У любой идеи из разряда «спасем мир вместе» есть список того, что каждый из нас может сделать: ездить на работу на велосипеде, собирать вторсырье и т. д. Я могу предложить подобный список в отношении проблем, о которых говорю.

● Не пишите анонимно, если только ваша жизнь на самом деле не находится под угрозой.

● Если вы участвуете в создании «Википедии», приложите еще больше усилий вне «Вики», пользуясь своим голосом и выражая свои мысли для привлечения людей, еще не осознавших, что им интересны темы, которые вы развиваете.

● Сделайте сайт, рассказывающий о том, кто вы такой, и не укладывающийся в образцы, доступные вам на сайтах социальных сетей.

● Время от времени размещайте видео, создание которого заняло у вас во сто крат больше времени, чем его продолжительность.

● Напишите пост в блоге, на который потребовались недели размышлений, прежде чем вы услышали внутренний голос, требующий самовыражения.

● Если вы пишете в Twitter, изобретайте, чтобы найти способ описать свое внутреннее состояние, а не просто внешние события. Это позволит избежать опасности поверить в то, что объективно описанные события определяют вас, так же как они определяют машину.

Вот лишь некоторые поступки, которые вы можете совершить, чтобы остаться личностью, а не стать источником фрагментов, эксплуатируемых другими.

Во всем этом программном обеспечении есть аспекты, которые можно сохранить более гуманистическими. Программа, обладающая особенностью Twitter предоставлять фоновый непрерывный контакт между людьми, наверное, могла бы избавиться от любви Twitter к фрагментам. Мы на самом деле этого не знаем, поскольку ниша еще не исследована и таких программ никто не создавал.

До тех пор пока вас определяет не программное обеспечение, вы помогаете расширять состав идей, которые будут использованы грядущими поколениями. Обычно нет ничего плохого в том, что человек любит среду, в которой ему приходится работать. Любите краски, если вы художник; любите кларнет, если вы музыкант. Любите (или ненавидьте) английский язык. Любовь к этим вещам — это любовь к тайне.

Но в случае цифровых творческих материалов вроде MIDI, UNIX и даже Всемирной паутины разумно быть скептически настроенным. Эти инструменты объединились лишь недавно, в них есть элемент случайности. Не попадите в наезженную колею, в которую они вас подталкивают. Если вы любите среду, состоящую из программного обеспечения, существует опасность, что вы окажетесь в ловушке чьих-то поспешных, незрелых мыслей. Боритесь с этим!

В 1980-е и 1990-е шла активная борьба за визуальную элегантность в программном обеспечении. Это политическое движение принесло плоды, когда смогло повлиять на инженеров таких компаний, как Apple и Microsoft, у которых была возможность определить пути развития программ до того, как они «зафиксируются».

Только поэтому у нас есть приятные глазу шрифты и возможности гибкого дизайна. В противном случае их бы не было. Главенствующее, на первый взгляд, непреодолимое течение в мире программного обеспечения тянуло вычисления в направлении ужасных экранов, но этой участи удалось избежать, пока еще не стало слишком поздно.

Подобная кампания в поддержку гуманистических альтернатив должна сейчас проходить везде, где это возможно, оказывая влияние на инженеров, дизайнеров, бизнесменов и всех остальных. К сожалению, похоже, происходит обратное.

Сетевая культура до краев наполнена риторикой о том, каким должен быть верный путь к лучшему миру, и сегодня она имеет сильный уклон в антигуманистическую философию.

Истинная природа Интернета является наиболее распространенной темой сетевых дискуссий. Примечательно, что Интернет достаточно вырос, чтобы содержать большое количество комментариев о своей собственной природе.

Продвижение поздней техно-политико-культурной ортодоксальности, которую я критикую, стало непрекращающимся и всепроникающим. The New York Times, к примеру, ежедневно продвигает так называемую политику открытой цифровой культуры, даже несмотря на то, что этот идеал и движение, стоящее за ним, разрушают саму газету и все остальные бумажные СМИ. [6]Кажется, перед нами пример журналистского стокгольмского синдрома.

Еще не было адекватного публичного представления альтернативного видения мира, противостоящего новой ортодоксальности. Чтобы оппонировать ей, мне нужно было нанести не один удар. Мне также пришлось построить альтернативную интеллектуальную окружающую среду, достаточно просторную, чтобы путешествовать в ней. После долгого погружения в традиционализм человеку нелегко обрести перспективу — для этого фигура и фон в его восприятии должны поменяться местами. Этого не добиться несколькими альтернативными идеями, нужна новая всеобъемлющая архитектура взаимосвязанных идей, которая способна дать человеку другой взгляд на мир.

Так что в своей книге я начал длинный рассказ о вере в альтернативы вычислительному подходу к мышлению, о ноосфере, сингулярности, веб 2.0, «длинном хвосте» как успешной бизнес-модели в Интернете и всем остальном. Надеюсь, сила моих контраргументов позволит зародиться альтернативной умственной среде, где сможет появиться замечательная способность начать создавать новый цифровой гуманизм.

Неизбежным побочным эффектом этого проекта «распрограммирования путем погружения» является то, что я буду постоянно направлять поток отрицания на критикуемые мною идеи. Читатель, будь уверен: отрицание со временем ослабнет, последние несколько глав пропитаны оптимизмом.

Идеи, которые, надеюсь, не будут похоронены на основании философской позиции, названной мною кибернетическим тотализмом. Эта позиция применяет метафоры некоторых разделов информатики в отношении человека и вообще реальности. В настоящей главе изложены практические возражения такой философии.

Сингулярность — апокалиптическая идея, изначально предложенная Джоном фон Нейманом, одним из создателей цифровых вычислений, и разъясненная такими деятелями, как Вернор Виндж и Рэй Курцвейл. Существует множество версий фантазии о сингулярности.

Например, вот что говорил Марвин Мински за обеденным столом в начале 1980-х: скоро, возможно во втором или третьем десятилетии XXI века, компьютеры и роботы смогут создавать свои копии, причем эти копии будут совершеннее оригинала благодаря интеллектуальному программному обеспечению. Второе поколение роботов создаст третье, и этот процесс пройдет быстрее благодаря усовершенствованиям, внесенным во второе поколение. Следующие поколения будут становиться все умнее, а процесс их создания начнет ускоряться. У людей будет сохраняться ощущение, что они контролируют ситуацию, пока в один прекрасный день скорость усовершенствования не достигнет критического порога и не появится суперинтеллект, который станет править на Земле.

В некоторых версиях истории роботы представали микроскопическими созданиями, «серой слизью», пожирающей Землю, либо сама Сеть вдруг оживала и объединяла все связанные ею компьютеры в армию, чтобы контролировать то, что происходит на планете. В результате люди получали возможность наслаждаться бессмертием в виртуальной реальности, поскольку глобальный мозг оказывался настолько огромным, что не составляло труда — не требовало мозгов, простите за каламбур — сохранить все наши индивидуальные личности навечно.

Грядущая сингулярность популярна в технологическом обществе. Книги о сингулярности так же привычны в разделе компьютерных дисциплин, как образы Апокалипсиса в евангелических книжных магазинах. (В том случае, если вы не знакомы с понятием Апокалипсиса, — это красочное представление о конце света, бытующее в американской евангелической культуре. В моем детстве в сельской местности Нью-Мехико изображения Апокалипсиса можно было частенько встретить на бензозаправках и в скобяных лавках. Обычно это были автомобили, врезающиеся друг в друга, потому что их добродетельных водителей призвали на Небеса перед тем, как на Земле воцарится ад. В чрезвычайно популярных романах серии «Оставленные» также описан подобный сценарий.)