Однако рабский рассудок Симона не подчинялся этим рассуждениям.

– Я еще могу поверить в его воскресение, – пробормотал он. – Но почему он явился именно нам? Это не укладывается у меня в голове. Мы не были его учениками и даже не знали его при жизни; ты – необрезанный римлянин, а я – бывший раб. Почему же царь должен был предстать именно пред нашими глазами?

– Его царство было совсем близко еще до его появления, – сказал я – Разве ты не заметил, как осветилась комната за несколько секунд до того, как мы его увидели? Представ перед нами, он, конечно же, хотел дать понять, что мы тоже можем искать путь к нему.

– Если это был он, я оставлю сыновьям все свое состояние чтобы повсюду следовать за ним, – поклялся Симон, – Но уверен, это был не он, а Элиазар.

И он принялся жаловаться на свою судьбу.

– Почему это должно было случиться именно со мной? – сжав кулаки, тяжело вздохнул он, – Почему в его сети не попался более молодой человек? Несчастье всегда приходит самым неожиданным путем. Зачем я оказался прямо у него на пути? Какое несчастье! И оно свалилось именно на меня, ведь я мечтал прожить остаток лет, радуясь тому, чем обладаю.

Прислушиваясь к его словам, я сделал вывод, что Симон, сам того не желая, уверовал во все случившееся.

– Поверь мне, брат мой Симон, – сказал я, чтобы приободрить его – В его власти дать тебе то, что несомненно более ценно по сравнению со всем, чем ты обладал до сих пор! Однако не иди за ним, оставь этот путь, поскольку мне кажется, что он не требовал следовать за ним, если человек в глубине души к этому не подготовлен.

– Вот и ты теперь стоишь на страже этого пути и воздвигаешь для меня препятствия, также как и его ученики, которые даже не захотели со мной разговаривать. Если он действительно явился нам, во что я, естественно, не верю, я не хуже тебя смогу отыскать этот путь!

Неожиданно громкий стук в ворота заставил нас вздрогнуть. Мы услышали, как скрипнул засов, открылась дверь, затем раздался крик привратницы, отстранив которую, перед нами появился небольшого роста человек.

– Где же он? – всхлипывал он, выкручивая себе руки – Куда вы его спрятали? Когда я увидел, что он вошел в этот дом, я привязал своего осла к кольцу у входа и принялся терпеливо ждать. Однако он не выходил отсюда. Я желаю его видеть!

– О ком ты говоришь, незнакомец? – спросил его Симон. – Здесь никого нет, кроме моего гостя, с которым я уже давно беседую.

Смешной карлик сделал шаг по направлению ко мне, поднял свою большую голову и долго смотрел на меня взглядом ничего не видящего человека.

– Это совсем не тот, кого я ищу! – наконец произнес он – Этот слишком хорошо одет для сына Израиля, и если я не ошибаюсь, его плащ соткан из милетской шерсти!

– Кого же ты ищешь? – переспросил его Симон. – Разве так входят в дом?

– Какая тебе разница, кого я ищу? – ответил тот с таинственным видом – Могу сказать тебе лишь то, что он прошел рядом со мной, а я его поначалу не признал, пока он не удалился, затем я позвал его, но он не остановился; напрасно я погонял своего осла – он добрался до города прежде меня и вошел в этот дом.

В этот момент в ворота опять постучали, и перед нами предстал крестьянин с открытым, загорелым на солнце лицом.

– Наконец ты пришел, Элиазар, – с облегчением вздохнул Симон – Почему ты не остановился, когда я тебя звал? Куда ты пропал?

– Меня здесь не было! – удивленно возразил Элиазар – Прошло уже немало дней с тех пор, как ты не бывал в своих владениях. А земля привыкла дрожать от радости под ногами хозяина, и я не знаю, что мне делать дальше, если ты не дашь мне указаний. Надеюсь, ты не болен?

Я взглянул на его ноги: они были босыми и, как мне показалось, в крови.

– Ты где-то поранился? – спросил я.

– Нет! – смущенно ответил Элиазар. – Это следы краски, которой мы метим жертвенных ягнят, а я не успел вымыть ноги, ибо торопился сюда, чтобы получить от своего хозяина указания, которые он должен прокричать мне в самое ухо, так принято в Киринее, – без этого крика я не могу спокойно работать.

Маленький человечек, по-прежнему пребывая в возбужденном состоянии, по очереди взглянул на каждого из нас.

– Вы что, решили посмеяться надо мной, – завопил он, давая волю своим чувствам. – Я вас четко спросил: где вы его спрятали? А вы говорите о каких-то полях и жертвоприношениях.

– Не прыгай перед нами, как петух! – урезонил его я – Меня зовут Марк, я – гражданин Рима, это – Симон, хозяин этого дома, а это – его приказчик Элиазар. А ты кто такой, если врываешься в чужой дом, словно полоумный?

– Я прибыл из Иерихона, – гордо сказал он, – и я бывший начальник сборщиков налогов Закхей, так что не смей смеяться над моим малым ростом, потому что у меня в городе я пользуюсь уважением, по крайней мере со стороны римлян.

Мое удивление было так велико, что я всплеснул руками.

– Мы говорили о тебе всего несколько минут назад, Закхей! – воскликнул Симон. – Какое счастье, что ты оказался здесь, у меня! Иначе мы отправились бы искать тебя в Иерихон, несмотря на то что наступает шабат!

Закхей недоверчиво смотрел на нас.

– Он говорит правду, – поспешил я подтвердить слова Симона. – Так значит ты – то самый человек, который по приказу Иисуса из Назарета отдал половину своего состояния беднякам и вернул в четыре раза больше того, что успел добыть с помощью махинаций?

– Я раздал нечестно заработанное не по приказу, а добровольно. Но что может знать об Иисусе такой римлянин, как ты?

Элиазару было явно не по себе, и он пальцами ноги ковырялся в земле.

– О хозяин, я вижу, что все в порядке, и что ты чувствуешь себя хорошо, но мне не хотелось бы слушать бунтарские речи, – наконец произнес он.

– Не бойся, сейчас мы все выясним, – вмешался я, – Почему ты, бедный человек, так опасаешься имени назаретянина?

Продолжая топтаться на месте, Элиазар понурил голову.

– Его слова были сладки для нас, а оковы – приятны! – промолвил он, – Всем пришедшим к нему он пообещал мир… Но тех, кто обещал крестьянам и пастухам улучшить их жизнь, обязательно тащили в суд: так был распят и Иисус, и я больше ничего не хочу о нем слышать!

– Нет! – воодушевленно воскликнул Закхей – Не говори так, ты не прав! Он пришел для того, чтобы позвать за собой заблудших, и обратился также ко мне, Авраамову сыну, зная, что я жаден и нечестив. Он не стал насмехаться над моей внешностью, а назвал меня по имени и заставил слезть с дерева, на которое я взобрался, чтобы посмотреть на него. А затем он был гостем в моем доме.

– А царство его – не земное, – добавил я.

– Однако, когда он говорил, всем казалось, что его царствие вот-вот наступит. На праздник я не прибыл в Иерусалим вместе с другими, потому что жертва такого грешника, как я, не может быть принята в храме, и только когда они вернулись, я узнал, как жестоко расправились с ним. Меня охватило отчаяние, и я оседлал своего осла, чтобы добраться до этого города и собрать все сведения об Иисусе. А неподалеку отсюда он прошел совсем близко от меня.

– Кто? – вздрогнул Симон.

Закхей побагровел и, подняв глаза к небу, прошипел:

– Сам Иисус! Только не говорите опять, что я спятил! Конечно, я не обладаю крепким здоровьем, и поездка меня утомила, да и мой осел тоже уже шел с опущенной головой; однако когда он был уже далеко от нас, я ощутил словно бы прикосновение, оглянулся назад и узнал его.

– И ты действительно видел, как он входил в мой дом? – тоном судьи спросил Симон.

– Он не мог войти ни в какой другой! – твердо ответил Закхей. – В Иерихоне мне уже рассказывали, что он воскрес из мертвых, но, говоря правду, я этому не поверил, поскольку раньше не случалось ничего подобного. Когда на дороге я понял, что это Иисус, то не осмелился ни кричать, ни пустить вскачь своего осла, чтобы не навлечь на него опасность. А теперь сжальтесь надо мной и позвольте мне подойти к нему, броситься в ноги, чтобы почтить Мессию.

– Довольно! – взвыл Элиазар. – Не произносите больше этого имени вслух! Он исцелял больных, воскрешал мертвых, вошел в Иерусалим царем и кнутом очистил храм, однако у него не хватило сил, чтобы справиться с синедрионом, а, между тем, немало людей оковали железом свои палки, и мы ждали лишь сигнала, чтобы последовать за ним. Такой сигнал, конечно же, поступил, и мы смогли убедиться в его достоверности: его распяли между двух разбойников! Пусть больше никто не говорит при мне о Мессии! Для меня достаточно и этого знамения, я никогда больше не сойду со своего пути, а детям скажу, что Мессии нет и никогда не будет!