Урбану VIII не довелось пожать плоды своей профранцузской политики. В лице Иннокентия X (1644–1655) на папский престол, несмотря на интриги кардинала Мазарини, взошел человек не профранцузской ориентации, а сторонник компромисса. Начавшаяся под религиозными лозунгами европейская война в конце концов окончилась без папы, даже можно сказать, вопреки ему. В соответствии с Вестфальским миром 1648 года Франция приобрела Эльзас, а Испания потеряла статус великой державы. Условия мира расчленили Германию на более чем 200 мелких независимых княжеств; таким образом императоры-Габсбурги уже не могли больше поставить ее на службу своим великодержавным целям. Победители, французы, были заинтересованы в том, чтобы на востоке от Рейна не образовалась единая, сильная Германия.

По этому миру интересы католической церкви были в значительной степени ущемлены. Основным принципом следующей эпохи стало признание равноправия протестантов во всех отношениях. Были закреплены условия Аугсбургского религиозного мира с тем дополнением, что и кальвинизм был признан религией, равноправной со всеми остальными. Было заявлено, что епископства — иначе говоря, княжества, образованные из епископств, — могут быть также и протестантскими. В результате этого были секуляризированы два архиепископства и 12 епископств.

Папе не было отведено никакой роли в заключении мира, хотя до этого именно папы выступали как международные арбитры при заключении мира. Напрасно против Вестфальского мира протестовали и папа, и германский нунций, претензии папства были оставлены без внимания. Иннокентий X в своей булле «Zelo domus Dei», датированной 26 ноября 1648 года, торжественно выразил свой протест, но и он остался без последствий именно потому, что обида папы касалась основного вопроса, ведь признание протестантов оскорбляло контрреформаторское папство. Нетерпимость папы продемонстрировала его отрыв от истории, противодействие магистральному пути прогресса. В годы, последовавшие за европейским урегулированием, остававшимся в силе вплоть до 1713 года, папский престол перестал быть одним из центров европейской политики.

Папы эпохи барокко частично сделали из этого соответствующие выводы. При папском дворе сложилась аристократия духа, которая пополняла аристократические семьи. Эти семьи Папского государства, поставлявшие кандидатов на папский престол — Альдобрандини, Боргезе, Барберини, — стремились уже не к приобретению собственных княжеств, а к захвату ключевых позиций в центральном церковном управлении.

Возмущенные женским господством римляне, а еще больше кардиналы, оттесненные на задний план настырной родственницей папы Олимпией, возненавидели Иннокентия X. Когда он умер, то никто якобы в течение трех дней не желал отдать ему последний долг, пока, наконец, один посторонний каноник не похоронил его, заплатив за это полскудо. (Вообще же по установившемуся обычаю усопшего папу всегда хоронил кардинал-непот. Поскольку же Олимпия умерла раньше Иннокентия X, то на исполнение этой возлагаемой на родственников обязанности не нашлось желающего. Это все свидетельствует о том, что ликвидация непотизма была не таким уж простым делом.)

С середины XVII века (со времени заключения Вестфальского мира) религии уже не оказывают всеохватывающего влияния на общество. Вера постепенно оттесняется в сферу личной жизни. Воинствующий католицизм контрреформации закосневает и выдыхается; церковь и папство занимают по отношению к идеям эпохи оборонительную позицию.

В результате завершившихся в середине XVII века религиозных войн католики и протестанты стали равноправными. В то время как начавшаяся в Англии в 1640 году буржуазная революция в первую очередь радикально покончила с феодальным обществом и феодальной церковью, по всей Европе пошатнулось опиравшееся на Библию средневековое миропонимание. Это был час рождения мира, основанного на точном, достоверном его знании, которое в первую очередь связано с идеями Декарта. Развитие буржуазного общества, центр экономического развития и политической борьбы перемещаются на северо-запад. Точно так же и центр идеологической борьбы перемещается в регион Атлантики. Вопреки этому папы, претендовавшие на руководство латиносредиземноморской культурой, вплоть до 1822 года сохраняли приверженность Птолемеевой системе мира, средневековому миросозерцанию!

К середине XVII столетия в католической Европе, признававшей еще век — полтора века назад примат папы, возникли три религиозные сферы:

1. Сфера, где верховенство духовной и религиозной власти папы не подвергалось сомнению: Италия, Испания, Португалия; католический мир.

2. Сфера, где сосуществовали католицизм и протестантизм: Франция, Германия (и Венгрия), но где решения Тридентского собора никогда не были полностью осуществлены; это сфера сосуществования разных религий.

3. Сфера, где отвергалась папская власть: протестантский мир. Он не поддерживал никаких отношений с папством.

Эти сферы укрепились во второй половине 1600-х годов. Единственное существенное изменение, которое имело место, произошло отнюдь не по инициативе папства, а в интересах укрепления светского абсолютизма: Людовик XIV в 1685 году после отмены Нантского эдикта насильно восстановил чисто католический религиозный характер Франции. Как только прекратились контрреформаторские возможности и претензии, примерно в 1660 году, папство начало быстро двигаться к упадку. Когда восстановление под главенством папы единства христианской церкви путем насильственного или мирного возвращения протестантов в католическую веру потерпело фиаско, даже несомненные частные успехи уже не могли остановить внутреннего разложения духовной и политической власти папства.

Основной причиной упадка папства было его противостояние главному курсу исторического развития — буржуазным преобразованиям. Наиболее мощные атаки буржуазный строй предпринял в арьергардных боях против активизировавшейся идеологии феодализма и власти папской церкви. В то время как в Англии радикальная модификация Реформации подготовила победу буржуазной революции, папы, начиная с Иннокентия X, опирались на символизирующую прошлое Испанию — так одновременно с упадком испанского владычества переживало упадок и папство.

Ведущей великой державой послевестфальской Европы стала Франция. Папы, боясь чересчур сильной Франции, в соответствии со своей традиционной политической тактикой вновь стали на сторону более слабой, переживающей упадок страны — в данном случае — Испании. Обреченность папства на оборончество продемонстрировал тот факт, что Пиренейский мир 1659 года, обеспечивавший французскую гегемонию, состоялся между двумя католическими государствами — Францией и Испанией — уже при явном игнорировании папства. Это однозначно свидетельствовало, что Рим уже не рассматривают политическим центром католического мира.

Абсолютные монархии стремились к гегемонии над своей церковью. Для князей и для высших священнослужителей тоже было понятно, что чрезмерный папский централизм, сложившийся во время контрреформации, стал сразу же ненужным и обременительным, как только сохранившаяся католическая церковь внутренне укрепилась и стала единой. Князья и епископы усматривали тогда в папском абсолютизме уже не помощь, а принудительную опеку, даже посягательство на их прерогативы. Всему этому противостоял принцип государственного абсолютизма, усиливающий национальное самосознание. Конфессии отдельных государств подчиняли себя не наднациональному папству, а национальному государству, точнее, заключали с ним тесный союз. Таким образом, национальные государства не очень-то нуждались в оглядке на папство.

Тесное переплетение современной государственной власти с церковью, принцип государственной церкви — галликанство и иозефизм — в глазах пап были еретичеством. Проявлением того же самого процесса, но подрывающим папство изнутри, в области догматики, был янсенизм, а в области управления церковью — фебронианство.