— Это не более радикально, чем говорить, что Земля круглая. Прививать детям полиомиелит, чтобы выработать у них иммунитет против этого страшного недуга. Или лечить грибковые заболевания плесенью.

— Да. Да. Да.Изменить историю удавалось только великим радикальным идеям. Программа — это следующий шаг в эволюции человечества. Каждый Про приведет десять Нео. Наше движение распространится по всему миру. Жалость и стыд исчезнут. Вина будет считаться тем, чем она на самом деле является, а именно пороком. — В его пронзительном взгляде плескалась достойная миссионеров убежденность. — Ты согласен с этим, Том? С тем, что вина — это порок?

— Чем больше я об этом думаю, тем яснее это понимаю.

— После семинара я поискал информацию о тебе в Google, но ничего не нашел. Странно для такого влиятельного человека, как ты.

— Моя компания занималась работой, имеющей отношение к обороне. Они любят, чтобы связанные с этим люди держались в тени.

— Значит, ты хорошо умеешь хранить секреты, да?

— Да.

— Те многочисленные овечки, которые тогда были на семинаре, они хотят, чтобы их контролировали. Они не могут быстро избавиться от этой потребности находиться под контролем. Ты — другое дело. Ты интуитивно чувствуешь принципы, заложенные в основе Программы. Ты человек действия. Не события случаются с тобой, а ты с ними.

— Мне нравится так думать.

— И твой развод не просто случился с тобой. Что-то послужило тому причиной.

Том Альтман смело встретил взгляд ТД:

— Да.

— Ты один являешься причиной всего, что происходит в твоей жизни. Только ты один.

Пол сотрясли раскаты грома, и Тим вдруг понял, что на улице идет дождь, что он барабанит по крыше и что дождь начался уже некоторое время назад. В комнате повисло чувство оторванности от мира. Они с Учителем были наедине на вершине холма в пустом здании, и от ветреной ночи их отделяло только тусклое освещение и тонкая крыша.

На лице Тома отразилась буря эмоций. Он отвел глаза, вытер нос кулаком:

— Я выяснил, кто убил Дженни.

— Ты человек действия. И у тебя есть все необходимые ресурсы.

Том Альтман резко поднялся.

— Сядь, — сказал ТД. — Ты можешь с этим справиться.

— Нет, я хочу постоять.

ТД поднялся с кресла и встал прямо перед Томом:

— Ты решаешь проблемы при помощи денег, Том. Ведь это твое старое программирование?

— Да.

ТД смотрел на него пристально, не мигая:

— Ты нанял кого-то?

Том Альтман закатил глаза.

— Твоя жена не вынесла решения, которое ты принял?

Том, задыхаясь, выдавил из себя:

— Дело было не только в этом. — Тим был как зачарованный. Он физически чувствовал, как входит в образ. Вот он облокотился на спинку стула, ТД в точности повторил его движение, не отрывая взгляда от лица Тома. Тим понял, что собирается сказать Том, только когда услышал первое слово его фразы. — Он… он убил не того парня. — Это признание было очередной частью рассказа Тома Альтмана, и все же оно не было полностью вымышленным, в нем ощущалась тесная связь с теми трупами, которые Тим оставил за собой в безумной гонке прошлого года.

— Я так не думаю, Том. Он убил того парня. Ты указал ему не того, кого нужно. Ты или твои люди. Но ты ведь спешил, не так ли? И у тебя были деньги, чтобы поторопить других. Деньги убили не того парня. Так? Твои деньги.

«И вот теперь, — подумал Том Альтман, — он сделает мне огромное одолжение и поможет избавиться от груза в 90 миллионов долларов».

Какое-то время они сидели в тишине. За окном бушевала непогода. ТД торжественно кивал, как священник. Вдруг он наклонился и сжал коленку Тима рукой, оказавшейся на удивление сильной:

— Мы поможем тебе преодолеть это. Прояви преданность, и Программа сделает все остальное.

ТД поднялся, и Том, который не любил проявлять пассивность, последовал его примеру. Эхо шагов ТД в ботинках с толстыми подошвами разносилось по всему пустому коридору. Снаружи стояла Лорейн в темно-сером плаще. Белый овал ее лица выглядел загадочно, в руках она сжимала закрытый зонт и пару галош, которые она дрожащими руками протянула ТД.

— Пожалуйста, иди и приготовь мне постель. Потом Том будет ждать тебя в своем домике, чтобы подготовиться ко сну. — Лорейн стояла перед Учителем в ожидании. — Это все.

Лорейн заспешила прочь и скрылась за стеной дождя. ТД пропустил Тима обратно внутрь. Дверь захлопнулась, и все погрузилось в полумрак. ТД наклонился развязать шнурки и отбросил ботинки в сторону. — Я пошлю ее за ними позже. Она хорошая… одна из хороших, Лорейн.

Том Альтман кивнул.

— Они больше всего нуждаются в том, чтобы их сломали и перепрограммировали. Женщины. На большом половом конвейере желание быть жертвой в основном закладывается в людей вместе с маткой. Женщины созданы для того, чтобы вынашивать детей. И что же они делают со своей болью? Со своей злостью? Они принимают ее, поглощают, растворяют в своей готовой к развитию яйцеклетки утробе. Они проталкивают эту боль и злость по венам и артериям до тех пор, пока все их тело ими не пропитается, пока они не закостенеют от стремления быть жертвами. Их нужно разбирать на части, а потом собирать заново. По-другому с ними нельзя.

ТД сунул ноги в калоши и сверкнул на Тима на редкость хищной ухмылкой — как будто волчий оскал блеснул из-под чепчика бабушки Красной Шапочки.

— Есть большая ирония в том, что женщины считают мужчин богами, потому что мы скорее склонны разрушать, чем создавать. И именно мужчины дали миру самые великие идеи, изменившие ход мировой цивилизации. Создать что-то новое можно, только если предварительно разрушить до основания старое. Для того чтобы внедрить какие-то инновации, нужно уничтожать. Каждая великая доктрина убивает все ей предшествовавшие. Изобретение видео прикончило радио, мой друг. Любая сука может щениться. Только способность разрушать может заставить уважать Бога. И Бог Отец, и Аллах заслужили уважение тем, что стерли с лица Земли парочку крупных городов.

— Как насчет Будды? — спросил Тим.

— Последователи Будды сжигают друг друга, а иногда и себя на кострах, руководствуясь его учением. — Он похлопал Тима по плечу. — Так что прибереги свою иронию до следующего раза.

ТД толкнул дверь, шагнул под дождь, и оба мгновенно промокли до нитки. Он прижимал зонтик к груди Тима до тех пор, пока тот его не взял. ТД подмигнул ему и пошел, бодро помахивая руками и сложив губы трубочкой, по чему можно было догадаться, что он что-то насвистывает.

Несмотря на то что на улице лило как из ведра, Тим побродил вокруг своего домика и заметил установленные на крыше детекторы движения. С виду они производили впечатление вполне рабочих устройств, но защитные решетки давно проржавели. Похоже, эти приборы остались еще со времен реабилитационного лагеря для малолетних преступников, где их использовали в качестве меры предосторожности. Кирпичи, установленные в грязи по обеим сторонам дорожки, свидетельствовали о том, что здесь были маленькие грядки. Хотя на них уже много лет никто ничего не выращивал.

Тим пихнул ногой один из этих кирпичей и стучал по нему до тех пор, пока он не расшатался достаточно для того, чтобы в случае экстренной необходимости его можно было схватить и использовать в качестве оружия.

Тим стоял у дверей домика, промокший насквозь, и наслаждался царившей в лагере тишиной. Члены секты все еще были заняты важными государственными делами вроде вытирания тарелок по часовой стрелке.

Пожарная сигнализация присутствовала в каждой комнате в виде потрескавшихся панелей с кнопками и мигающими красными огоньками. Батарейки были на месте. Проводка старая, но рабочая. На территории наличествовало даже несколько пригодных к использованию огнетушителей. Нарушений правил пожарной безопасности в лагере не наблюдалось. Тим подумал, что хватается за соломинку: вряд ли прокурор согласится прислать сюда наряд из-за такого мелкого нарушения.