— Нет, проныра, тебя не уволили. Ну же, рассказывай.

— Вообще-то я и правда пришел попрощаться. Можно сказать, что меня выкинули с повышением.

— Отдел внутренних расследований?

— Нет, с этим покончено. Государственная криминальная полиция, плечом к плечу с ее шефом.

— То есть почли за лучшее убрать тебя из навозной кучи, называемой южными районами, подальше от всего этого сброда?

— Что-то в этом роде. Но это… сверхсекретно, как мне сказали. Скоро все прочтете в газетах. Но пока об этом даже шепотом — слишком громко.

— И когда они тебя ждут?

— Прямо сегодня. В три часа.

— Во даешь. Давай подброшу тебя к Ишмету, купишь коллегам прощальный тортик. Самый дорогой, и чтоб меду побольше!

Бруун вдохнул коричневый дым черной сигары и улыбнулся во всю свою бороду — внушительное пространство. Довольно потягиваясь, он мурлыкал что-то себе под нос. Залетные хлопья пепла серебрились в его рыжих с проседью волосах.

— Так-так, значит еще один пошел на повышение в Государственную криминальную. — Он прямо-таки лучился самодовольством. — Но знаешь, стоит туда попасть — и назад уже не выйдешь. Только в специальном гробу. Со штампом Госкрима.

Йельм подтянул к себе удостоверение и служебное оружие со стола Брууна и принялся надевать через плечо кобуру.

— Еще один? — переспросил он.

— Хультин служил здесь в конце шестидесятых, ты разве не знал? Ярый футболист. Хультин Деревянная Нога, жесткий полузащитник. Но никакого чувства мяча. Зато может дать в глаз.

Йельм отметил, как медленно, исподволь в его душу закрадывается некое смутное чувство. Не сказать, чтоб неприятное.

— Хультин сказал, что прочел обо мне в газетах. Они ко мне благосклонно относятся.

— Ну да, ну да, Хультин у нас большой любитель газет.

— Вы с ним все еще поддерживаете связь?

— Бывает, звоню ему, чтобы напомнить о годах, проведенных на прежнем месте службы. По-моему, он до сих пор играет, в команде ветеранов Стокгольмской полиции. Когда у него выдается свободное время, конечно, а это случается нечасто. Представляю, как он забивает гол прямо в бровь какому-нибудь коллеге-пенсионеру. Вот так зрелище!

Йельм решился задать вопрос по существу:

— Так это случайно не вы?..

Бруун на мгновение отвлекся от созерцания рассеченной седой брови пенсионера, возникшей перед его внутренним взором, и хитро посмотрел на Йельма.

— Редкая удача, что он именно сейчас решил создать новую группу. Эту свою мегасверхсекретную «Группу А».

— Не так уж много способов обойти отдел внутренних расследований…

— Чем богаты, тем и рады. А Деревянной Ноге всегда есть место в моем сердце. — Бруун докурил сигару, втянув в себя дым, как хороший пылесос. — Только будь паинькой, ладно? Не хочу снова копаться в этом дерьме.

Первое заседание «Группы А» состоялось в самом маленьком лекционном зале огромного комплекса зданий полицейского управления, в прямоугольнике между улицами Кунгсхольмсгатан, Польхемсгатан, Берггатан и Агнегатан. Вдоль последней тянулось, выпячивая желтушную великодержавную грудь, прежнее здание полицейского управления, заложенное в 1903 году. Это штаб-квартира Стокгольмской полиции. Противоположная сторона прямоугольника выходила на улицу Польхемсгатан и являла собой другой, хотя и тоже абсурдный, архитектурный идеал — поклонение стилистике шестидесятых годов. Там располагалось Государственное полицейское управление. Именно туда проскользнул Пауль Йельм за несколько минут до того, как часы показали три. Его уже ждали. Охранник показал ему на карте у входа, как пройти к малому лекционному залу. Йельм ничего не понял и в результате вошел в зал с небольшим опозданием. В зале за столом уже сидели пять человек, выглядевших несколько растерянными, примерно так же, как и он сам. Как можно незаметнее Йельм опустился на свободный стул. Тут же, словно по заказу, появился серьезный, хорошо одетый светловолосый человек лет пятидесяти, встал у короткого конца стола, положив правую руку на ручку диапроектора. Он огляделся по сторонам, ища кого-то, кто, видимо, отсутствовал, и покинул зал, сдержанно кашлянув. Как только дверь за ним закрылась, открылась дверь с противоположной стороны, и вошел комиссар криминальной полиции Ян-Улов Хультин. Он огляделся, ища кого-то, кто отсутствовал.

— А где Мёрнер? — поинтересовался он.

Члены новоявленной «Группы А» смущенно переглянулись.

— А кто такойМёрнер? — несколько растерянно спросил Йельм.

— Здесь совсем недавно был один человек, — сказала единственная в группе женщина, черноволосая, с гётеборгским выговором. Первые морщинки, проступившие на ее лице совсем недавно, судя по всему, нисколько не смущали их обладательницу. — Но он ушел.

— Похоже на него, — спокойно заметил Хультин, тяжело опустился на стул и укрепил на своем большом носу маленькие очки. — Вальдемар Мёрнер, начальник отдела Государственной криминальной полиции и официальный глава группы. Он хотел произнести небольшую вводную речь. Ну что ж, посмотрим, может быть, он вернется.

Йельм с трудом мог себе представить, что этот щеголеватый эффектный мужчина с неизменно спокойным голосом был грубым футболистом. А тот тем временем продолжал:

— Хорошо, все вы знаете суть дела. Вы — подразделение, получившее, за неимением лучшего, название «Группа А». Вы непосредственно подчиняетесь Государственной криминальной полиции, но будете весьма тесно сотрудничать со Стокгольмской полицией, прежде всего с ее отделом уголовных преступлений, который находится здесь за углом, на Кунгсхольмсгатан. Место преступления, по крайней мере, на сегодняшний день — Стокгольм. Ваше преимущество в том, что вы, независимо от звания, не подчиняетесь тем, от кого получаете помощь, будь то Стокгольмская полиция или Госкрим. Это дело имеет наивысший приоритет, как говорят в полицейских сериалах. Поскольку вас отобрали из различных округов по всей стране, думаю, вы вряд ли знакомы друг с другом, поэтому начнем с представлений. Меня, как вы знаете, зовут…

Хлопнула дверь, и снова вошел давешний незнакомец, потный и запыхавшийся.

— Вот ты где, Хультин. Я везде искал тебя.

— Да-да, — подтвердил Хультин. — Вот твоя «Группа А».

— Хорошо, очень хорошо, — торопливо проговорил Вальдемар Мёрнер, подошел к столу и встал в ту же самую позу, положив руку на диапроектор. — Да, господа. И дамы. Итак, вы отобраны в особое подразделение, состоящее из шести человек, пяти мужчин и одной женщины, и я исхожу из того, что комиссар Хультин уже информировал вас о ваших обязанностях. Я буду краток. Безопасность нашего государства требует от вас остановить этого безумного серийного убийцу, пока он не пустил кровь всем власть имущим. Вы, и только вы, можете встать у него на пути. Да. Именно так. Да. Я вижу, что вы молоды, честолюбивы, увлечены задачей и понимаете, каковы ставки в этой игре. Пусть же игра начнется. И да хранят вас ваши ангелы-хранители.

Он вышел из комнаты так же стремительно, как и вошел. Разинутые от удивления рты снова закрылись. Ян-Улов Хультин прищурился и осторожно потер уголки глаз над очками.

— Итак, теперь вы все понимаете, о чем идет речь, — спокойно произнес он. Постепенно вокруг стола расцвели улыбки. Потребовалось некоторое время, чтобы до сидящих окончательно дошел ненавязчивый юмор Хультина. — Продолжим с того места, где мы остановились. Итак, меня зовут Ян-Улов Хультин, я работаю здесь уже много лет, непосредственно подчиняясь известному на всю страну бывшему начальнику Государственной криминальной полиции, чье имя теперь не положено упоминать. Как раз сейчас на его место назначен новый глава, с новым названием должности начальника Государственной криминальной полиции, дающим также статус генерального директора. Но бог с ними, с полицейскими званиями. Представьтесь, пожалуйста, справа налево.

Такой резкий переход вызвал некоторое замешательство. Наконец отозвался полноватый лысеющий мужчина лет пятидесяти, сидевший в малом лекционном зале крайним справа. Он тихонько постукивал ручкой по столу в такт своим словам.