Литмир - Электронная Библиотека
A
A

— На чье имя выписывать свидетельство? Приедете в Литл-Рок, вам отвалят кучу денег за эту тройку.

— Не надо бумагу переводить.

— Но я не могу вам заплатить. — Шериф развел руками: — У меня в сейфе только патроны. И никакой наличности.

— Видите ли, друг мой, я привык зарабатывать на жизнь другими способами. Лучше окажите мне маленькую услугу. Дайте телеграмму в Ван Бурен, чтобы следующий поезд сделал у вас остановку.

* * *

Кондуктор линии «Юнион Пасифик», открывая перед Орловым дверь вагона третьего класса, глядел на него с любопытством. Что это за важная персона, ради которой приходится останавливать состав в таком захолустье? При этом он несколько раз, выказывая недюжинную проницательность, назвал капитана «святым отцом».

Капитан Орлов уже привык, что в этом наряде его иногда принимают за одного из странствующих проповедников. Многие из этих миссионеров предлагали воспользоваться услугами церкви, которую сами же и основали. При этом они всегда были готовы предъявить местным властям соответствующую лицензию. Иногда, перебравшись из Арканзаса в Теннесси, эти пророки начинали торговать глазными каплями и затычками для ушей, потому что их религиозная лицензия действовала только в одном штате, а для налоговых инспекторов соседнего имелась фармацевтическая.

Если же не удавалось получить никаких лицензий, такие миссионеры легко превращались в просветителей и принимались с успехом читать публичные лекции. «Мои встречи с Диккенсом», «Частная жизнь французской адвокатуры» или «Мнение медицинской науки о воздействии вальса на психику» — подобные темы вызывали неподдельный интерес в образованных слоях Дикого Запада.

Кондуктор был бы немало удивлен, узнав, что важный пассажир при необходимости мог бы обратить его в любую веру, а мог бы и лекцию прочитать — на любую тему и на любом языке, о каких только слышал кондуктор. Еще больше удивился бы он, если б мог заглянуть в штатное расписание канцелярии Военно-ученого комитета при Генеральном Штабе российской армии. Он бы узнал, что загадочный пассажир носит имя Павел Григорьевич Орлов, состоит в чине капитана; занимает должность офицера по особым поручениям, а в настоящее время командирован в Североамериканские Соединенные Штаты. Но поскольку сей документ недоступен для большинства смертных, то и кондуктору придется удовольствоваться лишь плодами собственной проницательности.

Дабы утвердить доброго малого в его мнении, капитан Орлов, едва усевшись у окна, достал из саквояжа Библию.

«… И добычи много вынес из города. А народ, который был в нем, вывел и умерщвлял их пилами, железными молотилами и секирами. Так поступал Давид со всеми городами Аммонитян». Орлов на какое-то время отвлекся от чтения, пытаясь представить себе процесс умерщвления пилами. Получалось нечто весьма запутанное, но эффектное.

« И восстал сатана на Израиля, и побудил Давида сделать счисление Израильтян…»

— Простите великодушно, святой отец, но могу ли я задать вам вопрос? — раздался над самым ухом капитана голос его попутчика.

Краем глаза Орлов заметил, что сидящий рядом человек в котелке и пенсне радостно оживился, найдя, наконец, повод заговорить. Видимо, до сих пор его природную общительность придерживало религиозное чинопочитание.

— Насколько я понял, вы направляетесь на съезд всех церквей в Мемфисе. Но в таком случае вы сели не в тот поезд! Вам следовало дождаться экспресса! А этот состав идет только до Литл-Рока. Причем идет крайне медленно, и уже в Кларксвилле «Восточный Экспресс» нас обгонит!

Человек в котелке приветливо и сочувственно улыбался, видимо, ожидая от собеседника каких-то вопросов, вполне естественных в подобной ситуации. Но капитана Орлова сейчас занимало совсем другое. За незаконную перепись населения Израиля Господь разгневался на Давида и, прежде чем покарать, предложил ему на выбор три вида наказания — или трехлетний голод, или трехмесячная война, или три дня под мечом Господним. «Я бы выбрал войну, — подумал Орлов. — Пуля дура, но оставляет шанс». А вот Давид решил иначе. Пусть лучше впаду в руки Господа, только бы не впасть мне в руки человеческие. «Тоже верно», — мысленно согласился с Давидом капитан. «Бог милостив, а люди… Люди не прощают».

— Нет, брат мой, — рассеянно ответил он своему попутчику. — Моя церковь не участвует ни в каких съездах.

Вернувшись в Литл-Рок, он прошел к дому через сад, а не со стороны улицы, избегая встречи с соседями. Быстро переоделся в светлое и отправился в клуб, где собирались воротилы хлебного бизнеса и где у него было персональное кресло с табличкой: «Пол Орлофф».

2

Изучив добытый образец, капитан Орлов пришел к выводу, что револьвер вполне мог бы служить личным оружием офицера или сотрудника полиции. Он был лишен внешнего курка, что обеспечивало скрытность ношения. Пять зарядов тридцать второго калибра гарантировали успех в скоротечном ближнем бою, а два предохранителя обеспечивали безопасность. Самопроизвольный выстрел исключался, а система перезарядки была простой и надежной. По мнению Орлова, ствол был коротковат. Но он не сомневался, что тульские умельцы устранят этот недостаток.

Ему вспомнилась рассказанная генералом Обручевым забавная история о визите Сэмюеля Кольта в Петербург. Тогда, в разгар Крымской войны, русские офицеры были практически лишены личного оружия. Те однозарядные капсюльные пистолеты, что полагались им по уставу, годились только для дуэлей. Видимо, до Кольта дошли сведения о растущих запросах русской армии. Перед этим он долго и безуспешно пытался получить заказ от американского военного ведомства. Чиновники в Вашингтоне не понимали, что он предлагает им самый совершенный к тому времени образец револьвера. Возможно, русские лучше разбираются в оружии? Кольт получил аудиенцию у государя, и оставил в подарок императору несколько великолепных образцов. Однако заказа так и не получил. Американец опоздал. За три месяца до его визита в царской коллекции уже появился подарок тульских оружейников, который, хоть и был сделан по образцу револьвера Кольта, превосходил его по многим показателям. Императору настолько понравился подарок, что он повелел немедленно изготовить еще четыреста штук для гвардейского флотского экипажа. А еще через полгода кольты тульского производства были поставлены на вооружение офицеров стрелкового полка императорского двора.

Орлов еще раз осмотрел новый револьвер, подумав, что неплохо было бы проверить его бой и скорострельность. Впрочем, и без таких испытаний было ясно, что карманный «смит-вессон» станет весьма популярным, как только будет освоено его производство. Стало быть, образец следует как можно скорее переправить в Россию.

Он свое дело сделает. Револьвер окажется в Генеральном штабе. Что дальше?

Вариант первый. Возможно, его усовершенствуют, подгонят под местные условия и требования, а потом станут выпускать под тульской маркой.

Вариант второй. Может быть, дело кончится лишь закупкой крупной партии у тех же американцев. В таком случае, благодаря капитану Орлову кто-то станет еще богаче — за счет государственного бюджета. Ну и пусть, лишь бы новое оружие поступило в войска.

Вариант третий, последний и наихудший. Хуже всего, если с этим образцом произойдет то же, что и всегда. Начальство отнесется к нему как к очередной причуде моды, и револьвер останется доживать свой век в секретной коллекции Военно-ученого комитета.

«Да, скорее всего, так и выйдет, — с горечью подумал капитан Орлов. — Каковы же, в таком случае, будут результаты моей вылазки? Тройное убийство. Проездные расходы. Потерянный день. Еще один потерянный день из пяти потерянных лет».

Орлова удалили из Петербурга после окончания турецкой войны. Положение его шефа, генерала Обручева, было тогда неустойчивым из-за постоянных трений с министром иностранных дел, который имел влияние на государя. И Обручев, чтобы удержать своих лучших офицеров от ухода в отставку, разбросал их в заграничные командировки. Два года капитан Орлов провел в Гибралтаре, следя за движением судов через пролив. А потом, когда уже появилась надежда вернуться, его неожиданно перевели в Америку.

3
{"b":"150951","o":1}