— Квилл, а как тебе работается во время представлений с новой ассистенткой?
— Неплохо, — ответил Квиллер, сделав безразличное лицо и вяло пожав плечами, опасаясь слишком горячо похвалить изящную молодую женщину с чувственными глазами.
— Твой спектакль, — сказала Милдред, — вызвал интерес у школьников к истории их семей. Дети расспрашивают родителей, бабушек и дедушек о Великой депрессии, о Второй мировой войне, о Вьетнаме.
— Что верно, то верно — нам удалось пробудить у них интерес к истории, — с кислой миной подтвердил Квиллер, доставая из кармана свитера листок бумаги, — в школе в городке Блэк-Крик детям предложили письменно поделиться впечатлениями о спектакле. Хотите послушать, что написали некоторые из молодых гениев?
— Подожди, я лучше пойму ход их мыслей, если буду держать в руке стакан с шотландским виски, — сказал Райкер.
Все наполнили бокалы, и Квиллер приступил к чтению сочинений шестиклассников:
— «Мне представление понравилось, потому что нас отпустили с уроков… Мне больше всего понравился красный свет… Это было интересно, но не настолько, чтобы не наскучить… Мне больше всего понравилось то место, где рассказывалось о парне, у которого сгорела рука… Конечно, это лучше, чем сидеть на уроке английского и зубрить… В основном всё делал мужчина. Женщина тоже должна была что-то делать, а не просто сидеть и время от времени лишь нажимать на кнопки».
— Великолепно! — воскликнула Миддред. — Лучше не скажешь.
Самое бессвязное высказывание Квиллер приберёг напоследок:
— «Вы здорово всё это представили. Не представляю, как можно было все это найти. Ничего не изменяйте, вообще ничего. Я хочу снова всё это увидеть».
— Возьми этого ребенка на заметку, — посоветовал Райкер, — из него получится неплохой театральный критик.
Полли разрезала индейку и успокоила Бутси, выдав ему потроха, после чего все четверо принялись за угощение, единогласно утверждая, что птица просто великолепна. Из уважения к Миддред эту птицу всегда называли как-нибудь иначе, так как в печальном прошлом этой женщины существовал родившийся под несчастливой звездой фермер, который выращивал индеек.
— Давайте теперь поговорим о свадьбе, — предложила Полли, — у вас уже всё спланировано?
— Свадьба состоится в доме Ланспиков в Перпл-Пойнте, — сообщила невеста, — они приглашают нас всех пробыть там весь уик-энд.
— Ты должен быть в строгом вечернем костюме, Квилл, — добавил Райкер, — так что не забудь выколотить пыль из своего смокинга.
— В строгом вечернем костюме… — с унынием в голосе подтвердил Квиллер.
— Ты ведь, кажется, купил в Локмастере мундирчик, весьма подходящий для такого случая? — Да, однако до сих пор мне не представлялся случай нацепить все это на себя. Ба! А вы знаете, где все это сейчас находится?! Смокинг, камербанд, тонкая рубашка, лакированные туфли, за которые я заплатил триста долларов, — все это находится в чулане моего сарая под двадцатифутовым слоем снега, а для того чтобы добраться до этого самого сарая, надо преодолеть полмили по снежной целине!
— Ты можешь взять всю эту амуницию напрокат, — спокойно заметил Райкер, — а вот что ты будешь делать со своими сиамцами? Их вроде бы на свадьбу не приглашали.
— Моя невестка, — сказала Полли, — будет приходить два раза в день для того, чтобы кормить Коко, Юм-Юм и Бутси.
Все положили себе по второй порции индейки и пюре. Затем наступила очередь мясного пирога, который был встречен градом похвал, а когда подали кофе, раздался телефонный звонок. Полли сняла трубку и, ответив, сразу же передала её Квиллеру со словами:
— Квилл, это тебя.
— Кто может знать, что я здесь? — вслух удивился тот.
Это была Хикси.
— Квилл, если бы ты знал, как мне неловко тебя беспокоить. Обед, наверное, в самом разгаре?
— Ты, как всегда, угадала, мы уже откушали.
— Только что звонила Кэрол Ланспик. У нас снова проблемы.
— Что на этот раз?
— Ларри должен был выступать в роли Санта-Клауса на рождественском представлении в субботу, а он заболел и лежит с подозрением на воспаление легких, — взволнованной скороговоркой рассказывала Хикси. — Мы с Кэрол подумали, может, ты его заменишь, а?
— Ты шутишь?!
— Я не только не шучу, я просто в отчаянии! Когда Кэрол сообщила мне об этом, у меня снова заныла нога.
Квиллер нахмурил брови, пофыркал в усы и погрузился в молчание.
— Квилл, ты что… упал в обморок? Я, конечно, понимаю, что это не твое амплуа, но…
— А как ты себе это представляешь? — раздраженно спросил он.
— Первое, что тебе надо сделать, это примерить костюм Сайта-Клауса, который сшили для Ларри.
— Осмелюсь предположить, тебе известно, что Ларри на три размера уже и на три дюйма ниже меня, — напомнил ей Квиллер.
— А Кэрол сказала, что у костюма свободный покрой, с учетом набивки под него, а мамаша Уолли может удлинить рукава и штанины. По поводу размеров бороды и парика беспокоиться не надо — они безразмерные и подойдут любому лицу.
— А что такое намечается в субботу?
— Ты наденешь костюм в театре, и Кэрол отвёзет тебя в бар «Грозный пёс», где соберутся все участники рождественского представления. Оттуда вся процессия проследует по Пикакс-роуд в южном направлении до Мейн-стрит, где вас встретит и официально поприветствует мэр.
— Ну а что должен буду делать я?
— Просто дружески махать людям рукой и веселить их.
— Не думаю, что буду в соответствующем для этого настроении, — брюзжал Квиллер, — но попытаюсь действовать сообразно обстоятельствам… Я соглашаюсь на это только из-за твоей ноги, Хикси… ma cherie, [16]— добавил он кислым тоном.
Когда Квиллер снова сел к столу, его закидали вопросами, выслушав все, он ответил:
— Лучше дайте мне ещё пирога.
От Полли он вернулся с щедрым угощением для сиамцев. Они, возбужденные предстоящим пиршеством, встречали его у порога.
— Хо-хо-хо! — протрубил Квиллер, стараясь придать голосу радостное звучание.
Кошки в ужасе бросились прочь из комнаты.
— Прошу прощения у ваших королевских высочеств, — обратился он к ним с извинениями, — это я практиковался. Не желаете ли отведать индейки?
Пока они урчали над тарелками с белым и темным мясом, от удовольствия позабыв обо всём на свете, отчего даже их хвосты выражали беспредельный восторг, Квиллер вытащил из-под кухонного стола новые экспонаты коллекции Коко: стельку, серебряную зубочистку в кожаном чехольчике, черепаховое кольцо для салфетки и… коробочку с кольцом, которую они до этого стянули из ящика письменного стола.
— Ах злодеи! — в сердцах воскликнул он. — Вот где вы его прятали!
В библиотеке он снова внимательно рассмотрел кольцо. Сейчас буквы, выгравированные в короне, обозначились четко: «В» и «Э». А на ленте, извивающейся по обе стороны короны, можно было прочесть «ЭРГ» и «ВБК». Покончив с ужином, Коко вспрыгнул на стол. Его чрезвычайно волновал этот золотой предмет, в который он беспрестанно с большой осторожностью тыкался носом, точно боялся, что кольцо его укусит. Квиллер теребил усы, озадаченный такой реакцией кота. Возможно, этот маленький предмет просто притягивал его, а может быть, он чувствовал, что кольцо сыграло какую-то роковую роль в событиях? Если верно последнее, то событие это должно быть гораздо значительнее банальной любовной истории, приключившейся в Локмастере примерно в 1929 году. Так что же произошло? Коко своими усами чувствовал больше, чем некоторые люди могут понять при помощи данного им природой серого вещества. К несчастью, кот пользовался нестандартными средствами общения, и Квиллеру не всегда удавалось понять, что у сиамца на уме.
Кольцо… золотое кольцо… фермер-коневод… «Э» и «В»… а что если буквы «ЭРГ» обозначают единицу измерения энергии? Глупо? Нелепо? Что ж, приди такое в голову в прежние годы, Квиллер только расхохотался бы, но жизнь рядом с Као Ко Куном научила его обращать внимание и на то, что при поверхностном рассмотрении казалось явной глупостью.
