— Мэри!

Он освободил ее от пакетов, распутав бечевку с маленьких пальчиков в перчатке. Она улыбнулась ему слегка устало. Туман оставил след сажи на ее щеке, подчеркнул легкие тени под глазами.

— Вам все-таки удалось вырваться?

— Да, — ответил он, глядя на нее.

Они помолчали немного, затем он поинтересовался:

— Делали покупки?

— Мне кое-что понадобилось. А тетушка Минни решила устроить себе выходной. — Мэри прилагала усилия, чтобы говорить беспечно. — Она сейчас отправилась повидаться с подругой… Иначе я не смогла бы отлучиться.

— Разве вы не можете задержаться подольше?

Она, потупившись, опустила голову.

— Меня будут встречать… в Ардфиллане.

Неужели в ее ответе содержался намек на неусыпный надзор? Так это было или нет, ее явная усталость его встревожила, как и безжизненный тон, и упорное нежелание встретиться с ним взглядом.

— Похоже, вам не помешает чашка чаю. Зайдем сюда?

Он показал не без колебаний на буфет, залитый огнями и набитый людьми, лишь отдаленно напоминавший тихое заведение в Крэгдоране. Но она сразу покачала головой.

— Я уже выпила чаю с тетей во «Фрейзере».

Это был большой универмаг, торгующий домашней утварью. Мори почувствовал, как кровь прилила к голове.

— Тогда давайте не будем стоять среди этой проклятой толчеи. Пройдемся перед вокзалом.

Они воспользовались главным выходом и свернули на боковую улочку, ведущую в конец станции. Туман сгущался. Он клубился вокруг них, приглушая свет уличных фонарей и шум транспорта. Казалось, они бредут в собственном мирке, но Мори все равно не мог дотянуться до нее, не смел взять ее за руку. Даже их слова звучали неестественно, официально, совершенно бессмысленно.

— Как идет учеба? — поинтересовалась она.

— Нормально… надеюсь. А у вас как дела? Дома все в порядке?

— Вполне, благодарю вас.

— Как Уолтер?

Она ответила не сразу. А потом, словно решившись объяснить все и одним махом покончить с сомнениями, сказала:

— Он был расстроен, но теперь ему лучше. Видите ли… он хотел определиться с датой нашей свадьбы. Мне казалось, не стоит спешить… Я думала, следует немного подождать. Но сейчас все назначено… на первое июня.

Последовала долгая пауза. Первое июня, тупо повторял он про себя, всего через три недели.

— И вы счастливы? — спросил он.

— Да, — резонно ответила она, как благоразумная женщина, обладающая практичным умом, но Мори почему-то показалось, что говорила она как-то заученно. — Люди правильно поступают, когда рано остепеняются — есть время привыкнуть друг к другу. Уолтер хороший человек, из него получится хороший муж. Кроме того… — Она слегка запнулась, но продолжила: — Его связи в городе помогут нашему бизнесу. Дела у отца последнее время идут не очень успешно.

На них упали несколько больших капель, и через секунду начался настоящий ливень. Они нашли укрытие под козырьком закрытой лавки.

— От всей души желаю вам всего самого лучшего, Мэри.

— А я вам, Дэвид.

В узком закутке было абсолютно темно. Он не видел ее, но ощущал рядом всеми своими чувствами. Она дышала тихо и быстро, до него долетал запах мокрой горжетки. Ужасная слабость накатила на него, во рту пересохло, ноги сделались ватными.

— Я не должна пропустить поезд, — сказала она почти шепотом.

Они вернулись на вокзал. У них оставалась всего лишь минута. Поезд уже стоял на перроне. Мори нашел ей угловое местечко в вагоне третьего класса. Она опустила окно, а он поднялся на ступеньку снаружи вагона. Раздался пронзительный свист, локомотив с шипением выпустил пар. Она высунулась из окна. В лице — ни кровинки. Дождь размазал сажу на ее щеке, привел в негодность маленькую горжетку. Она смотрела на него широко открытыми, потемневшими глазами. На ее шее бешено пульсировала маленькая жилка.

— Значит, до свидания, Дэвид. — Голос ее дрожал.

— До свидания… Мэри.

Боль в груди была невыносимой. Мэри уезжает, ничего не изменить, он больше никогда ее не увидит.

Поезд тронулся — и они одновременно, поддавшись инстинкту, совершенно безответственно, словно это было предопределено самой судьбой, потянулись друг к другу и слепо, страстно слились в безумном, диком и восхитительном поцелуе. Поезд постепенно набирал ход. Дэвид соскочил со ступеньки в конце перрона, покачнулся, как пьяный, и чуть не упал. Мэри по-прежнему высовывалась из окна, но состав утянул ее в темноту туннеля. Сердце у Мори бешено колотилось от восторга, на глаза навернулись слезы и, к его ужасу, потекли по щекам.

Внезапно он словно очнулся и вспомнил, что в восемь часов должен приехать его шеф, чтобы сделать поясничную пункцию больному, поступившему в отделение после обеда. Нужно мчаться в больницу, чтобы освободить Керра. Он выбежал из вокзала на туманную улицу. Ему повезло сесть на элдонгровский трамвай, который хоть и с большим трудом, но довез его вовремя. Как прошли следующие два часа, он так никогда и не вспомнил. Говорил и действовал будто автомат, едва сознавая, что находится в больнице. Раз или два он ловил на себе изумленный взгляд Драммонда, однако профессор не отпустил никаких комментариев, и наконец, ближе к десяти вечера, Мори сумел уйти к себе и дать волю своим чувствам.

Он полюбил, а так как вкус ее поцелуя был все еще на его губах, он знал, что она тоже полюбила. Это была неизбежность, которая даже отдаленно ни разу не приходила ему в голову. Все его мысли, все силы и устремления всегда были сосредоточены исключительно на одном — на карьере, желании вытащить себя из болота бедности и добиться в жизни ослепительного успеха. Что ж, рассуждал он, испытывая душевный подъем, если он мог действовать в одиночку, то разве нельзя достичь того же самого вместе с ней, при ее поощрении и поддержке? Пусть у нее скромный социальный статус, зато она обладает всеми качествами идеальной подруги-помощницы. Он не мог ее потерять — одна только мысль об этом заставляла его морщиться, словно от перспективы внезапной смерти.

В тоске он нахмурил брови: что же теперь делать? Ситуация, в которую она попала, когда уже назначена дата свадьбы, причем через три недели, требовала незамедлительных действий. Что, если из-за какого-то страшного невезения он не сумеет ничему помешать? И тут он с ужасающей ясностью представил, как педантичный до умопомрачения Уолтер потребует полного выполнения супружеских обязанностей во всем, в том числе и в самой интимной сфере. Этого было достаточно, чтобы довести его до безумия. Он должен написать Мэри — срочно! — и отправить письмо экспресс-почтой.

Когда он потянулся к столу за бумагой, внезапно зазвонил телефон «скорой помощи». С досадливым стоном он снял трубку. Это оказался Макдональд, ночной оператор коммутатора.

— Мистер Мори…

— Черт возьми. Мак… что на этот раз? Очередной ложный вызов на понос?

— Это личный звонок вам… Я сейчас соединю.

На линии что-то заурчало, а потом:

— Дэвид…

У него перехватило в горле.

— Мэри, неужели это ты?

Она говорила сдержанно и в то же время напряженно:

— Я спустилась в лавку… Все остальные уже спят, и я здесь в полной темноте… но мне просто необходимо было поговорить с тобой… Дорогой Дэвид, я так счастлива.

Перед его мысленным взором промелькнуло милое видение — она стоит в ночной рубашке и тапочках в полумраке маленькой булочной.

— Я тоже, дражайшая Мэри.

— С той самой первой минуты в Крэгдоране… когда я увидела тебя в зеркале… я знала, Дэвид. А когда я подумала, что тебе все равно, это чуть не разбило мне сердце.

— Но теперь ты знаешь, что ошиблась. Я просто схожу по тебе с ума.

Он услышал, как из ее груди вырвался тихий, долгий вздох, и это было лучше всякого ответа.

— Я не могу долго говорить, дорогой Дэвид. Мне просто нужно, чтобы ты знал: я ни за что не выйду замуж за Уолтера. Никогда… никогда. Я и раньше не хотела, но дала себя уговорить. А потом, когда думала, что не нужна тебе… Но теперь я все ему расскажу… сразу с утра.