Решительная антифранцузская ангажированность Иннокентия XI сделала его другом Австрии; следствием этого явилась и активная поддержка войн Габсбургов против турок. Так, папа стал одним из главных участников освобождения Венгрии от 150-летнего турецкого господства. Антитурецкую политику Иннокентия XI проводил папский нунций в Вене Буонвизи. В интересах совместного выступления против турок папа, отбросив свои былые обиды, попытался примирить Людовика XIV и императора Леопольда I (1657–1705). Однако заключенный в голландском г. Нимвеген в 1658 году мир оказался недолговечным, французская политика осталась дружественной по отношению к Турции и враждебной по отношению к Габсбургам — ведь Франция не была заинтересована в дальнейшем усилении австрийских Габсбургов. Мирные переговоры заслуживают упоминания еще и потому, что начиная с этого времени и вплоть до Венского конгресса 1814–1815 годов папский нунций не принимал участия в международных переговорах.

В то же время императорская политика была и антивенгерской и антипольской. Папа же пытался побудить куруцев [47]и поляков к компромиссу с Габсбургами в интересах совместных действий против турок. Однако папе удалось привлечь к совместной борьбе против турок только Яна Собеского. В 1683 году родился австро-польский союз, а в конце лета 1683 года турки осадили Вену. Иннокентий XI поспешил на помощь Леопольду, снабдив его значительной суммой денег; польский и баварский короли также щедро финансировались из папской казны; всего папа выделил сумму в 1 200 000 золотых форинтов. Примеру папы последовали кардиналы и другие высшие священнослужители. Так например, венгерский кардинал Дьердь Селепчеки дал на нужды армии 400 000 форинтов.

12 сентября 1683 года объединенные армии Яна Собеского и Карла Лотарингского освободили Вену. После этой победы началось изгнание турок с территории Венгрии. В 1684 году с присоединением Венеции папа вновь создал Священную лигу (союз Габсбургов, Баварии, Польши, Венеции и папы) для продолжения борьбы против турок. Папа послал Собескому саблю и шапку полководца-предводителя.

В военном походе 1686 года папа помогал в первую очередь полякам, поскольку императорский двор не всегда направлял посылаемые ему деньги на борьбу с турками. Папа объявил освобождение Венгрии задачей крестового похода. 2 сентября 1686 года была освобождена город-крепость Буда. Папа провел торжественную консисторию и провозгласил этот день религиозным праздником и послал на восстановление Буды 100 000 форинтов. Венгерские успехи в антитурецкой борьбе не только открыли новые возможности для контрреформации, но и на время подняли международный авторитет папства.

Папы, занимавшие апостольский престол после Иннокентия XI, последовательно искореняли антифранцузскую политику Рима. Франко-австрийские противоречия были преодолены на конклаве избранием папой 80-летнего кардинала Пьетро Оттобони, венецианца по происхождению. Пробывший папой всего 16 месяцев Александр VIII (1689–1691), следуя венецианским традициям, показал себя противником австрийцев и сблизился с французами. В борьбе против турок он поддерживал не Леопольда, а Венецию. Именно поэтому он проявил уступчивость и по отношению к галликанским тенденциям государственной церкви. Он не осмелился открыто осудить галликанские постановления, и они практически оставались в силе вплоть до Французской революции 1789 года. С приходом Александра VIII на папский престол в курии снова возродился непотизм; правда, его преемник окончательно ликвидировал это явление.

Из-за великодержавных противоречий образовалась пятимесячная папская вакансия. Затем неаполитанский архиепископ кардинал Пиньятелли пополнил под именем Иннокентия XII (1691–1700) список пап XVII века. Наиболее значительным поступком нового папы была булла «Romanum decet Pontificem» от 22 июня 1698 года — попытка положить конец непотизму. В этой булле он заявил, что папа может назначить только одного кардинала-непота с доходом максимум в 12 000 дукатов. Несмотря на все это, получили известность еще три семьи (клана) непотов: Албани — при Клименте XI, Корзини — при Клименте XII и, наконец, семейство Браши — при Пие VI.

Иннокентий XII договорился с Людовиком XIV, который, подтвердив и закрепив право убежища своих посольств, отмежевался от галликанских постановлений. В 1699 году папа, по желанию французского двора, включил в «Индекс» книгу архиепископа Франсуа Фенелона, исповедовавшую квиетистские взгляды. (Квиетизм — полная пассивность — был современной разновидностью мистики.) Квиетизм противостоял идее государственной церкви; поэтому папа выступил против него из теологических соображений, а король — из политических. Монарший абсолютизм XVII–XVIII веков был направлен не против церкви и религии, а против власти папства над национальными церквами, что мешало развитию новых связей между церковью и государством. Именно этот монарший абсолютизм сделал Францию чисто католической и благоприятствовал католицизму в Германии. Контрреформация к концу века практически и тут завершилась: в 1700 году большинство князей-монархов вернулись в католическую веру: из девяти курфюрстов (трое из них — архиепископы) всего лишь двое остались протестантами.

Во время понтификата Иннокентия XII уже встал на повестку дня вопрос испанского престолонаследования. Карл II, последний испанский Габсбург, был бездетным. И император Леопольд I и Людовик XIV состояли с ним в одинаковой степени родства; поэтому оба они в равной мере могли претендовать на династическое наследование. Когда испанский король обратился к папе за советом, Иннокентий XII предложил ему третий вариант: он рекомендовал на испанский трон тоже близкого родственника — баварского курфюрста Фердинанда Иосифа. Но когда баварский курфюрст неожиданно умер, Иннокентий XII стал поддерживать притязания французов. Так король Карл сделал своими наследниками французских Бурбонов. Объединение испанской короны с французской сделало бы власть «короля-солнца» невыносимой для Англии и для протестантских государств. Поэтому теперь они поддержали притязания австрийских Габсбургов. Папа невольно втянулся в войну Бурбонов и Габсбургов за испанское наследство.

За всю свою долгую историю папство, наверное, ни в одном столетии не вступало в столь жесткие противоречия с эпохой, как в век Просвещения, завершившийся Великой французской революцией. В XVIII веке папство было вынуждено все время обороняться; политически — против просвещенных абсолютных монархий, духовно же — против буржуазных идей Просвещения, которые привели рационализм и секуляризацию к окончательному триумфу.

Просвещение было идеологией вырывавшейся на авансцену буржуазии. К одному из самых глубоких кризисов религии привело утверждение рационализма, явившегося идейной основой всеобщей секуляризации XVIII века. Под воздействием английского Просвещения (Бэкон, а за ним — Локк и его единомышленники) его философскую систему разработали немецкие философы Лейбниц, Вольф и в первую очередь Кант. Но во Франции Просвещение стало антифеодальной и антиклерикальной мировоззренческо-революционной политической программой. Вольтер — путем завоевания абсолютного авторитета разума, Дидро и энциклопедисты — систематизацией человеческой науки и культуры, Руссо — возвращением человека к природе разрушили до основания средневековое миропонимание и основывающуюся на нем католическую церковную духовно-идеологическую монополию.

Мыслители эпохи Просвещения ставили в центр буржуазного мировоззрения природу, человека и человеческую мысль. Поэтому они заявили, что преследование еретиков папской церковью является антигуманным, целибат — противоестественным, а догмы — противоречащими здравому смыслу. Культ разума, характерный для Просвещения, был направлен не против Бога, не против веры, а против искажающего веру института — против церкви. Вольтер говорил: «Если бы Бога не было, его надо было бы выдумать», но в адрес папства и церкви он разразился проклятьем: «Раздавите эту гадину!»