— Мы с тобой умнее рейнджеров, — сказал Джерико. — Они понятия не имеют о том, как по-настоящему вести войну. Может, они и слова такого не слыхали — «заложник». А у нас в руках сразу два заложника. Так что, пока они живы, рейнджеры не выпустят в нашу сторону ни одной пули.
19
«Превосходно!» — подумал капитан Орлов за секунду до того, как его столкнули в подвал. Это был, несомненно, тот самый подвал, куда отправили Прайса, и где Орлов рассчитывал увидеть ротмистра Бурко.
Крышка захлопнулась, обрубив тусклые лучики света, и капитан оказался в кромешной темноте. Однако тех нескольких секунд, пока подвал был открыт, оказалось вполне достаточно, чтобы охватить его взглядом. И этого взгляда хватило, чтобы понять — расчеты оправдались ровно наполовину: Прайс был здесь, ротмистр отсутствовал.
«Превосходно, — снова подумал Орлов. — Я опять опоздал. Что ж, во всяком случае, я жив. А на то, чтобы устроить подкоп, потребуется не так много времени».
Он возблагодарил того, кто изобрел обычай носить штаны навыпуск, поверх сапог. Бандиты, обезоружив капитана, не удосужились его обыскать. И нож, притаившийся за голенищем, сейчас казался ему лучшим товарищем. А уж вдвоем-то им нечего бояться.
На четвереньках, ощупывая земляной пол, капитан переполз в угол, где слышалось тяжелое дыхание Прайса.
— Как ты, Шон? Ранен?
— Рука…
Пальцы нащупали туго затянутые узлы веревок, а потом — липкую ткань.
— Похоже, кровь идет, — сказал Орлов. — Но слабо. Скажи им спасибо — они думали, что связывают тебя, а получилось, что наложили жгут. Даже не знаю, стоит ли тебя развязывать.
— Не стоит. Всё равно убьют. — Прайс закашлялся. — Пол, я вроде как виноват перед тобой. Но я не знал, что у них есть динамит. Оказалось, у них до черта динамита. Если они не пожалели его для меня…
Он снова закашлялся, тяжело и надрывно.
— Черт! В меня стреляли из всех видов оружия, на меня кидались с ножом, вилами и шахтерской киркой, но динамитом меня еще не взрывали.
— О чем ты? Никто тебя не взрывал.
— Да? А как я, по-твоему, оказался тут? Все шло как по маслу, и вдруг — взрыв! На меня рушится потолок, я зажмурился будто бы на секунду, открываю глаза — а я уже связан и валяюсь в могиле… Но… Погоди. Меня сдал трактирщик. Наверно, узнал. Наверно, он раньше жил возле Сан-Антонио. Но ты-то за что сюда попал? Они подслушали нас, вот что!
— Нет, — подумав, ответил капитан Орлов. — Джерико клюнул на нашу приманку. И отправил меня за динамитом. Под конвоем. Я освободился от конвоя и вернулся.
— Зачем? Ты же должен был найти Джонса!
— Не беспокойся. Рейнджеров я вызвал другим способом. Потому и смог вернуться. Видишь ли, у меня тут есть одно дельце… — Он исправился: — Было одно дельце. Ну вот, я вернулся, и они меня скрутили. Кажется, я знаю, почему. В толпе мелькнула знакомая физиономия. Я видел этого парня в таверне Родригесов. Один из тех, кого мы с тобой заперли в курятнике.
— Черт! Значит, шериф их всех отпустил. Я так и знал, что ему нельзя доверять, — устало проговорил Прайс. — Но… Ты уверен? У тебя такая хорошая память на лица?
— Трудно забыть лицо того, кто целился в тебя из винчестера.
Капитан уже разрезал веревки и, нащупав окровавленную кожу, попросил:
— Шон, потерпи малость. Сейчас будет больно. Я хочу проверить твою рану. В темноте придется действовать на ощупь, а это не слишком приятно.
— Это точно, не слишком. — Прайс скрипнул зубами. — Зря это всё. Что там? Навылет? Я не чувствую пули под кожей.
— Да, навылет.
— Это еще до взрыва, — сказал Прайс. — В горячке только почувствовал удар, даже не понял, что ранили.
— Говорю тебе, не было никакого взрыва.
Орлов, как мог в темноте, перевязал его руку. Больше крови нигде не было, и он обрадовался — с такой раной Прайс способен не только к побегу, но и к драке.
— Как это — не было взрыва? — проворчал рейнджер.
В этот момент капитан Орлов почувствовал, как дрогнул земляной пол подвала. Сверху посыпался песок.
— А это что, по-твоему? — насмешливо спросил Прайс. — Опять скажешь, что не было взрыва?
— Они взорвали сейф.
— Значит… — Прайс снова зашелся в приступе кашля.
— Тебе лучше бы помолчать, — сказал Орлов. — Наверно, у тебя легкая контузия. Грудь болит?
— Спина. И бок горит. Только это всё ерунда. Пройдет. Скоро все пройдет.
— Джерико ничего нам не сделает. Он держит нас в заложниках.
— Глупо.
— Может быть, рассчитывает договориться с рейнджерами, когда те окружат деревню. Неужели твоя жизнь не стоит того, чтобы выпустить отсюда банду, которую можно будет схватить с другой раз, в другом месте?
— Пол, рейнджеры не договариваются. — Прайс говорил с трудом, и в горле у него что-то булькало, но голос звучал гордо, почти надменно. — Рейнджеры не ведут переговоров о заложниках. Заложник считается погибшим с момента захвата. А за погибшего надо просто отомстить. Вот и весь разговор. В Кальенте останутся только вдовы, сироты и развалины. И это — правильно. А теперь давай помолчим. Мне надо кое-что обдумать…
Орлову не понравилось то, что сказал Прайс. И дело было даже не в смысле слов, а в их интонации. Так говорят приговоренные или безнадежно больные. «Наверно, у него не только рука ранена, — подумал капитан. — Когда на человека рушится потолок, может достаться и по голове. Внутренности могло отбить. Ему сейчас тошно, вот он и ноет. Плохо. В таком состоянии он — не боец. Запишем его в разряд временно выбывших из строя».
Глаза его понемногу привыкли к темноте: откуда-то сверху брезжило неясное свечение. Не из-под крышки, нет. Капитан пополз вдоль стенки, ощупывая каждую пядь земли перед собой.
На этом пути его ждало немало находок. Обнаружив пару бумажных клочков, он понял, что это остатки конвертов, когда под пальцами хрустнули ломкие осколки сургуча. Сердце капитана заколотилось, едва не выпрыгивая из груди, когда он наткнулся на что-то металлическое. То был кофр, в котором возят дипломатическую почту. Обычно этот плоский ящик был спрятан под коленкоровую или кожаную оболочку, и выглядел как чемодан либо саквояж — в зависимости от размеров. Кофр не боялся огня, и был недоступен для обычных взломщиков. «Как же они его вскрыли?» — думал капитан, тщательно ощупывая холодный толстый металл. Возле рукоятки он обнаружил застрявшие в креплении свинцовые крошки и понял, что по кофру стреляли. Видимо, в горячке. А потом нашелся кто-то более рассудительный, кто высверлил несколько заклепок. Во всяком случае, кофр вскрыли, и его содержимое бесследно исчезло. Если не считать обрывков…
Он был почти уверен, что перед ним тот самый кофр, с которым ехал курьер в сопровождении барона Лансдорфа и его семьи. Второго такого чемоданчика в Техасе быть не могло.
«Значит, я на верном пути, — подумал Орлов. — Значит, и ротмистр где-то рядом. Продолжим поиск».
Скоро он наткнулся на рыхлые кучки земли, потом обнаружил ступеньки, высеченные в глиняной стене. А еще выше его пальцы нащупали концы каких-то досок и сучьев. И именно оттуда сочился едва различимый свет. Этими деревяшками была завалена нора, ведущая наружу!
«Кажется, кто-то уже устроил тут подкоп раньше меня, — подумал Орлов. — Кто-то? Надеюсь, что это был ротмистр. Интересно, далеко ли он ушел?»
Подергав доски, которыми была забита щель между потолком и стеной, он убедился, что с ними не справиться. Да и вряд ли теперь бандиты оставят подвал без присмотра. Значит, у него остался только один выход. Выход через вход.
Он вдруг снова ощутил приступ смертельной усталости, и уселся на рыхлую горку земли.
— Пол? — раздался голос рейнджера. — Ты здесь?
— Пока еще.
— Черт, я, кажется, вырубился. Снова показалось, что меня уже похоронили.
— Не торопись.
— А знаешь, я уже лежал в могиле. В братской могиле, — добавил Прайс. — Это было на войне. Ты воевал?
Орлову было лень задумываться над ответом. И он сказал:
