В XVIII веке папство подошло в своей истории к новому рубежу упадка. На идеи своего времени, на просвещение папы ответили жестким неприятием и изоляцией. Государственная власть сбросила, наконец, с себя опеку Рима. Католические короли вынудили папу распустить ярых защитников его власти — орден иезуитов. Крушение иезуитов и иезуитства была напоминанием: оно таило в себе одну из альтернатив цепляющегося за прошлое папства, которая была осуществлена впоследствии, в конце века, французской революцией. Папа Пий VI еще добровольно совершил «путь в Каноссу» — в Вену, к Иосифу II, а Пия VII Наполеон уже держал пленником в Фонтенбло, где он исполнял роль «придворного капеллана».
Еще не утих гул Тридцатилетней войны, опустошавшей в первую очередь Германию и проходившей под лозунгами Реформации и контрреформации, когда папа обнажил меч против возникшего внутри католической церкви первого харизматического учения нового времени — янсенизма, явившегося «последышем» Реформации.
Янсенизм вызвал последний в истории католической церкви догматический раскол. Историки церкви рассматривают янсенизм как эпилог кальвинизма. В то время как рационализм и просвещение нападали на церковь извне, галликанство, фебронианство и иозефизм подвергали нападкам прежде всего принципы её организации и управления — это был раздор из-за власти; янсенизм же потому стал наиболее опасен для папства, что он завоевывал себе позиции внутри церкви, в кругу священнослужителей, среди монахов; дело в том, что кардинальный вопрос, который, как считалось, был исчерпан Тридентским собором — учение о благодати, — янсенизм истолковывал иначе, чем папство.
Корнелий Янсений (1585–1638) сначала был профессором теологии в цитадели строгого католического направления — Лувенском университете в Голландии, а затем стал Юпернским епископом. Еще в Лувене Янсений познакомился с французом Жаном Дювержье, пригласившим его затем в Байонну, где они занялись изучением Августина. Вернувшись к положениям его учения, относящимся к Спасению и благодати, а также к свободе человеческой воли, они поставили перед собой цель реформировать послетридентскую теологию (иезуитскую и барочную). Их внимание к Августину привлекла не только Реформация; они заинтересовались также преподававшим в Лувене в конце XVI века Де Байусом (умер в 1589 году), который в своем толковании учения о благодати сближался с протестантскими взглядами. В 1580 году церковь вновь отвергла теорию Де Байуса, объявив ее еретической. Янсений и его последователи свою теологическую систему связывали — в соответствии с августинианством — со строгой морально-религиозной практикой раннего христианства, которой противостояла смыкавшаяся с государством церковь эпохи барокко.
В своем труде «Августин» (изданном французскими друзьями Янсения уже после его смерти) Янсений развязал дискуссию с папой и последовательно защищавшими незыблемость системы тридентских догм иезуитами. В этой книге он суммировал свои взгляды о Спасении (о грехе и отпущении грехов). Суть их заключалась в том, что спасется только тот, кто предопределен Богом к Спасению, а кто не предопределен, тому не суждено освободиться от греха. Первородный же грех делает человека неспособным к добру. Подлинно свободная воля — это то, что освобождается от зла и наполняется добром. Этими взглядами янсенизм частично возрождал элементы средневековых ересей, частично же интегрировал в католицизм отдельные положения протестантизма. Освобождение от схоластики (через августинианство), мистическое толкование строго религиозного образа жизни привели к противоречию янсенизма папству и, главным образом, рациональным иезуитам.
Первым осудил янсенизм папа Урбан VIII в 1642 году. Однако этим он скорее стимулировал его к противостоянию, которое длилось целое столетие. На основе учения Янсения во Франции возникло целое движение, в которое включились в одинаковой мере священнослужители, светские лица, аристократы и интеллигенция. Затем Иннокентий X по инициативе иезуитов в своей булле «Cum occasione» квалифицировал как еретические пять тезисов книги Янсения «Августин». (Обыкновенно, проанализировав выхваченные из нее, зачастую произвольно, одну или несколько фраз, доказывали, что труд этот отклоняется от догмы.) Кардинал Мазарини обращал внимание на необходимость принятия папой решения, но янсенизм тогда только начал по-настоящему выходить на арену.
Дискуссия обострилась по двум причинам. Одна из них — это то, что был поставлен под сомнение папский примат: по мнению янсенистов, епископы должны обладать равными с папой правами. Из этого следовало, что они не принимали тезис о непогрешимости папского пастырского учреждения. Другая причина состояла в том, что янсенизм вступил в тесный контакт с идеей национального государства. Янсенисты были выразителями идеи рационального управления как государством, так и церковью. Янсенизм хотел достичь модернизации религии посредством перехода церкви на более пуританский путь и с помощью государства. Оформлялось это через секуляризацию, в рамках которой могли объединиться национальная церковь и национальное государство. Протестантской чертой у янсенистов было и то, что они обращались к нации. Они начали переводить различные произведения (например, Священное писание) и, порвав с барочным стилем, выражались простым и понятным языком. Именно поэтому янсенизм смог стать одной из основ литературы, переживавшей во время Людовика XIV пору своего расцвета. Но в конце концов янсенизм не смог найти общую платформу с галликанством, потому что целью абсолютного монарха была не модернизация религии и церкви, а только их подчинение своей власти.
Центром янсенизма стал расположенный вблизи Парижа аристократический и богатый цистерцианский женский монастырь Пор-Рояль. Связи его настоятельницы Анжелики Арно простирались от Сорбонны до королевского двора. Старший брат настоятельницы, Антуан Арно, был профессором теологии в Сорбонне. К ним присоединились такие выдающиеся мыслители и писатели, как Паскаль и Расин. Даже сам кардинал Ретц сочувствовал им. «Провинциальные письма» (1656) Паскаля, написанные в уединении в Порт-Рояле, содержат в себе резкую критику современного ему общества с позиций антиклерикализма. Начиная с эпохи Просвещения и вплоть до наших дней литература, направленная против иезуитов, черпает аргументы из этого источника.
Но если янсенизм нападал на папство изнутри, то сокрушительный удар по его универсальной духовной власти нанесли свободные от религиозных форм идеи Просвещения. Это новое духовное направление появилось во второй половине XVII века в буржуазной Англии и своей сокрушительной критикой средневековых миропонимания, морали и уровня научных знаний открыло путь невиданному развитию современной техники, науки и человеческой цивилизации. Просвещение становится уже идеологией, стремящейся к политической власти, овладевающей всей полнотой жизни буржуазии, идеологией, которая положила конец религиозным и расовым предрассудкам и объявила борьбу за общечеловеческие права. Перекинувшись из Англии на континент, Просвещение во Франции — в области политики, а в Германии — в области науки нанесло удар по религии и церкви; папство, застрявшее на контрреформации, уже не могло эффективно противостоять этому удару.
Наступление Нового времени впервые довел до сознания римских пап «самый католический из королей» — Людовик XIV (1643–1713): в области внутренней политики — своим неограниченным государственным абсолютизмом (галликанством), а в области внешней политики — своей европейской гегемонией. Папы того времени оказались слишком слабыми и серыми, чтобы выйти из тени «короля-солнца».
Упадок авторитета папского престола стал очевидным во время понтификата Александра VII (1655–1667). Кардинал Фабио Киджи принимал участие в качестве кельнского нунция в катастрофических для папства переговорах по заключению Вестфальского мира и там стал политическим противником кардинала Мазарини. С 1651 года он был кардиналом-статс-секретарем папы Иннокентия X. С тех пор редкостью считалось, чтобы бывший статс-секретарь папы избирался папой. Ведь он уже был связан с определенным политическим курсом. Став папой Александром VII, Киджи вначале не пускал в Рим своих родственников, желая положить конец непотизму. Однако традиция оказалась сильнее. Вскоре в курии опять появились родственники папы, но власть их была уже далеко не такой, как в эпоху Ренессанса или барокко.
