Квиллер накинул плед на контейнер с котом и последовал за женщиной. Вестибюль церкви был невелик, две лестницы (всего в несколько ступеней) вели из него: одна в помещение для богослужений, другая вниз, в только что отремонтированный цоколь, бетонный пол которого был выкрашен под красный кирпич, а стены побелены.

Донна Симе извинилась за холод в помещении.

— Мы ждём печника, — сказала она. — В подобных случаях мы обычно приглашали одного нашего прихожанина, но сейчас никто не знает, что с ним произошло. Может, слышали о фермере, который исчез? Мы этим очень опечалены. Он всё умел и никогда не отказывался помочь. Когда мы решили построить цоколь под этой столетней церковью, он не только объяснил нам, как это следует сделать, но сам выполнил всю работу. На все руки мастер, да… А теперь мы ждем печника из Мусвилла.

— Не стоит извиняться, — ответил ей Квиллер. — Я ненадолго, меня в машине ждёт кот. Куда ведёт эта дверь?

— В комнату, где установлена печь.

— Отлично! В эту дверь я буду входить и выходить. А что-либо наподобие помоста у вас есть?

— Пока нет, но один из наших прихожан изготовляет промышленные поддоны. Вы, наверное, знаете, о чем я говорю? Это такие квадратные деревянные штуки. Он может привезти их столько, сколько потребуется, и, сложив их вместе, мы соорудим помост. По-моему, они имеют размер четыре на четыре фута.

— А они устойчивые, прочные?

— Да, конечно, они могут выдержать вес в сотни фунтов.

— Думаю, восьми поддонов нам хватит. Поставим их один на другой в два ряда, по четыре поддона в каждом. Получим помост площадью восемь на восемь футов. А как насчёт электрических розеток?

— Две розетки здесь и две там. За этими столами мы обычно ужинаем чем Бог пошлёт, но они складные, а стулья мы расставим рядами. Что вам ещё нужно?

— Два небольших стола и два стула. Да, а вот так нас надо будет представить зрителям. — Он передал Донне Симе листок, отпечатанный на машинке. — Ваш пастор окажет нам честь?

— Я и есть пастор, — ответила она.

После полуподвального помещения церкви и после улицы в салоне машины Квиллеру показалось тепло. Но все равно он включил печку и сказал Коко:

— Если ты не возражаешь, давай проедем немного вдоль берега и проверим наш охотничий домик. — Бревенчатый летний дом перешел к Квиллеру по наследству вместе с остальным имуществом Клингеншоенов.

Они поехали вдоль берега озера, затем миновали лесополосу, где повсюду виднелись красные плакаты с предупреждением о запрете охоты, и у указателя с большой буквой «К» свернули на узкую дорожку, ведущую к дому. Когда они достигли вершины небольшого холма, на который взбиралась дорога, Коко, сидевший на заднем сиденье, стал проявлять признаки беспокойства.

— Потерпи, приятель! Мы только взглянем и назад, — уговаривал его Квиллер, полагая, что кот узнал место, где они отдыхали два лета подряд. Он остановил машину и открыл контейнер.

Дрожа от возбуждения, Коко бросился к передней дверце со стороны водителя и стал когтями скрести стекло.

— Снаружи холодно. Не выходи, а то отморозишь хвост.

Коко в какой-то одержимости заметался по салону машины, а Квиллер, стараясь увернуться от взбесившегося животного, уговаривал его:

— Ну хватит! Остынь!

Вокруг царило безмолвие, силуэты изогнутых вишен четко вырисовывались на снежном фоне, а между ними виднелись цепочки звериных следов, ведущих в глубь леса.

Квиллер по этим следам вышел на небольшую полянку, и то, что он увидел на ней, заставило его бегом пуститься назад к машине. Даже не посадив Коко в контейнер, он, не разбирая дороги, поехал к шоссе. Добравшись до ближайшей заправочной станции на окраине Мусвилла, он позвонил шерифу.

В одиннадцать часов вечера в выпуске новостей пикаксской радиостанции прозвучало сообщение:

«Сегодня после анонимного звонка полиция обнаружила в Клингеншоеновском лесу к востоку от Мусвилла тело человека, жившего в предместье города Брр. Гил Инчпот, пятидесяти двух лет, фермер-картофелевод, числился пропавшим с двадцать четвертого октября. Однако судебно-медицинская экспертиза не смогла установить причину смерти из-за состояния тела, объеденного лесными хищниками. Служба шерифа известила об этом отдел уголовных расследований штата».

Звоня днём в полицию, Квиллер отрекомендовался охотником, проникшим без разрешения на территорию чужого владения, и отказался назвать свое имя. Он изменил голос и говорил с полицейскими так, как говорил бы местный житель в начале и конце охотничьего сезона. Будучи наследником Клингеншоенов и хорошо известным филантропом, он предпочитал держаться в тени. И вообще ему больше нравилось писать о новостях, чем самому в них фигурировать.

Прослушав сообщение по радио, Квиллер позвонил Гарри Пратту в кафе «Чёрный медведь».

— Вы слышали новости? — спросил он.

— Да. Бедняжка Ненси, сколько всего свалилось на неё, — ответил Гарри. — Ей пришлось опознавать тело, а это можно было сделать лишь по одежде. В сообщении ничего не сказали об убийстве, но, по-моему, всё совершенно ясно: если бы Гил пошёл охотиться на лису, он надел бы куртку и сапоги, верно? А его нашли одетым в клетчатую рубашку и домашние тапки… и ружья при нём не обнаружили.

«И зубной протез он не надел», — подумал про себя Квиллер, а вслух сказал:

— Можем мы чем-то помочь Ненси?

— Даже и не знаю. Она хоть и маленькая, но твердо стоит на ногах и, думаю, сможет постоять за себя. Когда она сегодня говорила со мной по телефону, я не заметил какого-либо особого волнения в её голосе. Она спокойно сказала, что нужна своим собакам и не может опускать руки.

Едва Квиллер положил трубку, как позвонил Арчи Райкер.

— Квилл, слышал, что произошло? Тело нашли в твоих владениях.

После него позвонила Полли. Следующим был Джуниор, который также не сообщил ничего нового. Квиллер решил больше не снимать трубку и пошел спать. Он дважды слышал, как звонил телефон, и облегченно вздыхал, когда он умолкал. Утром он обнаружил, что трубка снята с аппарата и лежит рядом с ним. Похоже, кошек, спавших на диване в библиотеке, тоже раздражали телефонные звонки, и они взяли дело в свои когти.

Квиллер написал Ненси письмо с выражением соболезнования и отправил его по почте, a заодно послал Селии Робинсон во Флориду коробку вишен в шоколадной глазури. А в понедельник поехал на похороны Гила Инчпота. Церемония прощания происходила в церквушке городка Брр, и Квиллер оделся потеплее. Но оказалось, печь починили, и в церкви было жарко и душно. Гарри Пратт сидел в одиночестве на передней скамье, где дуло от входной двери, и Квиллер пристроился рядом с ним.

Гарри тут же стал шептать ему на ухо:

— Ненси сидит на передней скамье вместе со своим бывшим. Держу пари: скоро они опять сойдутся.

Два дня спустя Квиллер в третий раз отправился в ту же самую церковь — теперь для того, чтобы показать «Грандиозный пожар 1869 года». Опять шел снег. Крупные влажные хлопья налипали на ветровое стекло. Хикси, сидевшая рядом с Квиллером, не переставала восхищаться ими.

— Хлопья такие красивые, что не поднимается рука включить «дворники», — говорила она.

— Может, они и вправду красивы, но именно в такой снегопад рвутся провода на линиях электропередачи, — заметил Квиллер. — Интересно, каково будет сегодня в церкви. Первый раз, когда я зашёл туда, в здании было холоднее, чем на улице, во второй раз — можно было задохнуться от жары.

Но Хикси не волновала температура воздуха в церкви.

— Представляешь, Арчи назначил меня вице-президентом. Я буду отвечать за рекламу и маркетинг, — радостно сообщила она.

— Поздравляю! Ты заслужила этот пост.

— Спасибо, Квилл, за то, что ты перетащил меня сюда из Центра. Забавно, когда мы с тобой впервые там встретились, я стремилась лишь к одному — выйти замуж. Теперь все мои помыслы о карьере: хочу проявить себя на новом посту, хочу иметь собственный кабинет и секретаря-референта, сообразительного мужчину. Пока же Уилфред будет нашим общим с Арчи секретарем. Уилфред, как мне кажется, не слишком сообразителен, но он добросовестно относится к делу, надежен и освоил компьютер.