– Я достал сигареты. – Томми вытащил пригоршню сигаретных пачек из коричневого бумажного мешка. – И резинку. – Он показал Джо несколько пачек резинки. – Любишь резинку?

Джо улыбнулся.

– Кажется, должен буду научиться любить.

– Конечно, ты же теперь в Америке. Мы тут уйму резинки жуем.

– А это что? – Джо указал на газету под рукой у Сэмми.

Сэмми сразу посерьезнел.

– Хочу сказать тебе одну вещь, – сказал он. – Ведь мы с этим делом будем убивать наповал. То есть в хорошем смысле убивать. Не могу объяснить, откуда я это знаю. Просто… у меня всю жизнь вроде как было такое чувство… но я не знаю… когда ты появился… короче, я просто знаю… – Сэмми пожал плечами и отвернулся. – Ладно, не бери в голову. Я просто хочу сказать, что мы продадим миллион экземпляров этой ерундовины и заколотим кучу денег. Тогда ты сможешь забрать эту кучу денег и заплатить столько, сколько потребуется, чтобы вывезти оттуда твоего отца, мать, брата и дедушку и привезти их сюда, где они будут в безопасности. Я… это я тебе обещаю. Я в этом уверен. Правда, Джо.

Джо ощутил, как сердце его буквально разбухает от страстного желания поверить своему кузену. Он вытер глаза жестким рукавом твидового пиджака, который мама купила ему в английском магазине в Градчанах.

– Хорошо, – сказал Джо.

– И в этом смысле он действительно будет реален. Эскапист то есть. Он будет делать то, что мы ему скажем.

– Очень хорошо, – сказал Джо. – Да-да, я тебе верю. – Ему срочно хотелось, чтобы его утешили, как будто слова утешения придавали больше веса его страхам. – Мы будем убивать наповал.

– Так я же и говорю.

– А что там за газеты?

Сэмми подмигнул другу и вручил ему пятничные номера за 27 октября 1939 года «Нью-Йоркер стаатс-цайтунг унд херольд» и ежедневника на чешском языке под названием «Нью-Йоркские листы».

– Я подумал, может, ты в этих что-то найдешь, – сказал он.

– Спасибо, – сказал Джо. Тронутый такой заботой, он пожалел о том, как недавно рявкнул на Сэма. – И еще… в общем, спасибо за то, что ты только что сказал.

– А, ерунда, – отозвался Сэмми. – Погоди, ты еще про мою идею насчет обложки не слышал.

Настоящие нынешние обитатели Мазила-студии. Джерри Гловски, Марти Голд и Дэйви О'Дауд. пришли домой около десяти вечера с половиной жареной курицы, бутылкой красного вина, бутылкой сельтерской, блоком «Пэлл-мэлла» и Фрэнком Панталеоне Шумливо придуриваясь, они вошли в переднюю дверь, и кто-то из них изобразил приглушенную трубу – а затем все разом погрузились в молчание. Пожалуй, они так резко и капитально погрузились в молчание, как будто ожидали незваных гостей. И все же, поднявшись наверх, четверо приятелей нешуточно удивились тому, что за считанные часы их отсутствия Мазила-студия превратилась в творческий нервный центр «Эмпайр Комикс». Джерри влепил Джули три оплеухи кряду.

– Что ты тут делаешь? Кто сказал, что тебе можно сюда прийти? Что это за говно? – Оттолкнув голову брата в сторону, он схватил со стола лист, на котором Джули делал карандашный набросок второй страницы приключения, доверенное Сэмми для сотворения лично гордому Джули, – леденящей душу истории о Сталкере из Темных Мест, самом Враге Зла. – «Черная Шляпа», – прочел Джерри.

– Не помню, чтобы я говорил тебе, что ты можешь пользоваться моим столом. Или моей тушью. – Подскочив к столу, Марти Голд схватил баночку туши, в которую Джо как раз собирался погрузить кисточку, а затем оттащил в сторону и сам забрызганный всякой всячиной рисовальный стол, рассыпая по ковру уйму кисточек с карандашами и страшно по этому поводу расстраиваясь. Смуглый и пухлый, Марти всегда обильно потел и по малейшему поводу расстраивался. Сэмми всегда считал его слабонервным. Однако никто лучше Марти не подделывал Каниффа. Особенно впечатляло то, как он обращался с черной краской, набрасывая ее полосами, клочками, целыми континентами – гораздо свободнее, чем когда-либо осмеливался делать Сэмми. Свои работы Марти всегда подписывал, аккуратно выводя громадную букву «О» в фамилии. – Или моими кисточками, раз уж на то пошло.

И Марти попытался выхватить у Джо кисточку. Горошинка туши упала на страницу, которую как раз рисовал Джо, губя десятиминутную работу над жуткими пыточными устройствами, расставленными в задней части сцены театра «Империум-Палас». Джо взглянул на Марти и улыбнулся. Сперва он убрал кисточку из сферы досягаемости Марти, а затем с эффектным жестом ему ее презентовал. Однако в то же самое время другой рукой он медленно провел над той, что держала кисточку. И кисточка исчезла. Джо удивленно продемонстрировал Марти пустые ладони.

– Как вы сюда вошли? – осведомился Джерри.

– А нас твоя подружка впустила, – ответил Сэмми. – Роза.

– Роза? Нет, она не моя подружка. – Об этом было заявлено не в порядке самообороны, а как о простом факте. Джерри было шестнадцать, когда Сэмми впервые с ним познакомился, и он уже в то время встречался с тремя девушками сразу. Впрочем, подобное изобилие было тогда для Джерри по-прежнему в новинку, и он все время о них болтал. Розалин, Дороти и Йетта – Сэмми все еще помнил их имена. Новизна с тех пор поблекла, и три девушки были теперь для Джерри будничной сменой. Джерри был высок ростом, со слегка лисьей привлекательностью, а свои выкрашенные бриллиантином волосы он носил зачесанными в романтические кудри. Он тщательно, пусть и без особого ободрения со стороны друзей, создавал себе репутацию подлинного остряка, чему приписывал (не слишком убедительно, на взгляд Сэмми) свой неоспоримый успеху женщин. Рисовал он в комическом стиле «снежного человека», примерно в равных порциях уворованный у Сегара и Макмануса. Сэмми сомневался, сумеет ли он справиться с настоящей работой.

– Если она не твоя подружка, – спросил Джули, – то что она тогда голой в твоей постели делала?

– Заткнись, Джули, – сказал Сэмми.

– Ты ее голой в моей постели видел?

– Увы, нет, – посетовал Сэмми.

– Я просто пошутил, – сказал Джули.

– Там, случайно, не жареной курицей пахнет? – поинтересовался Джо.

– А эти страницы очень даже ничего, – сказал Дэйви О'Дауд. Жокейского телосложения, он отличался коротко стриженными рыжими волосами и крошечными зелеными глазками. Дэйви был с Адовой Кухни и потерял кусок уха в драке, когда ему было двенадцать; больше Сэмми о нем почти ничего не знал. При виде розового ошметка левого уха Дэйви О'Дауда Сэмми всегда слегка поташнивало, однако сам Дэйви своим ухом очень даже гордился. Поднимая листы кальки, что покрывали каждую страницу, он стоял, внимательно разглядывая пять страниц «Легенды о Золотом Ключе», которые Сэмми с Джо уже закончили. Просмотрев каждую страницу, он передавал ее Фрэнку Панталеоне, который то и дело хмыкал. – Похоже на Супермена, – добавил Дэйви.

– Это лучше Супермена. – Сэмми слез со своего табурета и подошел помочь им насладиться его работой.

– Кто это растушевал? – спросил Фрэнк. Этот парень из Бенсонхерста, высокий, сутулый, с вечно унылой физиономией, вовсю лысел, хотя ему еще не стукнуло и двадцати двух. Несмотря на эту жалкую внешность – или, возможно, благодаря ей, – Фрэнк был одаренным рисовальщиком и в свой выпускной год в Музыкально-художественной академии завоевал общегородской приз, а также брал уроки в Пратте. В Пратте были хорошие учителя, профессиональные художники и иллюстраторы, серьезные мастера; Фрэнк думал об искусстве и о себе в качестве художника так же, как Джо. Время он времени он получал работу художника декораций на Бродвее; правда, это было отчасти благодаря тому, что его отец был большим человеком в профсоюзе рабочих сцены. Фрэнк разработал и собственную приключенческую полосу под названием «Приключения Марко Поло», панель для воскресных выпусков, где он обильно расточал фостерианские детали, и «Кинг Фичерз», по слухам, ею интересовались. – Ты? – спросил он у Джо. – Отличная работа. Ты и карандашную работу сделал, верно? Клейману никогда в жизни так не сработать.