Ласкер улыбнулся.

— Похоже, мера надежная. Что еще? — взглянул он на Колкрика.

Тот придвинул к нему по столу рапорт.

— Это последний анализ записи с убийства Дэна Уэста. В расшифровке почти то же самое. Убийца говорил шепотом, чтобы нельзя было распознать его голос. По вашему предложению эту запись дали прослушать куратору Бертока в Лос-Анджелесе. Он не исключает, что это Берток, но и только.

— А что с языком?

Кэт протянула другой документ.

— Психолингвисты говорят, что в нескольких фразах есть слова из жаргона ФБР, в частности «Бю» вместо «Бюро» и «группа наблюдения» вместо более употребительного «поддержка». И судя по тому, что убийца говорит «ты молод» и «прежние агенты Бю были покрепче», разговор носит оттенок поучения старшего агента младшему. Но этого недостаточно, чтобы сделать определенные выводы о личности убийцы.

— Значит, ничто не говорит, что это не Берток.

— К сожалению, нет, — сказал Колкрик.

— Кажется, они знали обо всех наших намерениях при доставке денег в Нью-Гэмпшире. Для этого нужна информированность осведомленного сотрудника? — спросил директор.

— Не обязательно, — ответила Кэт. — Пачки нарезанной бумаги вместо денег уже использовались, и об этом стало известно из показаний свидетелей в суде. Изначально преступники, видимо, планировали совершить два убийства, поскольку знали о подделке. Таким образом, они могли требовать два миллиона. К тому же теперь они вправе утверждать, что наша беспомощность привела не только ко второму убийству, но и к смерти агента ФБР. Не знаю, возможно, Берток опасался, что если доставит деньги, то кончит так же, как Дэн Уэст, а то и хуже. Может, поэтому и решил скрыться. Если он скрылся.

— Если да, нам придется туго, когда это обнаружится, — заметил Ласкер. — Но сейчас промедление позволит нам расширить оперативное пространство.

— Мы все равно должны найти его, — сказал Колкрик. — Поиски затрудняет тот факт, что мы ищем одного из наших агентов и не можем сообщить об этом даже своим. Плюс к тому он прекрасно осведомлен и располагает двумя миллионами долларов.

Ласкер обдумал его слова.

— Что нам известно об этой группе? Это действительно группа?

— По опыту знаю, — ответила Кэт, — что вымогатель-одиночка, как правило, использует множественное число местоимений — например «мы», «нам», «наше». Таким образом он запугивает жертву, внушая ей, будто действует не один.

— То есть, по-вашему, это может быть всего один человек?

— Не исключаю этого.

— Есть в наших досье что-то о «Пентад»?

— Со времени первого убийства мы проверяли «Рубэйко пентад» всеми возможными способами, — ответил Колкрик. — Пока что нет ничего.

— У нас полдюжины агентов исследуют досье, связанные с Уэйко и Руби-Ридж, — сказала Кэт. — Есть несколько версий, но малообещающих.

— Давайте пока исходить из предположения, что Берток не причастен к убийствам. На каких основаниях выбрали именно его?

— Он был оперативником, — пояснила Кэт, — работавшим по делам о вымогательстве. Преступники могли где-то сталкиваться с ним или прочесть его фамилию в газете. Возможно, это их очередная уловка с целью показать, будто они знают о наших делах больше, чем мы думаем.

— Пока им это удается, — усмехнулся директор.

— Это с самого начала могла быть операция Бертока, — заметил Колкрик. — Берток исчез вместе с деньгами, и то, что мы не учли такой возможности, — наш недосмотр.

— Если это Берток, с какой стати ему пользоваться пистолетом, состоящим на вооружении ФБР? — спросила Кэт своего начальника.

— На тот случай, если он попадется и предстанет перед судом. Тогда он сможет сказать: «При столь хорошо разработанном плане неужели бы у меня хватило глупости воспользоваться служебным оружием ФБР? Кто-то хочет убедить вас, будто убийства совершил агент». Если у нас возникают такие сомнения, то что уж говорить о присяжных. А в самую подходящую минуту он встанет и сдаст свое табельное оружие. «Вот выданный мне пистолет — проверьте серийный номер и проведите контрольные стрельбы». Это сведет обвинение на нет. И он получит только срок за присвоение двух миллионов долларов, что, согласитесь, сущий пустяк по сравнению с четырьмя убийствами.

— Допустим, это так, но тогда из какого пистолета он убивал свои жертвы? — спросил директор.

— Из второго, незарегистрированного «Глока-22», — пожал плечами Колкрик.

— Нам известно, что пистолет у него не один? — уточнил директор.

— Я проверяла его карточку: нет, второго не было, — ответила Кэт. — И он не говорил о нем в Бюро.

— Дон, я не понимаю. Если Берток присвоил деньги, зачем ему это, последнее, убийство?

— Сэр, если все это часть спланированной защиты, еще одно убийство будет прямым доказательством того, что он не имел ко всему этому никакого отношения. Он только удрал с деньгами, и настоящим убийцам пришлось найти другую жертву и предъявить новое требование.

Директор откинулся на спинку кресла.

— Кто-нибудь хочет занять мою должность?

Помолчав, Колкрик сказал:

— Сегодня утром я кое-что получил из чикагского отделения. Думаю, это отвлечет вас на несколько минут. Показать?

— Пожалуйста.

Колкрик подошел к большому телевизору, стоявшему на угловом столе, и вставил цифровой видеодиск.

— Возможно, вы видели это по общенациональным новостям недели две назад.

На экране репортер с микрофоном в руке описывал ситуацию с заложниками в банке в одном из пригородов Чикаго. Затем камера сделала наезд на входную дверь, которую открыла испуганная женщина. Прячущийся за ней бандит приставил пистолет к ее виску. «Похоже, один из грабителей хочет вступить в переговоры», — сказал репортер. Как только бандит высказал свои требования и закрыл дверь, из банковского окна вылетел человек, проехал по тротуару и остался лежать без сознания.

Оператор навел камеру на недвижимое тело, как вдруг из соседнего окна вылетел второй грабитель и приземлился по соседству, ошеломленный и безоружный. Клиенты и служащие стали выбегать из банка, а полицейские бросились надевать наручники на грабителей. Экран потемнел.

— Что произошло? — спросил Ласкер.

— По словам репортера, свидетели показали, что один из клиентов дождался, пока грабители отойдут друг от друга, обезоружил их поодиночке и выбросил из окна.

— И кто же это?

— Никто не знает. Он вышел вместе с остальными и скрылся в толпе. Полиция и телестудия просили его откликнуться, но безрезультатно.

— Что может заставить человека уйти после такого поступка?

— Не представляю, — ответил Колкрик. — Хотите посмотреть, как все произошло?

— Конечно.

— Из Чикаго мне прислали записи банковских камер видеонаблюдения. — Колкрик вставил другой видеодиск. — Это монтаж с трех различных камер. Начинается с того, как этот человек одолел первого грабителя. — На экране появились лежащие на полу клиенты. — Видите эту руку? Она принадлежит нашему парню. Наблюдайте за ней.

— А что рядом? — спросила Кэт.

— Кулер. Смотрите внимательно.

Колкрик нажал кнопку на пульте дистанционного управления, и диск замедлил вращение. Рука протянулась вверх, и ее обладатель, взяв бутыль из кулера, поднялся с пола. Появилось зернистое изображение его лица. Он поднял бутыль к груди, и тут бандит повернулся к нему и что-то выкрикнул. Но мужчина продолжал надвигаться на него, держа бутыль на уровне пистолетного дула. Грабитель выстрелил, бутыль разлетелась. Мужчина резко схватил ствол и вывернул его приемом, который Кэт и Колкрик десятки раз отрабатывали на занятиях по самообороне. Грабитель замахнулся, и мужчина ударил его пистолетом по голове. Потом без видимых усилий выбросил бедолагу в окно и тут же прижался к стене возле входной двери.

— Это уже из второй камеры, — пояснил Колкрик. Экран на секунду замерцал; затем из-за угла появилась заложница, которую грабитель держал у парадной двери во время телерепортажа, а следом за ней второй бандит. Неизвестный мужчина вскинул руку, и дуло отнятого у первого грабителя пистолета уперлось второму в шею. После недолгого колебания тот бросил оружие и, когда мужчина за ним нагнулся, побежал. Но неизвестный нагнал его.