скучаю по своим «Мо»!!! Мне кажется, что я тоже в тюрьме, но я знаю, что через шесть месяцев все закончится, и в награду за это у меня будет сын или дочь. Наш ребенок!!

Надеюсь, ты понимаешь, как больно мне оттого, что я не могу тебя навестить и только могу писать письма, но и это тоже хорошо, я люблю писать. Да, кстати, Джонни Фэррагут-то у нас писатель! Ты небось и не подозревал. Мама рассказала мне, что он показывал ей свои сочинения, и они ей понравились. Она говорит — у него богатое воображение.

Поймали ли Пердиту Дуранго? Уверена, она давно уже в Мексике или еще где, куда полиции не добраться. Честно говоря, меня ничуть не колышет то, что Бобби Перу пришили. Такие, как он, за деньги готовы зарезать родную мать, так что он получил по заслугам. Помнишь, я как-то назвала его черным ангелом? Уверена, что он сейчас не в раю. А если он там, то я бы там не за что не хотела оказаться, будь это трижды рай.

Хорошо, что ты сдался и не пытался стрелять, тебя бы убили, и ты никогда бы не увидел нашего ребенка, Пейс. Надеюсь, тебе нравится это имя, если нет, ты скажи, я придумаю что-нибудь еще, но мне оно нравится.

Теперь я должна вздремнуть. Ты, наверное, думаешь: вот соня, тогда в отеле «Игуана» спала без задних ног и опять дрыхнет? Но доктор сказал, что иногда беременность так сказывается на будущих матерях, вот и на мне тоже. Я люблю тебя, Сейлор. Я не знаю, сильно ли и что это вообще значит, но я ужасно по тебе скучаю, я знаю, ты думаешь обо мне, я это чувствую. Мне не хватает тебя, и никто больше не называет меня «ягодка».