– А что ты о нем думаешь? – спросила Тамар, натягивая одеяло на колени, поскольку ей было холодно.
– Это сложный вопрос, женщина! Я не знаю, что и думать. Не знаю! Нам, раввинам, не известно ровным счетом ничего о Мессии! Ни в одной из Книг нет ясного и четкого определения, кто он такой. Является ли Мессия посланцем Господа или чем-то сверхъестественным? Является ли он воплощением пророка Илии? Является ли он будущим царем Израиля?
– Я хочу есть, – сказала Тамар. – Я не могу думать на пустой желудок и с закрывающимися глазами. Пойду подогрею немного молока.
Тамар вернулась с двумя чашами. Они выпили молоко молча. Темнота начала рассеиваться.
– Теперь, – прервала молчание Тамар, – скажи, почему ты так беспокоишься из-за всего этого? Если явился Мессия, ты должен возрадоваться, что наконец можно увидеть в этой стране святого человека.
– Но… Если он предвещает наступление царства Божьего и скончание веков, как утверждает Иоканаан, значит, мы доживаем последние дни в этом мире.
– Перес, мы оба уже старые. Какая разница, окончим ли мы наши дни через несколько лет, не дождавшись пришествия Мессии, или через несколько дней после его появления? Скажу откровенно, я была бы счастлива, если бы мы умерли одновременно и упокоились с миром.
Тамар поставила пустую чашу на скамью, потом взяла чашу из рук мужа и поставила ее рядом со своей. После этого она забралась в теплую постель.
– Женщина, ты, похоже, не понимаешь всей важности того, что происходит. Если этот человек – Мессия, должен ли я незамедлительно отправиться к нему и засвидетельствовать почтение, которого он достоин как посланец свыше, или же мне надо подождать до тех пор, пока он не подтвердит свое могущество чудесными знаками? Что делать? Только представь: что, если он не Мессия, а один из этих кудесников, которые с недавних пор плодятся, как грибы после дождя?! И если я приду к нему и выкажу свое почтение, я окажусь в дураках!
– Людям свойственно выдвигать безумные идеи, не привязывая их к действительности, Перес. Пойди и посмотри, кто на самом деле этот человек, и тогда ты поймешь, как тебе следует себя вести.
Тамар легла поудобней и натянула одеяло до самого подбородка.
– Да-да, – протянул Перес. – Но если он уже обладает огромной властью, священники Иерусалима и римляне возмутятся, а если он, как некоторые полагают, новый Царь Иудейский, покоя ждать не следует…
– Мне хотелось бы, чтобы ты на все это смотрел проще, – пробормотала, засыпая, жена раввина. – Если он действительно Мессия, ты окажешься на хорошем счету.
Через несколько мгновений Тамар заснула, и даже первый крик петухов не заставил вздрогнуть ее морщинистые веки. Что касается Переса, в ту ночь он так и не сомкнул глаз. Конечно, Тамар наделена здравым смыслом, говорил он себе, однако она чрезвычайно упрощает проблему Мессии. Перес, как и раввин Каны, заранее чувствовал надвигающуюся опасность. Он решил, что следует заручиться авторитетным мнением по данному вопросу, иначе он не будет знать, как действовать в случае непредвиденных обстоятельств, например если жители Наина устроят этому Иисусу радушный прием и станут упрекать его, Переса, в том, что он не признал Мессию.
И действительно, все так и произошло, но гораздо раньше, чем рассчитывал Перес. Еще до наступления полудня, когда Перес следил в своей маленькой синагоге за мытьем кадильниц и чисткой медной утвари, он услышал на улице шум и открыл дверь. Мужчина, довольно молодой и красивый мужчина, – раввин должен был это признать – обращался с речью к толпе с высокого крыльца синагоги. Мужчину окружало пять человек. Перес быстро прикинул, что здесь собралось около двухсот жителей города. Он узнал нескольких уважаемых граждан Наина, среди них были и Авраам бен Иосиф, торговец, делавший в синагоге самые крупные подношения. Крестьяне еще не смывшие пот после работы в поле, женщины, дети. Но хуже всего было то, что Тамар, законная супруга Переса, стояла в первом ряду праздных зевак. Перес знаком велел Тамар уйти, но та либо не заметила знака, либо не обратила на него ни малейшего внимания. Вне себя от негодования Перес сбежал по ступеням, схватил жену за руку и, невзирая на протесты, втолкнул ее внутрь синагоги и захлопнул за ней дверь. Затем, обращаясь к оратору, который, по мнению раввина, был не кто иной, как Иисус, он приказал тому немедленно покинуть синагогу. Толпа на мгновение притихла, но потом принялась осыпать Переса насмешками и оскорблениями. Пятеро мужчин, плотно окружавших Иисуса, смотрели на раввина неприязненно.
– Здесь дом Господа, – сказал раввин Иисусу.
– И в самом деле, – согласился Иисус, – следовательно, он тебе не принадлежит и ты не имеешь права выгонять из него кого-либо. Более того, на деньги людей, собравшихся здесь, его строили и, значит, они владеют им.
– Кто ты такой? – спросил Перес, заранее зная ответ.
– Меня зовут Иисус, но разве это имеет значение? Разве надо носить определенное имя и занимать определенное положение, чтобы нести слово Божье?
Перес оценил сложившуюся ситуацию и решил, что в данный момент ему лучше уйти. Он вернулся в синагогу, намереваясь немедленно ехать в Иерусалим. Но пока он обдумывал свое решение, через закрытую дверь до него продолжал доноситься звонкий голос.
– Как можно назвать женщину, которая отдает свое тело за деньги? – Это был голос Иисуса. – Вне всякого сомнения, вы называете ее проституткой. А кто же такая женщина, разорвавшая священный союз с Господом, чтобы отдаться другим?
Ответа Перес уже не слышал. Он вбежал в дом, расположенный за синагогой, в порыве ярости избил Тамар, дрожащими руками собрал деньги и еду, схватил накидку и бросился в стойло, чтобы оседлать мула. Перес уже собирался тронуться в путь, но тут увидел своего старшего сына. Не дав ему возможности задать вопрос, раввин сказал, что вернется через десять дней. Почувствовав удар пятками, мул выбежал из стойла. Перес повернул голову, бросил взгляд на фасад синагоги, в последний раз посмотрел на Иисуса, который продолжал говорить, подняв руку. Был ли он Мессией? Но кто мог бы знать это наверняка?
Перес как будто впал в транс. В дороге он почти ничего не ел, совсем не думал о разбойниках, умывался кое-как, даже забывал молиться и каждую ночь спал беспокойно, охваченный тяжелыми думами. Однажды Перес решил дать мулу возможность попастись, а сам расположился на обочине дороги. Раввин смотрел на выпирающую, словно расплывшуюся в улыбке, нижнюю губу животного, его длинные желтые зубы, ровно срезавшие стебли люцерны, огромные, напоминавшие женские, глаза. Он рассматривал его так, будто впервые видел своего мула, и вдруг неожиданно рассердился. Что это за история с Мессией? Он, Перес, был одним из наиболее образованных раввинов, его хвалили даже в Иерусалиме, однако он не имел ни малейшего представления о Мессии. Человек? Ангел? В чем заключалась его миссия? И что должно произойти потом? Действительно ли наступит конец света? Абсурдная идея! Но ведь этот Иисус существовал на самом деле! Так кто же нуждался в Мессии? И для чего? Ведь есть же Книги, Храм, синагоги, доктора Закона, раввины… Разве этого не достаточно?
Через пять дней пути, который он проделал словно в тумане, в три часа пополудни Перес прибыл в Иерусалим. Он, собравшись с мыслями, сразу же направился к дому первосвященника Анны. Один из левитов открыл ему дверь, и Перес сообщил ему голосом, в котором ясно звучали нотки нетерпения, что он раввин Наина и хочет немедленно видеть первосвященника по очень важному делу. Левит, напустив на себя усталый и высокомерный вид, ответил, что первосвященник отдыхает и что посетитель может обратиться за помощью к священнику, занимающему не столь высокое положение.
– Послушай, – продолжал настаивать Перес, – я раввин и приехал вовсе не для того, чтобы спрашивать первосвященника, как лучше измерить пастбище в арах.
Появился второй левит. Перес повысил голос и заявил, что в спешном порядке приехал из Наина по делу чрезвычайной важности.
