Даг взвыл и повалился на пол. Тим наклонился над ним, прежде чем он успел долететь до ковра, ухватился за углубление на сломанной руке Дага и вытянул ее. Неестественный изгиб руки позволил Тиму направить револьвер, который он все еще сжимал, прямо в голову изумленного Руча.

Плечо Дага, прижатое к его лицу, заглушало его сдавленные стоны.

На лбу Руча собралось множество мелких морщинок.

— Отпусти, — сказал Тим.

Даг, корчась на полу, прохрипел:

— Я… не могу.

Тим чуть отвел его руку, и пальцы Дага разжались сами собой. Тим освободил барабан револьвера и крутанул его так, что патроны высыпались ему на ладонь. Рэкли сунул револьвер с пустым барабаном в карман, не сводя глаз с Руча:

— Заходи, Дрей.

Руч отодвинулся, и она зашла в комнату, переступив через распростертого на полу Дага.

— Ли, ты сейчас отойдешь назад и сядешь на кровать, — сказал Тим. — Давай.

Вытирая нос рукавом, Ли сделала несколько шагов назад и села.

Тим подхватил Дага под руки и поставил его на ноги:

— Руч отвезет тебя в больницу, чтобы там позаботились о твоей руке.

Даг покачнулся:

— Хо-хорошо.

Тим пихнул его в сторону Руча. Тот подсунул свою бычью шею под здоровую руку Дага и помог ему выйти из номера. Тим закрыл дверь и секунду постоял, держась за ручку. Когда он подошел к Уиллу, тот шарахнулся от него к стене. Тим приблизил к нему свое лицо и отчетливо произнес:

— Советую больше таких номеров не откалывать.

Бедерман сверкнул на Уилла взглядом, всем своим видом показывая, что ему слишком противно обращаться к этому человеку.

Эмма, на лице которой виднелись следы потекшего макияжа, направилась к выходу. Уилл бросил на Ли затравленный грустный взгляд:

— Отлично. Хочешь и дальше ломать свою жизнь, валяй. Считай, что получила на это мое благословение.

У самой двери он остановился. Чуть заметным движением Уилл повернул голову в профиль к Ли, а вот заставить себя поднять на нее глаза не смог:

— Мне очень жаль, дорогая, — сказал он и вышел.

Пока остальные разъезжались со стоянки, Реджи околачивался вокруг, потирая шею, наматывая круги вокруг их машин. Выехав со своего места, Тим притормозил, глядя в окно на Реджи. Он заглушил мотор, взглянул на Ли и Дрей:

— Подождите секунду.

Он направился к Реджи, но Бедерман вышел из машины и первым дошел до парнишки. Тим остановился в нескольких шагах от них.

— Можно я провожу тебя в твою комнату? — спросил Бедерман.

Реджи выдохнул весь воздух из легких и кивнул, как маленький ребенок.

Они вместе прошли по коридору. Когда Реджи проскочил мимо двери собственной комнаты, Бедерман похлопал его по плечу.

Реджи повернул ключ в замке и толкнул дверь.

Часто моргая, Бедерман с интересом обвел взглядом впечатляющий бардак, царящий внутри.

— Так, так, — он щелкнул языком. — Тебе нравится жить здесь?

— Да. Я просто в восторге.

Они стояли бок о бок, разглядывая комнату так, словно это было болото, в которое они собирались залезть. Тим молча наблюдал за ними с некоторого расстояния, стараясь не мешать.

Реджи попинал пол носком ботинка:

— Это то же самое, как и все остальное. Так страшно. — Они стояли, не переступая порога комнаты, глядя внутрь. — Я больше не могу этого делать. Я не могу туда зайти.

— Может быть, пятнадцать минут… — сказал Бедерман, — может быть, пятнадцать минут в день на уборку — это не так уж и страшно?

Реджи пожевал нижнюю губу, обдумывая его слова.

Бедерман ждал.

Наконец Реджи сказал:

— Может быть, и нет.

Положив руку Реджи на спину, Бедерман шагнул в кавардак вместе с ним.

Ли оставила очередное сообщение для ТД и ушла в комнату Джинни. Тим какое-то время мерил шагами задний дворик, а потом присел на столик для пикника.

Он нажал на кнопку на сотовом телефоне и еще раз прослушал сообщение голосовой почты, которое получил сегодня утром: «Я еще раз подумал об этом столе, Тимми. Думаю, твоя мать была бы довольна, что он у тебя. Приезжай завтра вечером. Я буду ждать допоздна».

Тим сохранил сообщение и засунул телефон в карман. Глядя на разбросанные у забора пальмовые листья, он вдруг подумал, что в последнее время стал хуже следить за домом. До прошлого года он проявлял ту же педантичность в плане уборки, что и его отец, и хотя его и сейчас никто не обвинил бы в неряшливости, время от времени он все же оставлял грязную посуду на ночь. Может быть, все дело было в том, что он осознал: притворяться, что он сохраняет контроль над ситуацией после того, что произошло с его дочерью, бессмысленно, а может быть, просто устал.

Что принесет с собой понедельник? Неужели ему опять придется охранять никому не нужный склад за презренный металл? Империя ТД в это время преспокойно продолжит свое процветание, а Ли снова станет шестеренкой в нехитром механизме?

Тим услышал, как за его спиной хлопнула дверь и зашуршали листья под ногами у Дрей. Ботинки застучали о скамейку, о крышку стола для пикника. И вот она скользнула ему за спину, свесив ноги, обняв его руками в теплых перчатках. Через секунду Дрей прижалась подбородком к его плечу.

— Я рос со своим отцом, поэтому так и не научился воспитывать ребенка. Я пытался… ну, притвориться, что ли. Мне казалось, что другие родители точно знают, что делают. Какая-то часть меня всегда ждала, что Джинни сама до всего дойдет.

— Ты был прекрасным отцом.

— Может быть, именно поэтому я продолжаю общаться с ним. С моим отцом. Чтобы помнить, каким я быть не хочу.

— Тебе все еще это нужно?

Когда Дрей была в соответствующем настроении, она могла задать такой риторический вопрос, от которого мозги закипали. Какое-то время они молча наблюдали за попытками пальмового листа перемахнуть через забор. Лист очень сильно упорствовал в этом своем намерении.

Дрей сказала:

— Только что звонил Уилл.

— Он хочет прискакать сюда и еще раз попытать счастья в охоте? Ни хрена у него не выйдет.

— Мы не ее родители, Тимоти. В какой-то момент тебе все равно придется ее отпустить.

— Это не так просто.

— В жизни все непросто.

Пальмовый лист молотился о доски забора, как умирающий тропический скат в агонии.

— Я просто разрываюсь, — сказал Тим. — Я хочу защитить ее и в то же время хочу, чтобы она защитила себя. Я хочу, чтобы она мне доверяла, и хочу оправдать ее доверие.

— Все равно это не вернет нам Джинни.

Тим опустил голову. Дрей провела рукой по его голове, откинула волосы со лба. На его губах скапливались дождевые капли — некоторые из них почему-то имели солоноватый привкус.

Уилл сам открыл дверь своего огромного пустого дома с зальными комнатами и сводами, между которыми при малейшем звуке начинало метаться звонкое эхо. Уилл был в очках в тонкой золотой оправе, пальцами он ерошил седые волосы на висках так, что они стояли торчком.

— Спасибо, что пришли.

Уилл опустился в плетеное кресло за столом со стеклянной крышкой размером с пару входных дверей. Рядом стоял стул, как те, в которых режиссеры обычно сидели на съемочных площадках, на матерчатой спинке сзади было вышито: «Уилл Хеннинг. Исполнительный продюсер». На стуле лежала кипа сценариев. Три панорамных двери открывались на аккуратную лужайку перед домом и необъятных размеров бассейн с бирюзовой водой.

На стенах вперемешку с постерами фильмов, которые делал Уилл, висели фотографии Ли в красивых рамках. Ли с неуклюжестью, которая была ей свойственна в подростковом возрасте, расплескивает рукой воду в бассейне. Ли задувает десять свечей, украшающих шикарный ресторанный десерт. Ли в спасательном круге опирается на руку мальчишки с большущим кадыком. Она в нахлобученной на самые брови безразмерной капитанской фуражке стоит на фоне теплохода с якорем и надписью: НАЧАЛЬНАЯ ШКОЛА КАЛАБАСАС — ВЫПУСКНОЙ НА БОРТУ!