– Что еще? – недружелюбно спросил Ирод.

– Эти проклятые мухи…

Ирод вновь впал в оцепенение, а вскоре даже захрапел. Манассия опять принялся обдумывать сложившуюся ситуацию, внезапно ясно высветившуюся благодаря его интуиции. Иродиада была зачинщицей казни Иоканаана. Ирод согласился на эту казнь скрепя сердце, околдованный своей падчерицей. Теперь, и это было первым и единственным ощущением, которое Ирод выразил при разговоре в бане, он сожалел о смерти Иоканаана и дал волю чувствам, оставив Иродиаду в Махэрузе. Он считал, что Креститель был святым человеком, возможно, пророком, и опасался, как бы его казнь не побудила Иисуса к мести. Ироду никогда не приходилось непосредственно сталкиваться с Иисусом, но он его боялся. Почему? Потому что галилеянина считали Мессией. А тетрарх, который ловко дергал за веревочки, проводя собственную политику, плохо разбирался в религиозных проблемах, особенно такого уровня. Мессия! Это был опасный враг, даже для тетрарха, ставленника Тиверия. Манассия почувствовал, как кто-то смотрит ему в затылок. Он обернулся и поймал на себе взгляд лисьих глаз властителя, сына самаритянки Мальфасии. Проклятое отродье!

– Что там копошится в твоей башке? – спросил Ирод.

– Болезнь, – ответил осторожный Манассия.

– Не лги. Ты не перестаешь думать, даже когда на тебя нападает четырехдневная лихорадка. Говори!

– Хорошо. Я обдумывал, насколько велики твои шансы найти союзников.

– И ты это определил?

– В отношении Пилата – никаких шансов. Что касается священников, в частности Анны и его вши Годолии, я посоветовал бы тебе придерживаться определенной стратегии.

Ирод что-то недовольно проворчал, но все же спросил, какой именно.

– Сделай вид, что ты очутился в Иерусалиме случайно. Будь довольным, как крот в своей норе, немного ироничным. Попытайся расспросить священников об Иисусе, намекни об опасности, грозящей им. Немного пошути.

– И все же надо убедиться, что Пилат не станет вмешиваться.

– Я придерживаюсь иного мнения, но решать тебе.

Они причалили недалеко от Кумрана. Ирод, два его советника и стража сели на лошадей и рысцой поскакали в сторону Иерусалима, куда прибыли в полдень. Старый дворец Асмонеев, резиденция Ирода, когда он жил в Иерусалиме, круглый год готов был принять тетрарха, поскольку новый дворец превратился в резиденцию префекта. Ирод еще раз совершил омовение и послал к Пилату гонца с просьбой об аудиенции. Гонец вскоре вернулся и сообщил, что проконсул ожидает тетрарха. Ирод надел белое платье с пурпурной каймой, расшитую накидку, также окаймленную пурпурной полоской, повязал золотой пояс, прикрепил к плечу золотой аграф, выпил чашу вина с корицей и взошел на кресло-носилки. Впереди и позади тетрарха шли стражники, которые несли факелы, а также по восемь вооруженных солдат из его галльской охраны.

Стоя у окна своей резиденции, Пилат наблюдал за прибытием тетрарха и его свиты. Его лицо, изъеденное оспой, потемневшее за несколько месяцев под лучами солнца Востока, было хмурым. Около уголков губ и глаз образовались глубокие морщины. Всем было известно, что представитель императора и Сената с трудом находил общий язык с уроженцами Востока. К тому же теперь приходилось соблюдать особую осторожность при контактах с иудеями. Тиверий так и не дал согласия на отправления их культа в Риме, К тому же Ирод Агриппа, племянник Ирода, отъявленный негодяй, наделавший долгов где только мог – от Александрии до Антиохии, – был на ножах с Иродом Антипой, но поддерживал прекрасные отношения с ближайшим окружением императора. Пилат чуть плеснул винного спирта из флакона из сирийского стекла на салфетку и протер лицо и руки. На нижнем этаже раздался звон оружия и доспехов, и в залу вошел командир, чтобы сообщить о прибытии тетрарха Галилеи и Переи. Пилат кивнул и направился к курульному креслу, сел, устроив поудобнее страдавшие от чесотки ягодицы подал знак секретарю, и тетрарх вошел. Пилат продолжал сидеть но только в течение одной минуты, всего лишь одной – этого было достаточно, чтобы показать превосходство Рима, затем встал и сделал два – именно два! – шага навстречу гостю, изобразив на лице улыбку. Оставшиеся пять шагов сделал Ирод.

– Счастливое предзнаменование, Ваше Величество, – хрипло сказал Пилат по-латыни. – Если бы я знал заранее о твоем приходе, я бы устроил в честь тебя пир.

Затем Пилат сел и жестом пригласил Ирода сесть напротив.

– Нежданная честь для меня, – добавил Пилат.

– Честь для меня, – возразил Ирод. – Я пришел, чтобы узнать мнение вашего превосходительства прокуратора Иудеи.

– Я всегда готов поделиться своими скромными познаниями с союзниками империи.

Ирод поправил платье.

– Ты, несомненно, слышал об Иисусе? – задал вопрос Ирод.

– Об Иисусе? – переспросил Пилат, поворачиваясь лицом к своему секретарю.

– Терапевт и кудесник из Галилеи, – пояснил секретарь.

– Ах, да, – отозвался Пилат. – Терапевт. Моя жена хочет попросить у него снадобье от бессонницы.

– Терапевт? – растерялся Ирод, отводя взгляд в сторону. – Ну, полагаю, его можно охарактеризовать и так. Однако его скорее знают как человека, который выдает себя за Мессию.

– Кто такой Мессия? – спросил Пилат.

Казалось, Пилат был искренен в своем неведении. Он бросил вопрошающий взгляд на секретаря, но тот вынужден был признать свою некомпетентность.

«В конце концов, – подумал Ирод, – он не иудей и не ждет ничьего пришествия».

И тетрарх попытался как можно короче объяснить, что Мессия – это тот, кто получил помазание как царь и одновременно как первосвященник.

– Как твой покойный отец, полагаю? – уточнил Пилат.

– Что? – прошептал Ирод, внимательно наблюдая за выражением лица Пилата, ожидая, что тот подмигнет.

Ирод Великий – Мессия! Наверное, сейчас скелет старого кутилы сотрясается в гробу от смеха!

– Полагаю, – заговорил Ирод, сделав над собой усилие, чтобы самому не рассмеяться, – что моего отца нельзя сравнивать с Мессией. Разница состоит в том, что Мессия послан самим Богом.

– Понимаю, – сказал Пилат, который на самом деле ничего не понял и начал терять терпение, поскольку все эти россказни об иудейском едином Боге всегда ставили его в тупик. – И часто ваш Бог посылает Мессию?

«Невероятно! – подумал Ирод. – И этот осел стал прокуратором Иудеи!»

Ирод благодушно улыбнулся.

– До сих пор никто еще не видел Мессию. Тем не менее иудеи ждут его прихода, – пояснил Ирод.

– Почему? – спросил Пилат.

– Потому что это будет совершенный царь. Царь, который превратит Палестину в рай, – ответил тетрарх, также начавший терять терпение.

Чума на голову Манассии! Эта крыса оказалась права в отношении Пилата!

– Кроме того, – продолжил Ирод, – Мессия, став царем, освободит Израиль от чужеземного господства.

Теперь Пилат явно был озадачен.

– И галилеяне тоже ждут Мессию? – спросил он.

– Ждут ли они Мессию! – воскликнул Ирод. – Да они самые рьяные приверженцы Иисуса!

Пилат почесал подбородок и сказал:

– Я понимаю, иудеи ждут царя, поскольку его у них нет, и он освободит их от нашей опеки. Но галилеяне! Разве у них нет царя, Ваше Величество? Разве сейчас предо мной не сидит тетрарх Галилеи? Разве он не иудей? Разве его уважаемый отец не построил самый дорогой для иудеев, как мне сказали, памятник, Храм Иерусалима? Вся эта история приводит меня в замешательство!

Ироду с трудом удавалось сохранить спокойствие.

– Я забыл сказать, что Мессия станет царем, принадлежащим к Давидову колену.

– И в чем же преимущество? – спросил Пилат, с каждой минутой все больше удивляясь.

– В законности, – вздохнув, ответил Ирод. – Если говорить кратко, ваше превосходительство, если Иисусу и его последователям удастся внушить всем иудеям, что он Мессия, то есть царь из Давидова колена, ты, Анна и я, а также Ирод Филипп столкнемся с весьма щекотливой проблемой.

Пилат замолчал, пристально вглядываясь в лицо собеседника.